Елизавета Паршина - Разведка без мифов

Бывало и раньше, что он отказывался от выхода, но обычно заранее. Я думаю, что при Артуре он пошел бы. Мы с капитаном направились к окопам, но едва успели спуститься, как раздался выстрел. Следом за ним несколько очередей из автоматов. Минуту эхо перекатывало отзвуки по дальним холмам и ущельям, потом все стихло. Солдаты в окопах напряженно вслушивались. Нервы были так напряжены, что когда раздался взрыв гранаты, мы вздрогнули. По фронту покатилась беспорядочная стрельба, но оттуда, где она возникла, мы не услышали больше ни звука. Похоже, что наши разведчики оторвались от преследования.

— Вашим солдатам, — обратилась я к комбату, — возможно, придется поддержать наших.

Комбат молча исчез в темноте. Вокруг шептались бойцы обороны. Было ясно, что произошла стычка, и нашим пришлось открыть огонь. А потом? Удалось ли им надежно оторваться и скрыться? Перестрелка произошла приблизительно в километре от линии фронта. Возможно, разведчикам придется выходить на другом участке фронта. Комбат вернулся.

— Пойдет группа солдат первой роты, — сказал он. — Советую все же подождать минут пять-десять. Может быть, они выйдут сами.

Удивительно, что Хосе не оставил в окопах группу прикрытия, наверно, из-за отказа Мануэля возникла необходимость усилить оперативную группу. Ему виднее.

— Если опять начнется стрельба, мы медлить не станем, — добавил Андрэ. — Пожалуй…

Стали слушать, но тишина больше не нарушалась. Так прошло несколько минут. Комбат пошел проверить готовность группы поддержки. Неожиданно из темноты выскочил какой-то солдат и, не увидев комбата, обратился ко мне:

— Ваше ребята пришли, они у нас в окопе.

Мы побежали туда. Скоро я услышала голоса наших бойцов. Они громко и возбужденно переговаривались, но сколько их, определить было трудно. Я спрыгнула в окоп в том месте, откуда слышался голос Хосе. Он действительно был там, но, увидев меня, метнулся в сторону и исчез. Можно было только заметить, что на нем не было рубахи. Передо мной встал Сальвадор. Он начал теребить меня за рукав и стараться не пустить за Хосе.

— Ты чего? Что случилось?

— Все в порядке, мы все вернулись.

— Раненые есть?

— Один.

— Кто?

— Хосе.

Вот он опять появился, неуклюже протискиваясь в узком окопе. На нем уже была рубаха. Значит, он не хотел показываться без нее.

— Рассказывай, — попросила я.

— Ничего особенного не случилось. Нам пришлось пересекать освещенную луной площадку, и нас заметили. Навстречу кто-то выстрелил, тут мы дали из всех автоматов, а Сальвадор, отступая, бросил гранату…

— Вот после того, как бросили гранату, нельзя было сразу бежать. Могли прилечь на секунду, нока она взорвется, — заметил Андрэ, который уже несколько минут прислушивался к разговору.

За его спиной столпились бойцы, назначенные в группу прикрытия.

— Куда тебя ранило?

— В плечо сзади, — в голосе чувствовалось смущение.

— Теперь нам попадет от Артура, — сказала я.

Хосе и сам понимал, что поступил опрометчиво, но делать нечего. Идти второй раз уже не хватало времени. Восток заметно посветлел. Надо было выбираться из окопов, днем выйти отсюда гораздо сложнее. За нами увязались два солдата из окопов: братья Рафаэль и Антонио. Они горячо упрашивали комбата отпустить их с нами. Тот не соглашался. Я предложила прислать этих ребят в наш отряд на обучение, если, конечно, Артур не будет возражать. Эта идея комбату понравилась, у него разведчиков не хватало, кроме того, разведку они вели, как и на большинстве участков фронта, только наблюдением.

От Артура нам не попало. Наверно потому, что он сам сходил неудачно. Они обнаружили фашистский штаб, во не там, где ожидали, а километрах в десяти за линией фронта. Артур незаметно подошел к часовому и схватил его винтовку. Одновременно справа и слева от часового появились Факунда и Амарильо. Все это произошло для часового совершенно неожиданно, и поскольку ему не успели зажать рот, он заорал во все горло… Пришлось скрыться — гарнизон поселка был сильным. Неудача заставила Артура немедленно начать подготовку к новой операции. Нужно было что-то решать и с Мануэлем.

— Мануэль должен уйти, — заключил Хосе.

В это время из дверей казармы вышел Мануэль. Он, наверно, слышал последнюю фразу а насупился. Странно было видеть суровым его румяное лицо.

— Пойдешь в строевую часть, — сказал ему Хосе.

— Не пойду.

— Пойдешь, — подтвердил Рафаэль.

Остальные молчали. Молина передернул плечами, но ничего промолчал. Голосовать не стали. Упрямство Мануэля возмутило даже тех, кто его жалел. Разговор прервало появление Паскуаля с машиной. Мы думали, что приехал командир, но оказалось, что машину прислали за мной. Я наскоро попрощалась и поехала в Гвадалахару. На другой день Мануэль пришел к нам. Мы думали, что он что-нибудь пообещает, но Мануэль попросил только не отчислять его.

— Ты будешь нести службу вместе с товарищами? — спросил Артур.

Мануэль отрицательно покачал головой.

— Ты понимаешь, что я должен отдать тебя под суд?

— Понимаю.

— Мануэль, ты понимаешь, что потом мы уже ничего же сможем изменить?

Мануэль отвернулся и опустил голову. Ретамеро потрогал его за плечо и постарался заглянуть в глаза.

— Если ты не уважаешь закон и товарищей, то пожалей хоть себя!

Все глаза были обращены на Мануэля, в них были тревога и растерянность. Никто не нашелся, что еще можно сказать. Бонилья стоял, прислонившись к дереву, и казалось, он ничего не слышит. Временами он кашлял, а дрожащие пальцы не могли справиться с платком. Неужели Мануэлю не стыдно перед Бонильей? Я переводила взгляд с одного бойца на другого, стараясь понять их чувства. Хосе терпеливо ждал, что Мануэль хотя бы объяснит свое поведение. Не дождавшись, он резко сказал:

— Кто дежурные? Отвести Мануэля в штаб вод конвоем! Сальвадор и Маноло встали рядом с винтовками в руках.

— Хосефа, ты ничего не скажешь?! — кинулся ко мне Молина. — Он бросился в реку, когда ты тонула…

— Пусть бы он лучше швырнул меня обратно в воду…

Больше я ничего сказать не могла, голос не слушался, и куда-то девался воздух. Говорят, что когда человек постигает горе или тяжелое испытание, он закаляется. Не знаю… Мне кажется, что за эти минуты я просто постарела…

Вскоре пришли сведения о наступательных операциях республиканцев в Гвадарраме. В ней, по масштабам той войны, участвовали довольно значительные силы: 35-я дивизия под командованием комбрига Карела Сверчевского, 14-я Интернациональная бригада франко-бельгийского состава, 69 и 39-я бригады, усиленные танками и авиацией. Накануне Кирилл Орловский подорвал мост в тылу фашистских войск и взрывом завалил шоссе. Эта операция была проведена с помощью местного партизанского отряда. Наступление имело тактические цели и на четвертый день закончилось незначительным успехом республиканцев.