Александр Щелоков - Жаркие горы

Уханов построил роту. Потерь не было. Только ефрейтор Максимов, споткнувшись на подъеме, ударился лицом о землю и ссадил кожу на скуле. Он стоял потный, разгоряченный и морщился от боли и обиды.

Яснов подал ротному трофейную сумку. Капитан отщелкнул кнопки и вынул карту. Развернул. Стал проглядывать, читая надписи на английском:

— «Ситьюэйшн мэп». Карта обстановки. Американская. Масштаб — двухсотпятидесятитысячный. Система индийская. Эллипсоид Эвереста. Начальный пункт Каланпур. Интересная бумага, скажу тебе, — обратился он попутно к Яснову. — Интересная. Видать, ты крупную птицу подшиб. Стоило бы взять ее за крылышки. Впрочем, не до жиру. Верно? Хорошо, хоть бумага осталась. С тобой ведь, малыш, только повстречайся!

Капитан снова вернулся к карте.

— Хорошая картинка. Красивая. Маршруты караванов Джульетта, Лима, Майк и Юниформ. Интересно. Очень. Точки приема грузов — Танго, Виски и Зулу. Тоже неплохо. Ты хоть понимаешь, что заудил? Нет, думаю, не понимаешь. Эта дубина несла золотое яичко. Отлично, даже очень! Стоит подумать, как эти бумажки перекинуть по назначению. Думаю, маршруты будут работать.

К Уханову подошел Муташаккир. От начала боя до этой минуты капитан его не видел.

— Карош! — сказал афганец и широко улыбнулся.

— Кулматов, — попросил ротный, — пусть Муташаккир узнает, кто командует бандгруппой.

Ефрейтор сказал несколько слов афганцу, выслушал ответ и доложил:

— Товарищ Муташаккир уже допросил пленного. Шинкутал перекрывает банда Мухаммада Панаха.

— Как с другими направлениями?

Теперь ефрейтор и проводник беседовали дольше. Потом Кулматов сообщил:

— На Ширгарме банда капитана Кадыра. Оборона там крепкая, долго ее готовили, В Торатанги стал Сайд Падшах. Всей группировкой командует Хайруллохан. Где он сам, душманы не знают.

Рота спустилась к машинам. Солдаты шли с грузом. Несли душманские автоматы, упаковки с патронами.

Трофеи — это свидетели боевых успехов, и бросать их никогда не считалось возможным.

Колонна вернулась на дорогу. Через десять минут увидели бэтээр Мостового. Закричали «ура». Никто не подавал команды — клич сам вырвался у людей, которые ясно представляли, какое мужество потребовалось ребятам, чтобы маневрировать возле смертельно опасного утеса.

Капитан Уханов остановил машины. Объявил перекур на пятнадцать минут. Собрал офицеров на небольшой совет.

Неподалеку под присмотром автоматчика стояли пленные душманы. Кроме охранника, на них никто не обращал внимания: незачем. Отработанный материал.

Молодой тощий душман с гривой сальных густых волос, безвольно опустив голову, стоял, прислонившись к скале. Казалось, он безразличен ко всему, что происходит вокруг. Вдруг, резко оттолкнувшись, он прыгнул. В руке его сверкнул клыч — боевой нож с костяной рукояткой. Звонкая сталь была нацелена в спину Уханова.

Допрыгнуть духу не удалось. Он вдруг упал как подкошенный вниз лицом. Нож отлетел в сторону, звякнул о камни.

— Виноват, — сказал растерянно Саттар Усманов. — По-другому не мог.

Он держал в руке монтажную лопатку, которой обстукивал колеса бронетранспортера. Удар был таким сильным, что даже городская медицина вряд ли смогла бы вернуть душу в это бренное тело.

— Спасибо, — сказал капитан и протянул руку Саттару. — Как ты его углядел?

— Я не знаю, как точно сказать по-русски.

— Валяй по-своему. Кулматов переведет.

— У нас говорят: иланын яхши-яманы олмаз. Душман — тоже.

— Он говорит, — пояснил Кулматов, — змея не бывает плохая или хорошая. Змея — это змея. Душман — тоже. Он за ними все время следил.

— Кулматов точно сказал, — подтвердил Саттар. — Душман есть — за ним смотреть надо.

— Урок нам наглядный. — Уханов повернулся к солдату, охранявшему пленных: — Как же ты прозевал, Петрухин?

Тот смотрел на командира роты растерянно.

— Я его пресечь не мог, товарищ капитан. Он на вас бросился, тут автомат не помог бы…

Пленных отвели в сторону, так, чтобы у них не появлялось греховных соблазнов. Еще раз обыскали. Нашли нож за голенищем сапога спокойного, на вид безучастного ко всему душмана. Доложили Уханову.

— Вот так, — сокрушенно сказал тот. — Видно, прав Саттар. Как это — иланын яхши-яманы олмаз? Я не ошибся?

Саттар, слышавший эти слова, довольно улыбнулся. Тут же Уханов уточнил последующие задачи.

— Дальше, — сказал он, — идем ущельем. Через три километра технику придется оставить. Она не пройдет. Сейчас высылаем на хребет разведгруппу. Лейтенант Климов, назначьте семерых, самых крепких.

— Одно отделение? — спросил лейтенант.

— Нет, сборную группу. Самых крепких и ловких.

— Есть! — И лейтенант назвал фамилии: — Пойдут рядовые Мальчиков, Кузин, Монахов, Ясиов, Лапин, Паршин и Возников.

— Позовите Кулматова, — приказал Уханов.

Через минуту солдат подошел к офицерам. Доложил о прибытии.

— Товарищ ефрейтор, — произнес Уханов официальным тоном, — назначаю вас командиром разведгруппы.

— Есть! — ответил солдат, как положено по уставу. Растерянно улыбнулся и уже от себя сказал: — Не смогу я. — Зачем-то посмотрел на свои широкие мозолистые ладони и качнул головой: — Точно, не смогу.

— Что не сможете? — спросил капитан чуть удивленно.

— Команды подавать. Не учился я.

— Главное, не волнуйся. — Голос Уханова заметно потеплел. — Мне не подаватель команд нужен, а командир. Каким он должен быть, надеюсь, ты знаешь?

— Так точно, знаю.

— Вот и действуй, как представляешь.

— Понял.

— Теперь о задаче. Смотри сюда.

Капитан раскрыл планшетку, в которой чуть пожелтевший целлулоид покрывал топографическую карту. Карта была новой, планшетка — старой. Ее, увольняясь в запас, подарил Уханову офицер-фронтовик. С тех пор она продолжает военную службу.

— Мы здесь, — сказал Уханов и острием карандаша указал на карте точку. — Дальше ущелье плавно поворачивает на юго-запад. — Карандаш скользнул по целлулоиду. — Разведгруппа должна уйти на хребет. Не думаю, что там есть большие силы. Скорее всего, могут оказаться один или два дозора. По хребту, сбив душманов, если надо, пройдете к перевалу. Главное для нас — не дать возможности духам выйти через хребет в тыл роте. Ясно?

— Так точно.

— Тогда отправляйтесь. — Капитан подал руку Кулматову и крепко сжал его ладонь. — Будь осторожен, командир!

Горы безжалостны к хилым. Они не знают снисхождения, не жалуют милостью. Каждому, кто вышел на каменистые кручи, нужно быть готовым к борьбе. К борьбе с высотой, с крутизной, с переменами погоды, с самим собой, со своими слабостями.

Разведгруппа, получив задание, отправилась на штурм крутого склона, уходившего к гребню хребта.

Они шли по узкой стежке, проторенной дикими животными. Впереди шагали два разведчика. Двигались осторожно, размеренно. Один уходил вперед, другой, выбрав укрытие, был готов прикрыть товарища огнем. Дойдя до удобной позиции, тот, кто был впереди, ложился и брал под прицел тропу. Второй шел дальше.