Владимир Шатов - Возвращение

- Я так рада Гриша! – действительно обрадовалась Юля и прижалась к мужу.

- Никакой связи с ней не было, а тут вдруг письмо. – Никак не мог успокоиться пожилой мужчина.

Александра написала, что после возвращения в СССР она несколько лет прожила у подруги в глухой брянской деревне. А недавно переехала на родной Донбасс и там от соседки Натальи Павиной узнала, что отец писал из Ленинграда и искал её.

- Одна она у меня осталась! – чуть не заплакал Григорий и нахмурил обширный лоб. – Все мои сыны погибли: Мишка в Сталинграде, Петя в Берлине, а Сергей здесь.

- Зато дочка нашлась…

Юлия принимала деятельное участие в поисках младшего сына Григория и сама принесла ему весть, что Сергей пропал без вести под городом Пушкин, в боях за так называемый «аппендицит».

- Давай пригласим её в гости! – предложила она супругу.

- Верно, – обрадовался старший Шелехов, нежно разглаживая письмо, – тогда и пообщаемся вдоволь!

… Александра затем неоднократно приезжала к ним. Между ней и отцом установились тёплые взаимоотношения. Они рассказывали друг другу о своих приключениях, делились планами на будущее.

- Хочу переехать жить поближе к Николаю. – Сообщила она в свой очередной приезд, через пару лет после воссоединения семьи.

- А почему к нему, а не к нам? – с затаённой обидой спросил отец.

- На Севере жить не хочу! – откровенно ответила Александра. – Тянет меня почему-то на Дон.

Григорий открыл было рот, чтобы рассказать дочери почему так происходит, но сдержался.

- Не время ищо! – подумал он и чтобы потянуть время стал поджигать папиросу «Беломорканал».

Он с нарочитым вниманием принялся расспрашивать дочь о планах на обустройство на новом месте.

- Меня в Донецке ничего не держит, - разоткровенничалась Александра, - а там Николай. Он обещал устроить меня работать в местную больницу.

- Так ты будешь жить у него в станице?

- Не спасибочко! – засмеялась женщина, и симпатичные ямочки появились на её щеках, - я больше к сельскому хозяйству отношение иметь не хочу… Буду жить в Новочеркасске, Николай устроит в общежитие…

- Как он там? – заинтересованно спросил Григорий Пантелеевич.

Он знал о чувствах дочери к боевому товарищу среднего сына Петра, погибшего на глазах Николая.

- Хорошо, - оживилась Александра, и лёгкая дрожь в голосе выдала её, - в прошлом году женился на Валентине, недавно родился сын.

- А у тебя как с личной жизнью?

- Никак! – отмахнулась женщина и пошутила. – Буду бегать в девках…

Юлия Владимировна Коновалова со временем стала известным в Ленинграде врачом и неожиданно для себя начала вращаться в высших кругах городского общества. Артисты, писатели и советские функционеры искали её знакомства.

- Всем хочется быть здоровым! – Она не строила иллюзий по поводу такого интереса.

- Но не все могут себе это позволить… - пошутил супруг.

Юля часто разговаривала с мужем на богемные темы, и он против своей воли стал интересоваться жизнью совершенно чуждой для него интеллигенции.

- Ежели ищо поживу тут пару годков, - пошутил он и пригладил непокорные пряди, - то стану настоящим городским…

- Сколько раз я тебе просила не говорить: ищо, зараз или што! – упрекнула его в ответ вечно спешащая жена.

- Всю жизнь так разговаривал и не собираюсь меняться…

- Так ты меня любишь…

- Свари лучше борща! – перевёл разговор Григорий.

- Некогда… - призналась Юля и убежала к очередному знаменитому больному.

- Семья без борща - это сожительство. – Подумал он, глядя на её ладную задницу.

Григорий специально на встречах с представителями богемы употреблял хуторские словечки и выражения. Юлю это очень злило, она со временем всё реже ходила в гости с казавшимся необразованным спутником. На самом деле он увлёкся новой стороной жизни, пристрастился к чтению и почти всё время проводил за книгой.

- Сколько всего умные люди написали! – восхищался Шелехов, читая очередной роман.

… Их семью живо коснулся самый громкий, поистине эпохальный скандал, который произошёл в связи с публикацией за рубежом отвергнутого советскими издателями романа Бориса Пастернака "Доктор Живаго". Присуждение вслед за тем его автору Нобелевской премии 1958 года вызвала настоящую истерику в советской прессе.

- Чего они на него взъелись? – удивлялся Григорий, читая хлёсткие передовицы газет. – Человек прославил Советский Союз на весь мир, а его сжирают.

- У нас в стране лучше не высовываться! – съязвила супруга.

Травля великого поэта усиливалась вместе с ростом его славы и привела сначала к его вынужденному отказу от премии - под угрозой высылки из страны, - а затем к болезни и смерти.

- Десятилетиями нагнетавшийся ажиотаж о необходимости "каждого честного художника" служить партии и народу привёл всё-таки к последствиям во многих случаях необратимым. – Объяснила Юлия.

- У нас в стране все процессы необратимые…

Общественная атмосфера нагнеталась известным по опыту 1946 года способом, когда первый секретарь Ленинградского обкома партии Жданов раскритиковал Зощенко и Ахматову. О событиях двенадцатилетней давности в ту пору вспоминали не без оснований: и тон обвинений и "оргвыводы" в 1958 году были практически одинаковыми. Пастернака не называли, как Зощенко, "пошляком", а предпочли "образ" - "свинья в огороде"...

- Сегодня у нас провели обсуждение и осуждения опального поэта. – Однажды сообщила супруга.

- А вы то здесь, каким боком?

- Представляешь, - возбуждённо щебетала Коновалова, - встают заведующая отделение и говорит: "Я, конечно, Пастернака не читала, но...".

Дело Пастернака велось публично. Лишь в литературных кругах знали о другой драме тех лет - аресте выдающегося романа писателя-фронтовика Василия Гроссмана "Жизнь и судьба". В феврале 1961 года главный редактор "Знамени" Вадим Кожевников лично отправил в ЦК Суслову рукопись романа, принесённого автором в его журнал, - с соответствующим своим "редакционным заключением". Тут же дома у Гроссмана были изъяты все существовавшие экземпляры этого произведения. Гроссман заслужил "предсказание" главного тогдашнего партийного идеолога Суслова: "Это будет напечатано лет через 250 - 300".

От широкой проработки Гроссмана спас, видимо, недавний, получивший мировой резонанс скандал с "Доктором Живаго". Самому автору это помогло мало: арест его детища для него был слишком тяжёл. Последовали болезни и смерть.

… В последние месяцы 1962 года доктор Коновалова часто бывала в доме у Анны Андреевны Ахматовой, которая в силу возраста часто болела.

- Я восхищаюсь её ташкентскими стихами, посвященными Ленинграду, Родине. – Счастливая от долгожданной встречи Юля делилась впечатлениями с мужем. - Встретиться с нею было моей заветной мечтой.