Владимир Шатов - Возвращение

- Что делать? – мучился он над неразрешимой проблемой. - Опять попаду в пехоту, тогда точно погибну!

Спасение пришло с той стороны, откуда он никак не ожидал. Рядом с госпиталем стояла какая-то тыловая часть. Командир роты однажды подозвал рядового Косикова и строго приказал:

- Возьми трёх солдат и оборудуй сортир для офицерской столовой!

Солдаты оказались узбеками и ни бельмеса не понимали по-русски. Руководить ими было сущее наказание. Главное, они не понимали цели строительства.

- Я показываю, вы делаете! – прикрикнул на них Сергей.

Всё же часа через три чудо архитектуры было готово. Солдаты вырыли яму, положили настил с тремя отверстиями и оплели частокол еловыми ветвями для изоляции кабинета задумчивости. После чего он смог наглядно показать азиатам, что они сооружали.

- Теперь поняли, басурмане?

Узбеки радостно закивали. В благодарность за службу начальник столовой выдал им большой чан с объедками, оставшимися от офицерского завтрака. Узбеки сожрали их с восторгом, несмотря на окурки, изредка попадавшиеся в перловой каше.

- Никогда такой вкусной каши не ел начальник… - признался самый щуплый из них.

Когда офицер принимал у Сергея работу, то внимательно посмотрев на него и спросил:

- Ты родом с Дона?

- Так точно товарищ лейтенант!

- То-то я слышу наш выговор…

Командир посодействовал, и Сергея не направили на передовую. В августе 1943 года Косиков прибыл к новому месту службы на Ладожском озере, в роту охраны. Жили они в землянках, и их задачей было охранять Дорогу Жизни.

- Летом у нас «лафа», - ввели новичка в курс дела ветераны, а зимой «вешалка».

- До неё дожить надо…

Впрочем, до зимы Сергей не дотянул. Промозглой осенью он тяжело заболел. Начался обширный фурункулёз, распухла нога, и он не мог даже встать с нар.

- Поедешь в Ленинград! – обрадовал его санинструктор.

- Для чего?

- Там умеют лечить такие болезни, а у нас всё больше ранения…

Утром с разбитого бомбами причала нескольких раненых благополучно погрузили на палубу старенького корабля, переделанного в канонерскую лодку. Переход через Ладогу получился спокойным: небо затянуло облаками.

- Большая волна, шторм. – Скупо сказал капитан.

- У моряков всё наоборот…

Из-за плохой погоды немецкие самолёты не прилетали, но и раненые изрядно промёрзли на ветру. Сергей грелся, прижавшись к трубе на верхней палубе.

- Может мои нарывы пройдут… - сказал он вслух.

- Держи карман шире!

Со станции Ладожское озеро их повезли в товарных вагонах на Финляндский вокзал. Ночь они провели в вагоне, буквально лёжа друг на друге. И это было хорошо, так как на дворе стоял крепкий морозец.

- Согреться можно только прижавшись к соседу. – Весело сказал статный красавец моряк.

- Тебе бы лишь прижиматься…

В ленинградском госпитале возле Смольного он пролежал больше месяца. Женщины приносили им цветы. Приходили стайки ленинградских пионеров, представители от рабочих различных предприятий и даже от интеллигенции.

- Я бы с удовольствием пролежал бы здесь до конца войны…

Хотя и в госпитале смерть настигала своих должников. Умер на соседней койке политрук-блокадник от сердечного приступа. Ночами, особенно от палаты «животиков», доносились стоны и истошные крики…

- От голода люди истощены и ослаблены! – будто извиняясь, сетовали врачи.

- Блокада…

После выздоровления Сергея отправили в 864-й стрелковый полк 189-й стрелковой дивизии, которая в начале войны была сформирована из добровольцев Октябрьского района города. Так он стал бойцом восьмой роты третьего батальона.

- Опять пехота! – огорчился он.

Дивизия обороняла Пулковские высоты, участок от Киевского шоссе до Витебской железной дороги вдоль южных склонов этих высот. С них очень хорошо просматривалась вся местность перед южными окраинами Ленинграда. Поэтому в планах фашистского командования захват этих высот занимал одно из ведущих мест.

- Не одно, так другое! – матюгнулся Косиков, поняв что снова вляпался в передрягу.

Пополнения шли сюда как в Капище, непрерывным потоком. Большинство оставалось лежать тут навсегда и только немногим удавалось вырваться ранеными.

- Добро пожаловать в «аппендицит»! – мрачно сказал ротный старшина.

- А почему «аппендицит»?

- Такое анатомическое название он получил потому, что участок немецкой обороны вдавался в территорию, находящуюся в наших руках.

- А захватить нельзя?

- Неоднократно мы врывались туда, но каждый раз нас выбивали.

Полоска земли на стыке Пулковской высоты с насыпью Витебской железной дороги, вдавилась в оборону советских войск подковообразным выступом. Оттуда немцы просматривали всю оборону противника...

- Лучших наших ребят отнял «аппендицит», вся война сосредоточилась на этом проклятом выступе…

- По-другому нужно попробовать!

- Как только не пытались, - махнул рукой седой старшина. - Штрафники иногда скрытно, бесшумно, под покровом темноты подбирались как можно ближе к объекту атаки и без всякого шума, без артподготовки, без криков "ура" врывались в расположение противника и, орудуя, главным образом, кинжалом, ножом и прикладом, захватывали "аппендицит" и закреплялись на нём. Но ненадолго…

Дальше он поведал что, как только начинало рассветать, немцы разворачивали орудийные стволы Александровской и Пушкинской группировок артиллерии, частично стволы крупных калибров с Урицкого направления и мощным длительным артналётом всё находящееся на "аппендиците" смешивали с землёй. После такой артподготовки немцы занимали этот весьма важный для них участок, без боя. Через несколько дней операция повторялась в том же духе.

- Чёрт ти шо, а не война! – недоумевали выжившие солдаты.

- Ерунда на постном масле…

Траншейные стратеги не одобряли такую тактику:

- Только людей изводят, – говорили между собой служивые.

- Когда нас жалели?

- Разве можно всё время бить в лоб, в одну точку?.. Нужно ударить широким фронтом и рассредоточить внимание и огневые средства противника, – рассуждали бойцы.

- И продвинуться как можно дальше, чтобы окончательно «срезать аппендицит».

… По ночам регулярно подходили новые советские части. Косиков видел, что в чахлом леске расположились присланные на подмогу танки. Мимо тащили пушки для стрельбы прямой наводкой. В долинке устанавливали серию ящиков с «Иванами» - громадными головастыми ракетами, которые летят прямо из ящиков и поражают большие площади.

- Взрыв их круглой головы, весящей сто килограммов, делает воронку метров десять в диаметре. – Глубокомысленно пояснил старшина.

- Ничего себе!

- А ты думал…

По всем признакам наступление вот-вот должно было начаться. Для непосредственного штурма «аппендицита» предназначался штрафной батальон.