Збигнев Домино - Блуждающие огни

— А о продвижениях по службе и наградах позвольте мне сообщить вам на общей сходке, в присутствии всего отряда.

И вновь оживление, которое Рейтар погасил властным жестом, потребовав, чтобы каждый из присутствующих охарактеризовал моральное состояние людей, с которыми пробыл немало времени, обстановку в отведенном ему районе и представил свои предложения относительно дальнейших действий на ближайший период.

Целый час Рейтар выслушивал доклады вновь назначенных командиров боевых групп и, не перебивая, записывал что-то себе в блокнот. Постепенно перед ним вырисовывалась картина, которая соответствовала его собственным наблюдениям и размышлениям и полностью подтверждала разработанную им тактику.

Что касается морального состояния людей, то почти все оценивали его одинаково. Те, кто принял решение продолжать борьбу, кто участвовал в конкретных боевых операциях, держались более стойко. Ярким доказательством тому явилась сама сходка, на которую пришли почти все, без отговорок и даже с охотой. Рейтар подчеркнул «почти все», а ниже написал: «За отказ прибыть на сходку расстрелять Камушка и Ворона». Затем зачеркнул слово «расстрелять» и написал — «повесить».

— За дезертирство и невыполнение приказов мы будем безжалостно карать. Солдаты должны это знать. Сержант Мурат!

— Слушаюсь! — Мурат резко выпрямился и встал по стойке «смирно».

— Откуда родом этот Ворон?

— Из села Ляхувка, недалеко отсюда.

— Хорунжий Угрюмый, выделите трех человек. Сегодня же с наступлением сумерек вместе с сержантом Муратом они отправятся за Вороном и доставят его сюда живым или мертвым. Будем судить его.

— Слушаюсь, пан командир! — в один голос гаркнули Мурат и Угрюмый.

— Боевая группа, которая займется Камушком, может записать свое первое задание: поймать и ликвидировать дезертира Камушка. Сержант Мурат, продолжайте. Меня особенно интересует, как мы проводим агитацию среди населения.

В этом деле, как вытекало из высказываний Мурата и других, ситуация была более неблагоприятной и сложной. «И снова подтверждается мой вывод, — думал Рейтар, — мужик боится, это хорошо. В сущности, его мало волнует, за что мы боремся. Некоторым при коммунистах жить стало даже лучше — дороги, электричество, школы. Слава богу, что в колхозы они собираются загонять людей насильно, мужик этого боится и будет держаться за нас. Надо бы усилить пропаганду, чтобы нагнать на людей побольше страху. (Записал: «Задание группам — ликвидация активных агитаторов за колхозы».) Мужик хитер, жалуется, что мы забираем у него все, а взамен ничего не даем, что войны пока не видать…»

Из дальнейших сообщений следовало, что конспиративная сеть связных действует в целом неплохо, схроны надежные. (Пометил: «Схроны использовать только в крайних случаях! При проведении боевых операций пользоваться только бункерами».) «Обленятся в тепле, пригреются под боком у баб, а потом и появляются такие вот камушки и вороны».

— А как обстоит дело с армейскими подразделениями, с органами безопасности? — прервал Рейтар на полуслове Акулу.

— Воинские части лучше обучены, вооружены, оснащены, более мобильны. Новобранцы быстро входят в курс дела. Оперативные армейские отряды созданы почти в каждом повяте. Завели розыскных собак. Тесно взаимодействуют с органами госбезопасности. В последнее время к проведению операций все чаще подключается милиция. Связь осуществляется с помощью радиостанций. Особенно мобильной является группа КВБ в Ляске. Предпринимают попытки сблизиться с населением. В селе Мокрое им это удалось, приехали туда с санитарной машиной, с оркестром, артистами художественной самодеятельности. Привезли с собой местного парня, некоего Канюка, который вместе с семьей перетянул на сторону армии всех жителей села.

Рейтар сделал пометку: «Мокрое — семья Канюк, коммунистические агитаторы» и поставил рядом с фамилией крестик, который означал всегда одно — смерть. Итак, налицо новая тактика властей. Он чувствовал, что местное население будет все больше ускользать из-под его влияния. «Мы им школу не построим, дорогу не проложим, врача не привезем, а мужик любит конкретные дела. Ляск. Ляск особенно активен. Ясное дело — Татарин. Надо бы поручить Угрюмому убрать его, а может, самому этим заняться? А воинские подразделения не мешало бы пощипать. Им давно уже от меня не доставалось — и им пойдет на пользу, и своих людей подбодрит, да и местных немного успокоит. Надо бы поближе приглядеться к этому подпоручнику из Ляска. Ведь это он расколошматил Зарю. Пусть-ка теперь тот возьмет реванш. Это хорошая мысль. (Пометил: «Заря — засада на армейского подпоручника».) А население все чаще сотрудничает с ними. Об этом свидетельствуют действия воинских подразделений и органов безопасности».

— А что, по-вашему, мы как организация должны предпринять в ближайшее время? Я сказал, что наша тактика уже одобрена Центром, но ведь это не исключает внесения в нее в экстренных случаях отдельных коррективов, на что мне даны полномочия.

Как Рейтар и ожидал, его подчиненные не отличались богатством фантазии и свежими идеями. Почти все они оказались, ограниченными практиками. Поэтому на первое место они ставили необходимость проведения «реквизиций», обосновывая их перебоями в снабжении и желанием лучше подготовиться к зиме, а также отсутствием денежных средств для закупки продуктов у населения. Что ж, он согласен. Пометил: «Налеты». Однако зачеркнул и написал сверху: «Реквизиции».

Почти все предлагали ликвидировать отдельных людей, называли населенные пункты и фамилии членов партии, сельских активистов, ормовцев. Один предлагал совершить нападение на какое-нибудь подразделение Войска Польского, другой — разгромить один-два милицейских поста. Но никто из командиров групп не упомянул о других формах борьбы, кроме вооруженных нападений и убийств, никто даже не заикнулся о политической борьбе, агитационной работе, листовках, саботаже, диверсиях. «Жалкие, мелкие бандитишки! Ну ничего, они у меня еще попляшут, вспомнят, что служат в армии».

— Ну что, все высказались? Может, у кого есть вопросы?

Наступило молчание. Под взглядом Рейтара собравшиеся опускали глаза. Наконец самый недалекий из них — Пантера — отважился:

— Разрешите обратиться, пан капитан? Я хотел бы спросить, скоро ли начнется война, а то зима на носу?

Все рассмеялись. Хохотал неизвестно с чего и сам спросивший. Невесело усмехнулся и Рейтар. Он прекрасно понимал, что этот глуповатый, простодушный бугай Пантера своим вопросом выразил волнующую, наверное, их всех мысль, что эта игра в войну слишком уж затянулась, что кольцо вокруг них все больше сжимается, им приходится все труднее, а конца не видно.