Владимир Шатов - Ни шагу назад!

Вода была тёмно-зелёной и мрачной, хотя и не такой грязной, как в обычном деревенском пруду. Широкий пояс камышовых зарослей покрывал берег, и ветви пары раскидистых деревьев создавали приятную тень, а их листья заговорчески шелестели на ветру.

- Вот это жизнь! – признался Толик, вытянувшись на зелёной травке. - Даже не верится, что где-то война…

- Подожди немец подойдёт, - пробурчал раздевающийся Григорий. - Поверишь мигом!

- Откуда здесь «фрицам» взяться? Вечно ты всем недоволен, Шелехов! – удивился добродушный сержант. - То тебе не так и это не эдак…

- Молчи, балабол!

Говорить ему не хотелось. Впервые за много лет Григорий мог спокойно поплавать в тёплой воде и поэтому, быстро раздевшись, нырнул рыбкой в манящую глубину. Захаров со смехом и шумом последовал за ним. Делая резкие мощные гребки, Григорий сделал несколько кругов, потом подплыл к сержанту и схватил под водой его руку.

- Что такое? - спросил тот.

- Притворяйся, что ничего не заметил. - Быстро сказал Григорий. - Делай вид, что мы просто развлекаемся.

- Ты скажи прямо, в чём дело?

- Посмотри хорошенько вон туда левее, вблизи другого берега. – Он слегка кивнул, указывая на противоположный берег. - Видишь что-нибудь?

- Да ничего я не вижу.

- Ладно, а я вижу оружейный ствол. А как раз сейчас зашевелились камыши. Там кто-то есть.

Анатолий медленно повернул голову и понял что товарищ прав. Ствол тупорылого немецкого автомата смотрел прямо на них. Сержант в полголоса, приказал:

- Давай из воды, и как можно спокойнее!

- Я то спокойный…

- Уже накупались? - спросил Новиков, пыхтя рядом с ними.

- Пошли. - Весело крикнул Григорий. - Давайте посмотрим, как поживают наши вши.

Под прикрытием густых зарослей камыша он рассказал остальным о том, что они увидели. Захаров считал, что не нужно поднимать по тревоге всю роту из-за двух ничтожных немецких диверсантов.

- Мы с ними сами справимся! - уверенно пообещал он.

- Точно. – Поддержали его другие бойцы. - Возьмём в плен, может медали дадут…

- Жди.

Никакого оружия не было, только учебные гранаты. Полураздетые и безоружные, они стали осторожно пробираться вдоль озерца, под прикрытием густых камышей.

- Руки вверх! - крикнул Захаров, подобравшись к месту, где прятались автоматчики. - Вылезайте, мать вашу.

Но ничего не произошло, возможно, немцы просто не поняли приказа.

Тогда Григорий швырнул в самую середину ручную гранату, и все камышовые заросли пришли в хаотичное движение.

- Ого, сколько их! - воскликнул Новиков, когда увидел цепочку сдающихся гитлеровцев.

- Как они туда поместились?

- Да они могли перещёлкать нас как куропаток….

Они стояли полуголые и не верили своим глазам. Из камышей появились восемь немцев, вооруженных до зубов и подняли вверх руки.

- Руки вверх. - Захаров криком выстроил их.

К этому времени со стороны казарм бежала половина роты с винтовками наизготовку и, подбежав, начали хохотать:

- Посмотрите на этих водолазов!

- Почему бы тебе Шелехов не исполнить туземный танец?

- Сами танцуйте!

- Это, наверное, новый способ боевых действий, бродить вокруг врагов полуголыми!

- Я бы на тебя посмотрел? – возмутился Григорий и сплюнул. - Пошли бы вы выступать... знаете куда! Что вы тут развопились? Мы им «гансов» преподнесли на серебряном блюде, а они ещё выкаблучиваются…

Когда процессию из пленных и полуголых бойцов увидел лейтенант Большаков, он был ошеломлён.

- Что это здесь такое происходит? Немедленно одеться по форме и доложить командиру роты!

- Наша одежда осталась на берегу.

- А почему вы сразу не забили тревогу? - строго спросил лейтенант.

- Мы подумали, что их немного, и хотели застать врасплох.

- Впредь, будьте так любезны, предоставьте думать мне.

Анатолию тут же пришлось стать переводчиком. Оказалось, что немцы были заброшены на парашютах прошлой ночью. Им удалось добраться до камышовых зарослей, и они планировали атаковать днём, но не решались на это из-за численного превосходства противника.

- Правильно, что не решились.

Допрос оказался совсем нелёгким. Приходилось вытягивать из них каждое слово под угрозой пистолета. Большаков допытывался, кто был их командиром, но они не хотели отвечать. Даже его размахивание пистолетом не дало результатов.

- Товарищ лейтенант, посмотрите! - Один из молодых солдат показал командиру значок офицера войск СС, который нашёл в камышах.

- Отлично. - У Большакова при виде двух золотых молний, от бешенства даже выступила пена на губах. - Я даю вам пять минут на принятие решения, если не укажите командира и не расскажите своего задания, то всех расстреляет.

- Может лучше в штаб отправить?

- Переводи!

Приказ потряс многих немцев. Некоторые стали молить о пощаде, но Большаков оставался непреклонен. Прошло три минуты, в течение которых пленные торопливо переговаривались друг с другом. Лейтенант приказал расстрельной команде приготовиться и посмотрел на свои наручные часы.

- Осталась одна минута, - сказал он зловеще. - Расстреляем вас, а скажем, что убили в бою.

- Не нужно! – остановил его нервный выкрик по-немецки.

Один из пленных, с широким добродушным лицом крестьянина, выступил вперёд. У него дрожала оттопыренная нижняя губа, и растерянно бегали глубоко посаженные глаза.

- Ну?

Не говоря ни слова, он обернулся и указал на угрюмого светловолосого молодого парня, который прореагировал на это предательство с иронической усмешкой.

- Обыскать. - Приказал взводный. – Захаров, ну что там?

- Компас, ручка, кусок веревки, ничего особенного.

- Расстрелять мерзавца!

Двое солдат из третьего взвода стояли ближе всех к Большакову, он кивнул им. Одного из них Григорий знал, это был рядовой Хабаров. Другой незнакомый ему новичок. Хабаров упёрся взглядом в землю и стоял не шелохнувшись. Он был фронтовик-ветеран, и такого рода работа ему не нравилась. Юноша побледнел до кончиков волос и глядел на Большакова с ужасом, как будто не верил, что приказ адресован ему.

- Шевелитесь, - холодно сказал лейтенант. - Я не потерплю неповиновения!

Слегка пожав плечами, Хабаров двинулся к эсесовцу, чтобы повести его на расстрел. Новобранец последовал за ним, его колени заметно дрожали.

- Там сзади есть окоп…

Затем все услышали сухой выстрел, за которым быстро последовал второй. Солнце заходило за горизонт кроваво-красным огненным шаром.

- До ордена взводный явно не доживёт, - тихо сказал Григорий Захарову. - Я бы на его месте во время атаки спину не показывал.

- Некоторые военные ведут себя так, как будто у них в запасе десяток жизней, - глубокомысленно произнёс сержант. - А в бою боятся расстаться с одной!

На следующий день Большакова за самоуправство сняли с должности и куда-то увезли. Их взвод наконец-то отправили на боевое дежурство, и жить стало веселее. Худощавый нервный капитан спросил у Григория, умеет ли тот обращаться с пулемётом.