Владимир Шатов - Возвращение

Груня Митина, вдова с тремя детьми, не выполнила обязательный налог государству. Пришёл, как и подобает в таких случаях, уполномоченный министерства по сельхоззаготовкам и забрал корову в счёт налога. Дед Митин Захар Гаврилович в сердцах сказал ему:

- Так-то и германцы забирали.

Кличка «Германец» присохла к этому уполномоченному до конца его жизни.

Поработав в колхозе Александра, поняла, что долго так не протянет. Она сходила к директору школы Панову, и тот взял её учителем немецкого языка.

- Пригодился таки немецкий! – удовлетворённо сказала она подруге.

- Не зря мы в Германии жили…

- Тяжко там было, но зато с тобой встретились!

- Лучших друзей выбирает жизнь.

В войну дети не учились, так как школу в Криницах немцы зачем-то развалили и сожгли.

- А ребятишки, и рады были – не учиться ведь! – огорчался старый учитель. – Столько лет потеряли…

- Наверстаем!

Теперь приходилось заниматься в бывшей конюшне. Тетрадь давали одну на полгода. Когда они заканчивались, писали на газетах. У одноклассника Митьки на оптическом заводе в Люберцах Московской области работала тётя. Она-то и снабжала племянника обёрточной бумагой, на одной стороне которой можно было писать.

- За это будите по очереди делать за меня уроки. – Объявил важный меценат.

Около импровизированной школы был участок земли засеянной пшеницей и засаженный картошкой. К Октябрьским праздникам собрали и намололи муку для раздачи ученикам. Директор школы Панин раздавал муку к выстроившимся в ряд 200 учащимся. Банкой из-под американской тушёнки ёмкостью в 400 грамм он насыпал муку кому в пилотку, кому в фуражку, кому в платок…

- Чтобы ходили на уроки!

- Теперь обязательно будем…

Каждой весной голодающим ребятам приходилось собирать мороженый картофель с колхозного поля. Матери мололи зерно на деревянных дисках, в которые были забиты чугунные осколки. Муку смешивали с высушенными и перетёртыми картофелинами и пекли «тошнотики».

- Тёплый «тошнотный» хлеб ищо можно есть, - признался Николай, - чёрствый – трудно укусить.

- Вот бы нормального хлебушка вдоволь наесться… - сказала маленькая Саша.

Ученики ходили вечно голодные. Урожай колхозной моркови собрали на поле возле школы в бурты. Из-за засухи в этом году не взошла картошка и ребята нередко приходили на занятия не евши. Бурты моркови на поле сторожил дед Фараонов по кличке «Проблема». Был он подслеповат и дурковат. Этим пользовались – дети воровали морковь из буртов и ели. Жаловался дед на школьников директору:

- Опять окружили!.. Морковку воруют!

- А кто? – спросил взбешённый Панин.

- Чёрт их знает, похожи друг на друга!

Директор пошёл по классам и скомандовал:

- Обозники! Руки на стол!

Молодая учительница Шелехова пыталась защитить детей, но директор был неумолим. Руки у всех ребят оказались жёлтыми от моркови.

- Ладно, я разберусь с вами…

- Чего с ними разбираться, - тихо сказала Александра, - они просто голодные дети.

… Зимой 1953 года на Донаховский сельсовет выделили кинопередвижку. Киномеханик с аппаратурой на машине перемещался из одного села в другое только за «магарыч».

- Смотри Гришка, сопьёшься! – предостерегали киномеханика Кульминского родственники.

- Тогда пойду в трактористы! – легкомысленно отвечал тот.

В начале марта Николай рано пришёл с работы и неожиданно предложил Александре:

- Сходим сегодня в кино?

- А что показывают, и где будут крутить? – девушка смутилась от неожиданного предложения.

В Криницах не было клуба, и каждый раз кино крутили в новом месте. Если не было клубного помещения, Кульминский начинал артачиться и, ссылаясь на инструкции, отказывался крутить кино на улице.

- Уговорили через взятку ставить фильм в конюшне. – Сообщил моющий руки тракторист.

- А что ему дали?

- Дело уладили бутылкой самогонки.

- Так что Гриша привёз?

- «Тарзана». – Ответил Николай и добавил: - Говорят фильм мировой…

- Конечно, пошли.

Сильно пьяный Григорий уже колдовал над хитрой техникой. Карбюраторный движок обеспечивал киноаппарат электричеством и так сильно тарахтел, что порой нельзя было разобрать слов. Экран из парусины повесили прямо на стену. Входной билет стоил 20 копеек с «носа».

- Дядь, пусти! – канючили безденежные пацаны.

- Без денег не пущу! – стоял на своём Кульминский.

Вокруг него толпились десять мальчишек одного возраста совершено разной внешности. В круговерти около киноустановки мелькали азиатские лица, характерные носы представителей Кавказа совались в нутро громкого двигателя. Рядом стояли русоволосые подростки со славянскими чертами, и суетился один типичный еврей.

- О роговцы прибежали. – Сказал кто-то сбоку.

- К ним кино никогда не возят, - откликнулся щёлкающий семечки Сафонов, - их деревенька всего на десять дворов.

- Рогов после войны вообще чудом сохранился…

Деревенская «шпана» стремилась попасть в кино бесплатно. Принципиальный киномеханик их не пропускал. Пока Кульминский отвлёкся на путающегося под ногами азиата, грузин сделал ему «подлянку» - насыпал соли в бензин.

- Вот подлецы! – заругался матом близорукий Гриша.

- Так тебе скряга и надо! – веско сказал типичный житель Прибалтики, и пацаны как по команде начали организованно отступать в соседнюю деревню Рогов.

Пугливая искра пропала намертво, движок тупо заглох и не заводился.

- Чего они все такие разные? – спросила заинтересованная Саша.

- Во время войны в их деревне не осталось ни одного мужчины, только десять женщин от двадцати до сорока лет и несколько древних старух. – Начал рассказывать Николай. – На кого пришли похоронки с фронта, кто-то погиб в партизанах.

- Все до единого? – ахнула впечатлительная девушка.

- Под корень…

Пока киномеханик сливал бензин и заливал новый, Сафонов поведал Александре страшную историю:

- Когда немцы отступили, к ним зашло одно подразделение гвардейской дивизии. Командовал ими боевой русский сержант. В подчинении у него был настоящий интернационал: Армянин, казах, украинец, узбек, татарин, эстонец, белорус, грузин и еврей. Сержант зашёл в лучшую с виду хату деревни и попросился на постой. Его встретила миловидная женщина с пышной грудью, которая ошарашила красноармейца: «То, о чём я попрошу, наверное, вас покоробит… Но постарайся понять. Война отняла у нас мужчин. Для того чтобы жизнь продолжалась, нам нужны дети. Подарите нам жизнь».

Николай замолчал, с преувеличенным вниманием глядя на суету крикливого киномеханика.

- Солдаты разошлись по разным избам, и через девять месяцев одновременно родилось десять здоровых мальчиков.

- Теперь у деревни есть будущее! – сказала Александра и вытерла слёзы.