Збигнев Домино - Блуждающие огни

Из-за кустов ракитника на противоположном берегу, спускающихся к самой воде, показалась вначале одна, затем другая лодка. На каждой — по нескольку согнувшихся фигур. Их хорошо видно по отражению в воде. Лежащий рядом с подпоручником Фредецкий поставил ручной пулемет на боевой взвод. Хотя плывущие в лодках не стреляют, огонь на берегу не утихает. Слышно приглушенное тарахтение бандитского ручного пулемета. Ага, значит, так! Одни сдерживают солдат, а другие пытаются удрать на ту сторону Буга. Перегруженные плоскодонки направляются к берегу. Луна, как по заказу, стала светить ярче, а может быть, просто напряжение до такой степени обострило зрение, что Боровец уже отчетливо различал отдельные фигурки людей, черные пятна беретов на головах. Нет никакого сомнения, что это банда. Боровца и его бойцов отделяет по прямой от плывущих на лодках не более двадцати — тридцати метров. Все пять стволов, включая ручной пулемет Фредецкого и пистолет Влодарского, медленно перемещаются следом за лодками. Все ждут приказа Боровца. Но подпоручник молчит. Влодарский нервничает и толкает Боровца в плечо. И в этот момент раздается громкий, отчетливый, дрожащий от волнения голос подпоручника:

— Стойте! Здесь Войско Польское! Бросайте оружие! Плывите к берегу!

На какое-то время воцарилась тишина. Один из стоявших на корме бандитов, пошатнувшись, упал в воду. И тогда из лодки, которая находилась ближе к берегу, где притаилась группа Боровца, полоснула очередь из «бергмана», обсыпав бойцов песком и срезав ракитник над их головой.

Малыш Копец глухо застонал:

— Ой-ой… попали в меня.

— Огонь! — крикнул Боровец.

С того берега, от Канюка, кто-то подал условный сигнал фонариком. Они, не прекращая огня, ответили. Два-три раза громыхнули гранаты. Бандиты выскакивали из лодок и метались в воде, которая была им здесь лишь по шею. Одни пытались отвечать огнем, другие устремились назад, на тот берег, но и там для них не было спасения. Канюк и его солдаты загоняли их огнем обратно в воду. Когда выстрелы со стороны бандитов утихли, Боровец зеленой ракетой приказал прекратить огонь. Одна из лодок затонула, другую, перевернутую вверх дном, ленивое течение медленно относило к фарватеру Буга. Из воды доносились стоны, тихие проклятия и просьбы о пощаде.

— Не стреляйте! Сдаемся!..

— Бросайте оружие! Вылезайте на берег! Только без фокусов, иначе снова откроем огонь.

Слышен был плеск воды — бандиты бросали оружие, брали под руки раненых, тащили убитых.

— Канюк, ты меня слышишь?

— Слышу, товарищ подпоручник.

— Ну, как там у вас?

— Порядок, товарищ подпоручник. Все целы.

— Хорошо.

На берег вышли десять бандитов, среди них четверо тяжелораненых. Приволокли с собой шесть трупов. Главарь Заря исчез. Ночью в прибрежных камышах трудно было установить, что с ним случилось. Может, погиб или утонул в реке, а может, ему удалось бежать. Рана Копеца хотя и была тяжелой, но не опасной для жизни. Приняв по радио донесение от Боровца, командир батальона приказал ждать санитарный автомобиль и крытую машину, чтобы увезти пойманных бандитов.

Разожгли костер. Перевязали всех без исключения раненых. Выставили сторожевые посты. Боровец с Влодарским отошли в сторону, к самому берегу Буга. Влодарский достал пачку сигарет, угостил Боровца. Тот закурил, присел на корточки и окунул руку в воду. Вода была теплой. Влодарский, попыхивая сигаретой, присел рядом.

— Анджей?

— Что?

— Не сердись, мы еще мало знакомы, но знаешь, когда эти лодки проходили у нас под носом, а ты не давал приказа стрелять… я подумал, что ты струсил.

— И ты говоришь мне об этом?

— Я так думал.

— А теперь что думаешь?

— Думаю, что ты был прав. Столько их уложили… Однако ты чертовски рисковал: они же могли изрешетить нас, могли удрать.

— Был момент, когда и у меня возникло желание открыть огонь без предупреждения, как это делают бандиты. Послушай… Видимо, мы в самом деле отличаемся от них. Я хотел дать им возможность остаться в живых, ведь это тоже люди, поляки… Сегодня я впервые в своей жизни приказал стрелять и сам стрелял в людей. — Боровец приложил мокрые ладони к вискам.

Влодарский молча похлопал его по плечу. На другом берегу Буга снова загорались погасшие было во время стрельбы огоньки. Со стороны деревни послышался шум моторов, и спустя минуту снопы света от автомобильных фар начали шарить по воде.

Вернувшись в Ляск, Боровец на другой день после обеда отправился в госпиталь навестить раненого Копеца. У парня было прострелено плечо. Он лежал забинтованный как кукла, но живой веселый нрав не давал ему унывать. Поэтому, несмотря на боль и неудобства, Копец встретил своего командира улыбкой, подшучивая над тем, что с ним произошло.

— Если бы я не приподнял тогда плечо, то пуля прошла бы мимо. Но лежать было неудобно, дай-ка, думаю, устроюсь получше, поднял плечо, а тут — бац, как будто бы кто-то ударил меня сапогом.

— Тебе еще повезло, что не поднял голову, могло бы быть хуже…

Боровец посидел еще немного, поговорил, оставил парню плитку шоколада, которую ему удалось достать в буфете офицерской столовой, и, пожелав ему скорейшего выздоровления, собрался было уже уходить, как вдруг в дверях палаты увидел медсестру. Боровец остолбенел. Медсестра в свою очередь взглянула на подпоручника, и поднос с лекарствами, который она держала, слегка задрожал. Оба смущенно смотрели друг на друга и не могли вымолвить ни слова. Молчал и удивленный столь неожиданной сценой Копец. Он опомнился первым и как бы на правах хозяина решил представить их друг другу.

— Сестра, это мой командир, подпоручник Боровец. Ну и напугали же вы его!

Девушка и подпоручник почти одновременно улыбнулись. Подпоручник слегка поклонился. Барбара — Бася, а это была она, чуть покраснела. С вызовом в голосе сестра спросила раненого:

— Неужели я такая страшная, что могла напугать? — Она поставила лекарства на тумбочку возле койки и начала поправлять постель больного. Боровец стоял по-прежнему молча, как завороженный. Необыкновенное чувство вызывала у него эта девушка. Белый халат и кокетливо приколотый к светлым пышным волосам белый чепчик удивительно шли ей. Офицер был настолько поражен ее неожиданным появлением в палате, что из всех возможных решений выбрал, пожалуй, самое глупое:

— Ну, так я… Ну, так я, пожалуй, пойду… Держитесь, Копец…

— Спасибо за гостинец и посещение, товарищ подпоручник. Передайте от меня привет всем ребятам!

Боровец выбежал из палаты, как будто бы кто-то гнался за ним. Сердце у него громко колотилось, в голове шумело. Он опомнился, когда уже стоял на ступеньках госпиталя и вместо пилотки теребил в руках бумажный пакет, в котором принес Копецу шоколад. Не возвращаться же в казарму без головного убора? Повернул назад и встретил в коридоре улыбающуюся Басю.