Елизавета Паршина - Разведка без мифов

— Что у тебя в грузовике? — спросил он шофера.

— Боеприпасы.

— Что ж ты стоишь здесь?

— Так было приказано.

— Кем?

— Кем-то из батальона.

— На каком языке тебе дали этот приказ?

— На немецком.

— А ты его знаешь?

— Справляюсь.

— Как ты вообще попал в этот батальон?

— Послали нас сюда. Нам все-таки хотелось бы больше к американцам или к англичанам.

Ренн приказал ему немедленно съехать с дороги и проводил до более безопасного места.

— Боялся? — спросил он шофера.

— Боялся. Однако человек должен стоять там, где ему приказано.

24 июля франкисты перешли в решительное контрнаступление. Оно началось артиллерийским налетом, за которым последовал столь же массированный удар авиации. К командному пункту бригады без особой осторожности шел высокий человек в гражданском костюме. Шляпу он предусмотрительно держал в руках. Ренн выскочил из окопа, чтобы втащить туда наивного храбреца, так некстати появившегося на позициях.

— А ну, быстро прыгай в эту дыру! — Потянул он его за рукав.

Когда кончился налет авиации, и из окопчика показалась голова незваного гостя, Ренн узнал в нем участника Международного конгресса писателей-антифашистов норвежского писателя Нордала Грига. Последние дни конгресса проходили в Мадриде, и не один Нордал стремился побывать на фронте, хотя это и не разрешалось.

— Что тебе здесь надо, на передовых? — в сердцах воскликнул Ренн, — сейчас здесь начнется нешуточный бой!

— Хотелось навестить норвежских товарищей, — оправдывался Нордал Григ.

— Они впереди, в окопах, я не могу позволить тебе туда идти, это слишком опасно, да и здесь не место для делегата конгресса.

Нордал спокойно улыбался.

— А нельзя ли пройти еще немного вперед?

— Я не позволю тебе в такой обстановке идти даже назад. Вот стемнеет, велю отвезти тебя в Эскуриал, там есть где переночевать.

Однако Нордал Григ все же удрал на передовые позиции и нашел там своих земляков. Мало того, он решительно заявил, что останется с ними.

25-го франкисты окончательно овладели снова городом Брунете, а к концу месяца бои затихли.

Одна из бригад, наступавшая в первом эшелоне, была андалузской, и Паскуаль, конечно, уже повстречался с земляками. Шоферы всегда видятся друг с другом раньше всех. Ему не терпелось поделиться с нами последними новостями.

— Я встретил ребят из Антекеры. — начал он, открывая мне дверцу кабины.

Я остановилась и посмотрела с некоторой надеждой, может быть, сведения о потерях преувеличены… В это время из дверей отеля вышел полковник Лоти и, увидев Артура, подошел к машине. Паскуаль быстро сменил тему. Кто такой Лоти, он не знал.

-. Антекера в древности называлась Сингала, — продолжал он спокойно, вынимая из кармана дорожную карту.

— Где достал?

— Долго ли умеючи… — ответил Паскуаль, усмехнувшись.

Артур обменялся с Лоти несколькими фразами, а я отошла в сторону, занятая своими невеселыми мыслями. Иначе я не упустила бы возможности послушать, что думает Лоти о положении на фронте. Он — советник Генштаба и в курсе всех дел. Реплика Паскуаля сбила меня с толку. Оказывается, он знал древнюю историю. Я, в сущности, ничего не знаю о нашем верном друге и бессменном шофере. Кем он был до войны? Учителем, а может быть, историком?

— А как называлась Фуэнхирола, откуда мы так вовремя унесли ноги перед падением Малаги? — Спросила я, ожидая, что Паскуаль на этом вопросе «срежется».

— Суэль, или Сели.

Артур, распрощавшись с Лоти, пригласил меня в машину. Усевшись на заднее сидение, он несколько недоуменно оглядел нас: Паскуаля, лукаво улыбающегося, и меня, растерянную и пристыженную. Оказывается, разговаривая с Лоти, он одним ухом прислушивался к нашему разговору. Упоминание неизвестных ему населенных пунктов не прошло незамеченным, хотя содержания разговора он не уловил.

— О чем ты говорила с Паскуалем? — Спросил Артур, когда машина тронулись.

— Так, ничего срочного…

— Мне показалось, что речь шла об андалузцах из Сотой бригады.

— Паскуаль, что ты хотел мне сказать о ребятах из Антекеры?

— Они рассказывали, что анархисты не вступили в бой.

— Этого надо было ожидать. Они, видимо, надеялись на то, что Пятый корпус выйдет из боев обескровленным. Война еще в полном разгаре, а они уже думают, как бы сохранить свои силы для новой стычки с партиями Народного фронта.

Паскуаль молча наращивал скорость. Он торопился выехать из города, пока не стемнело, и можно было не зажигать фар. Заехали в штаб за ночным паролем и в комендатуру за моим пистолетом. Артур мирно спал, приткнувшись головой к стеклу дверцы. Когда машина набрала скорость, Артур на каждой выбоине стукался головой, но не просыпался. Паскуаль пристально смотрел на освещенную фарами дорогу. Кем же он все-таки был до войны? У нас до сих пор только и разговору-то было: хватит ли бензина? далеко ли до того или другого населенного пункта. Конечно, во всем виновато мое слабое знание языка. На более-менее сложные темы мы разговоров избегали. Однако это вовсе не значило, что мы не понимали друг друга. Я знала, что Паскуалю можно доверять все, и жизнь тоже. Что касается анкетных данных, то мы ничего не знали и не спрашивали друг о друге. Об Артуре мне тоже ничего не было известно, кроме имени, да и то я не была уверена в том, что оно подлинное. Это просто случайность, что он сохранил в Испании настоящее имя, оно ничем не выдавало его гражданства. Моего настоящего имени он тоже не знал и чаще всего называл Муркой. Наверное, ему это было приятнее, чем явно фальшивое — Хосефа.

Несколько дней прошли спокойно, если не считать хозяйственные заботы, которых накопилось достаточно. Прежде всего, предстояло раздобыть еще одну легковую машину. Нам посчастливилось подобрать на дороге оставленную кем-то неплохую спортивную машину, но ее отобрали. Оказалось, что она принадлежит бригаде Мате Залка, и ее просто не успели вывезти после аварии. У Лукача, как звали Мате Залку в Испании, тоже была неплохая разведка — он быстро установил, кто забрал его машину, и забрал ее обратно, правда, после того, как мы ее отремонтировали.

Артур отправил меня за машиной в Мадрид. Обычно мы доставали, машины, очень просто: выискивали какую-нибудь без хозяина и угоняли или договаривались с шофером, который был бы не прочь сменить хозяина. Потом уводили машину вместе с шофером, согласовав эту «операцию» в штабе фонта. С такого согласования я и начала. Доказать, что разведотряду машина нужна, было не трудно, и я получила записку к начальнику гаража, согласно которой мне разрешалось взять любую бесхозную машину. Естественно, в мадридском гараже не стояли машины фронтовиков. Скорее всего, там можно было обнаружить машину «запасливого» хозяина, придерживающего ее «на всякий случай».