Юрий Гладышев - Я назову его имя

— Серёга! Ты где?

— Не кричи, здесь я.

— Сползай сюда.

Сергей, оттолкнувшись от куста, прокатился на пятой точке ещё метра три, пока не оказался на дне оврага. Алёшка, сняв ремень, вытряхивал из-под подола гимнастёрки песок.

— Вот бы время засечь, как мы эту стометровку рванули. Мировой рекорд был бы обеспечен. Тебя что, задело?

Сергей и сам только что обратил внимание на пятно крови чуть выше груди.

— Нет, это старое, ударился, когда падал, вот кровь и пошла.

— Давай перевяжу, у меня ИПП есть, — Алёшка пошарил в карманах и вытащил пакет с бинтом. — Снимай гимнастёрку.

— А ты всё такой же запасливый, — улыбнулся Сергей.

Он вспомнил, что в детдоме у Алёшки была кличка «хомяк». Прозвали его так за вечно оттопыренные карманы, в которых можно было найти что угодно — от куска хлеба до неизвестно для чего нужной гайки.

Алёшка зубами разорвал упаковку ИПП и начал осторожно бинтовать, накладывая новый бинт на старую повязку.

— Слушай, Серёга, — произнёс он нерешительно. — А это правда?

— Что?

— Ну, то, что ты стрелял в себя.

— Значит, и ты мне не веришь? — устало сказал Сергей.

— Ну почему не верю? Просто всякое бывает.

— Всё правильно. Мне кажется, что скоро я сам поверю, что я членовредитель.

Было обидно, что Алёшка, с которым они выросли в одном детском доме, тоже сомневается в нём, считает способным на такой поступок.

— А как завязывать? — Алёшка кончил бинтовать и держал в руках короткие кончики бинта. — На бантик или на два узла?

— Тихо! — Сергею показалось, что он услышал звук мотора. — Слышишь?

— Мотоцикл, — уверенно сказал Алёшка. Он быстро завязал концы бинта на два узла. — Я посмотрю, — и, цепляясь за кусты, полез наверх.

Сергей последовал за ним. Карабкаться по склону было трудно, мягкий грунт обваливался под ногами. Да ещё, чтобы не потревожить раненое плечо, Сергей старался не использовать левую руку. Наконец он добрался до верха. Алёшка осторожно выглядывал за край оврага.

— Ну что там? — спросил Сергей.

— Кажется, немцы, — Алёшка пожал плечами. — Откуда они здесь, в тылу?

Смотреть мешала трава, Сергей приподнялся. Алёшка дёрнул его за штанину:

— Куда ты? Ты со своими бинтами за километр виден.

По дороге, по которой ещё недавно Алёшка гнал свою лошадёнку, двигались два мотоцикла с колясками. Серо-зелёные мундиры и квадратные каски не оставляли сомнений в том, что это были фашисты. Мотоциклисты двигались в сторону хутора.

— Слышь, Серёга, а я ведь ещё ни разу живых фашистов не видел, — вдруг признался Алёшка.

— Зато я видел, и очень близко, поэтому и сижу сейчас с тобой в этом овраге, а не на передовой.

В это время оба мотоцикла остановились. Один из мотоциклистов показал рукой в сторону оврага.

Сергей и Алёшка как по команде пригнулись: неужели заметили? Не может быть, до них метров пятьсот. Сергей вспомнил об оставленном на дне оврага оружии — Алёшкиной винтовке и ППШ ефрейтора. Не хватало ещё в плен попасть. «Самострел», да ещё сдавшийся в плен, — вот это будет полный набор.

Сергей, примяв траву рукой, осторожно выглянул из оврага. Один мотоцикл остался стоять на дороге, а другой направился в их сторону.

— Алёшка, надо вниз, за оружием, — почему-то шёпотом сказал Сергей и увидел округлившиеся Алёшкины глаза.

— Ага, — ответил тот, продолжая лежать. — А успеем? Они ведь нас сверху как в тире постреляют.

— А так не постреляют! — разозлился Сергей.

Он уже приготовился катиться вниз, но вдруг треск мотоциклетного мотора стих. Готовый ко всему, Сергей, затаив дыхание, приподнялся.

Мотоцикл остановился метрах в ста от оврага. Двое немцев, один за рулём, другой в коляске, оставались сидеть в мотоцикле. А третий, с автоматом наизготовку, осторожно подходил к телу Асербаева. Видимо, убедившись, что ему ничего не угрожает, немец пнул труп и наклонился над ним. Когда он разогнулся, Сергей увидел в его руке полевую сумку, ту самую, что дал Асербаеву особист перед отъездом.

Немец бросил сумку в коляску и забрался на заднее сиденье. Мотоцикл затарахтел и покатился в сторону дороги.

— Фу, — шумно выдохнул Алёшка, — а я думал — всё, каюк.

Сергей улыбнулся:

— Штаны когда вытряхивать будешь? Сейчас или потом?

Алёшкин рот растянулся в улыбке:

— Да говорю же, я этих гадов в первый раз вижу. Серёга, а ты хоть одного убил?

— Нет, но видел, как их убивают, и понял… Сергей не закончил. В степи нарастал какой-то гул. Кажется, сама земля гудела. Он приподнялся. То, что он увидел, скорее его удивило, чем испугало: из-за кургана один за другим выезжали танки.

— Два, три, четыре, пять, — считал он.

— Это чьи? — рядом появилась Алёшкина голова.

— Не знаю. Подойдут поближе — увидим. Семь, восемь, девять, десять. Вроде бы всё.

Серые коробки растянулись змейкой по дороге. Звук моторов становился всё громче и громче. И вот колонна въехала на дорогу, тянувшуюся параллельно оврагу. На боках танков чётко обозначились чёрные, обведённые белым, кресты.

— Они что, решили сегодня провести перед нами парад военной техники?

— И это, Алёшка, ещё не весь парад. Насколько я понимаю, за танками должна идти пехота. Поэтому сматываться нам надо отсюда; неизвестно, как они пойдут и не захотят ли осмотреть прилегающую местность.

Между тем танки, выпуская клубы чёрного дыма, начали расползаться по степи, перестраиваясь из колонны в боевой порядок.

— Всё, спускаемся вниз, — сказал Сергей и, отталкиваясь рукой и ногами, лёжа на спине, съехал по зыбкому склону. На дне оврага он надел гимнастёрку, перекинул через правое плечо ремень автомата.

— Серёга, это же окружение, — Алёшка застёгивал поясной ремень с подсумком для патронов. — Они пришли по дороге, ведущей в штаб дивизии. Значит, штаб дивизии или отступил, или… Куда же нам идти?

— Тебе виднее, ты теперь за конвоира остался и несёшь полную ответственность за доставку меня к месту назначения. Помнишь, что сержант говорил? А мне теперь всё равно, что немцам в плен, что нашим под трибунал.

Алёшка ничего не ответил. Застегнув ремень, он засунул за пояс гранату с длинной ручкой, поднял с земли винтовку. Всё это он проделал с сосредоточенным видом.

— Откуда у тебя немецкая граната?

— В разведвзводе подарили. Видишь, у неё кольца, как у наших гранат, нет. Просто колпачок выкручиваешь, дёргаешь за шнурок и кидаешь, — сказал Алёшка, а потом вдруг спокойно добавил — Шкура ты, Серёга. Обидели тебя. Выходи на дорогу, сдавайся.

— Кто шкура? Я? — Сергей схватил Алёшку за грудки. — Сам ты шкура, пригрелся на почте. А ты сходи в атаку. Побегай под пулями и снарядами, загляни фашисту в глаза, который тебя должен убить. И чтобы после всего этого тебя трусом и дезертиром назвали.