Владимир Шатов - Сталинград

- Спасибо Вам за помощь!

Многие из жителей воюющего Сталинграда умерли из-за недостатка гигиены. Можно пострелять голубей и найти съедобных растений, но невозможно найти или подстрелить мыло...

- Обычная диарея может убить за несколько дней, особенно если нет лекарств и с ограниченным количеством воды... особенно детей. – Хмуро заметил Серов.

- Вот этого я и боюсь! – созналась Дарья.

Высоко ценились знания по оказанию первой медицинской помощи.

- Научись промывать раны, ожоги, возможно, что даже если ты найдёшь врача - у тебя не найдётся ничего, чтобы ему заплатить.

- У меня всегда есть чем отблагодарить мужчину…

Раны были в основном огнестрельные. Без специалиста и оборудования, если пострадавшему удавалось найти где-либо врача, у него было процентов тридцать на выживание. Многие умерли от заражения поверхностных ран.

- Люди частенько гибнут довольно глупо. – Перевёл разговор пожилой мужчина.

- Если глупые, - резко ответила Ушакова, - пускай гибнут…

Среди мирных жителей было много кожных заболеваний и пищевых отравлений. Многие использовали местные лекарственные растения и спирт.

- На короткий срок этот рецепт подходит для лечения, но на длительный срок никуда не годится.

- Гигиена очень важна...

- Лучше всегда иметь как можно больше лекарств.

Иногда кавалеры совали в руки Дарьи деньги – рубли и рейхмарки. На них она покупали некоторые вещи, но это случалось редко и ведь цены были астрономические: например банка тушёнки стоила три марки. Рубли быстро обесценились, вещи и продукты приобретали простым обменом.

- Дорого стоят чай и табак, - учил Дашу наставник, - но есть товары ещё дороже.

- Какие?

- У меня много алкоголя, люди расплачиваются за работу. Так я его меняю без проблем на что угодно.

- Неужели?

- Потребление алкоголя возросло более чем в десять раз по сравнению с мирным временем... Главное алкоголь может долго храниться, короче самогон хороший товар для обмена.

В таком ключе они часто беседовали, естественно, когда у Дарьи не было гостей.

Одним ничем непримечательным днём в конце холодного октября дед Серов пробрался к Дарье и, попивая чай из сушёной липы, делился последними новостями:

- Говорят немцы, скоро возьмут город.

- Да что Вы!

- От Армии Чуйкова остался пшик…

- А с нами что будет?

- Когда небо упало нам на голову - мы взяли, что могли и выжили. – Пожал сутулыми плечами жестянщик. - Сможем жить и дальше…

В это время с улицы раздался свист. Наблюдатель подал сигнал тревоги, кто-то из солдат подходил к улице.

- Пойду я от греха подальше, - проворно вскочил старик, - к тебе видать гости прутся.

- Кого там несёт?

Хитрый визитёр испарился, а в жилище Ушаковой ввалились трое крепко выпивших красноармейцев. С ними впервые пришёл суровый темнобровый сержант с обильной сединой в коротко стриженых волосах.

- Еле тебя нашли! – хохотнул кривоногий солдат и протянул ей буханку хлеба.

- Нам нельзя сильно светиться, - смутилась хозяйка и расстегнула верхнюю пуговицу на кофточке, - мало ли какие люди придут…

- Или вообще немцы! – засмеялся худой мужчина и поставил на стол бутылку самогона.

- Что ж вы так сразу, - смутилась Дарья и кивнула в угол, - мне малыша уложить нужно.

Пока она возилась за перегородкой, мужчины разлили и выпили. Горбоносый залпом выпил свою порцию и хмуро сказал:

- Зазря мы сюда припёрлись.

- Не торопись Шелехов! – худой красноармеец развалился на табуретке и подмигнул товарищам. – Мужики говорили, что хозяйка такие вещи вытворяет…

- Нашли время!

- Пантелеевич ты не прав! – вступил в спор второй красноармеец. – Нам товарищ комбат за добытого с тобой «языка» увольнительную до утра дал?

- Дал.

- Значит, можем гулять, где хотим и как хотим.

- Но не с бабой же…

- А чо, - ухмыльнулся худой, - зараз самое то!

- Ишо подцепите какую болезнь.

- Ну, насмешил, мы каждую минуту могём смерть подцепить!

- Сегодни живы, а завтра сдохнем! – зло выкрикнул кривоногий. – Водки хочу, бабу хочу…

- Ладно вам, - пошёл на попятную сержант, - делайте што хотите. Только мальца не разбудите…

Вернулась весёлая хозяйка и гулянка завертелась. Гости пили самогон и закусывали скромными продуктами, принесёнными с собой. Когда Дарья порядком захмелела, она по очереди отлучилась в дальний конец подвала сначала с худым солдатом и потом с кривоногим.

- Развели блядство! – Шелехов сидел за столом и корил себя за то, что оставил сына воевать одного. – Там люди умирают, а здесь такое...

Солдатики, наконец, угомонились и завалились спать «валетом» на хозяйскую лежанку. Дарья поправила волосы и присела рядом с мрачным гостем:

- Осуждаешь?

- А как ты думаешь? – он обвёл рукой прокуренное помещение. – Развела бордель…

Дарья посмотрела с иронией на симпатичного сержанта.

- Тебя как звать злюка?

- А тебе зачем?

- Хочу объяснить кое-что…

- Григорий.

Женщина сжевала кусок хлеба и протянула стакан:

- Плесни.

- Стыд в водке не утопишь…

- А мне стыдиться нечего!

- Вона как…

- Кругом ты Гришенька не прав.

- Отчего же?

Дарья подпёрла руками подбородок и, улыбаясь, сказала:

- А то, что я только здесь жить по-настоящему начала. Стыдно даже признаться, люди стонут и мрут, а я радуюсь… Я ведь раньше мужчин совсем не знала.

- Чего так?

- Как видишь не шибко красивая, вот они мною и не интересовались… А когда немец на меня автоматик наставил и практически ссильничал я вкус бабской доли и распробовала…

- Так к тебе и немцы ходят?

- Заходят, Гришенька, заходят. – Хохотнула Ушакова и добавила: – Я теперь никому не отказываю, мне мальчонку поднимать нужно.

Григорий молча достал кисет, свернул из кусочка газеты папиросу и жадно закурил.

- Чёрт знает энтих баб, - думал он, пуская к низкому потолку кудрявые облачка, - послушаешь такую и жалко становится дуру.

Хозяйка с усмешкой наблюдала за размышлениями бывалого мужчины.

- Хочешь, и тебя приласкаю? – смело предложила она. – У меня этого добра навалом.

- Нет уж, - вскинулся брезгливый Григорий, - как-нибудь обойдусь…

- Смотри, завтра может не быть!

- А я давно живу без будущего!

Они ещё немного поговорили, и сержант стал будить храпевших товарищей. Пока не рассвело, нужно было возвращаться на свои позиции. Собираясь на надоевшую войну, Григорий думал:

- А может она и права. У каждого своя правда… И солдатикам дарит минуты мирной жизни и сама выживает.

Уже поднимаясь по короткой железной лестнице, ведущей в ад ни на секунду не засыпающего города, он оглянулся на хлопочущую по хозяйству женщину.

- И всё-таки она курва!

В самом страшном сне Григорий не мог представить себе, что разбитная бабёнка, которую он так легко осудил, спасла и выхаживает его единственного внука Колю…