Богдан Сушинский - Французский поход

– Извините, что позволяю себе задавать такие вопросы, господин Хмельницкий, – вернул его к реальности принц де Конде. – Но обычно воины не видят ничего зазорного в том, чтобы похвастаться своим оружием. Это верно, что саблю, которую вы носите сейчас, подарил король Владислав IV?

Хмельницкий молча оголил клинок и, поднявшись, передал его де Конде.

Принц тоже поднялся, осмотрел украшенную золотым литьем саблю, взвесил ее в руке и лихо рубанул воздух.

– Дамасская сталь, – прислушался к свисту клинка, рубанув еще раз. – Чистая дамасская сталь. Золотые украшения рукояти – это для балов, для дам, а в бою ценится качество стали.

– Только качество стали и личная храбрость.

– Говорят, вам привез ее посланник короля, а точнее, секретарь королевы Марии Гонзаги, некий Иероним Радзиевский. Прямо в ваше очень далекое от Варшавы имение, где-то в центре Украины?

– Все было именно так.

– Чтобы демонстративно поддержать вас.

– Еще раз убеждаюсь, что посол де Брежи постарался собрать обо мне все сведения, какие только возможно, – улыбнулся Хмельницкий.

– А также о короле Владиславе, позаботившись при этом о вашей репутации.

– Чем это вызвано?

– Нам не хотелось, чтобы переговоры вел никому не известный полковник, о котором никогда не слышал даже его собственный король, – вернул де Конде саблю Хмельницкому. – И еще замечу, что вы переоцениваете осведомленность нашего посла. При такой массе всяческих подробностей, которые граф сумел сообщить нам, он все же умудрился упустить главное: наделил ли вас король или, в крайнем случае, королева, вместе с этим оружием и чинами, какими-либо особыми полномочиями?

– Речь идет о полномочиях в Украине?

– Здесь, во Франции, на время переговоров.

Хмельницкий настороженно посмотрел на принца де Конде: «Меня уже в чем-то подозревают? Неужели в желании вести секретные переговоры? Но с кем: с королевой-регентшей, с первым министром или с ним самим, как с принцем и главнокомандующим?»

Точнее всего будет ответить: «И да, и нет», – проговорил он вслух.

– Иногда это важнее, чем откровенное, ясное «да». Значит, кое-какие поручения вы все же имели?

– Я пытался говорить о них с кардиналом Мазарини. Но разговор получился как бы невзначай, вскользь. А не решился продолжить его только потому, что узнал о вашем приглашении.

?Несколько минут прошло в каком-то странном, непонятном Хмельницкому молчании. Принц де Конде то ли ушел в себя, в какие-то воспоминания, то ли просто разочаровался в собеседнике и в самой идее подобной встречи. В то время как украинскому полковнику этот воин нравился. В нем не было или почти не было ничего такого, что должно быть присуще принцу, наследнику престола, получившему отменное королевское воспитание.

Молодой, худощавый, жилистый, он держался совершенно непринужденно, с присущей каждому храброму воину лихостью и бесшабашностью. И в то же время обнаруживал достаточно гибкий ум и дипломатическую хитринку. Что было – то было. Как считал полковник, именно это сразу же выдавало в нем государственного мужа.

– Насколько мне известно, – наконец прервал молчание принц де Конде, – польский король замышляет что-то серьезное. – Вам что-нибудь известно по этому поводу?

– Уже ни для кого при варшавском дворе не секрет, что он замышляет большую войну с Турцией, а следовательно, и с Крымским ханством, – подтвердил Хмельницкий. – Владислав мечтает собрать в кулак все имеющиеся польские, литовские и казачьи войска, пригласить пару полков наемников, созвать ополчение и решительно отбросить турок и татар от границ Речи Посполитой. Отбросить с такой силой, чтобы впредь не Польша, а турки и татары жили под постоянной угрозой нападения, теперь уже со стороны польской армии и казаков. Чтобы не их, а польские крепости охраняли переправы на Днепре, Буге, Днестре, Дунае. Не османские, а польские и украинские корабли держали под контролем порты и устья рек в Северном Причерноморье.

– Ради таких планов действительно стоит начинать любую войну. Они достойны жертв Грюнвальда. Но вот вопрос: как относятся к этому при дворе?

– Король Владислав готовится к этой войне, невзирая на то, что многие видные шляхтичи, в том числе коронный гетман Николай Потоцкий, а также заместитель гетмана, сенаторы сейма, решительно выступают против войны с турками. И даже запретили королю объявлять эту войну.

– Вот почему Владислав IV с таким вниманием относится к полковнику Хмельницкому, – едва заметно улыбнулся де Конде. – Вот почему он так подчеркнуто поддерживает его авторитет среди реестровых казаков, запорожцев и польских генералов. Судя по всему, он уже видит в лице полковника будущего главнокомандующего казачьими войсками в войне против турок.

– Подобное предположение мне приходится слышать впервые.

– Даже само предложение возглавить войска вы услышите из уст короля Польши последним. Но у варшавского трона есть наши надежные люди. Я иногда лучше знаю о том, что происходит при дворе Владислава, чем о том, что творится при дворе Людовика. Конечно, назначить вас коронным гетманом или, как это у вас называется, всех объединенных войск, король Польши не решится только из страха кровно обидеть многих военачальников-шляхтичей, а то бы… Разве не так?

– Возможно, вы недалеки от истинного положения вещей.

– Если сейм и впредь будет выступать против войны, то ее может начать украинское казачество, поставив тем самым сейм перед самоубийственным выбором: как вести себя дальше?

– Король не делился со мной такими предположениями, – дипломатично воздержался от комментария Хмельницкий.

– Переговоры в Париже, а затем и сам поход во Францию, еще больше возвысят ваш авторитет, а значит, подтвердят правильность выбора короля. Так что поднимаю этот бокал за успех французского похода казаков.

Они выпили. В то же мгновение Хмельницкий заметил, что в двери стоит кто-то из французских офицеров, очевидно, адъютантов принца.

– Поступайте, как вам приказано, Жеранди, – оглянулся де Конде, по взгляду Хмельницкого поняв, что происходит.

– Слушаюсь, ваша светлость.

– Появление этого офицера означает, что наш разговор услышан?

– Вряд ли.

Но он слушал его, достаточно долго стоя у двери.

– Не волнуйтесь, господин полковник, это мой офицер. Абсолютно надежен. Считайте, что о разговоре знаем только мы. И хотелось бы, чтобы он был предельно откровенен. Мы остановились на том, что Владислав IV желает обезопасить рубежи Речи Посполитой от мусульман.