Бела Иллеш - Обретение Родины

Дымили полевые кухни. Перекидывались снежками ребятишки. Присев в сторонке на бревна, две молодые матери кормили своих малышей. Молоденькая девушка в трофейных немецких брюках наклеивала на стену розовый красочный плакат. Где-то совсем близко пел патефон.

Сверху густо падала копоть. Снег впитывал копоть и сам становился черным.

— Когда будет восстановлен завод? — крикнул Балинт прямо в ухо своему попутчику.

— Пускаем завтра в шесть утра!

— Неужели будет готово к этому сроку все до последнего винтика?

— Последний винтик мы закрутим лет через сто-двести. А может, и никогда. Последнего винтика не существует вообще! Развитию нет предела, нет границ… Мы будем расти и расти, все больше и больше…

— Хорошо сказано, товарищ Шебеш. Но вот одно для меня непостижимо, где же начнут здесь завтра работать?

Балинт трижды повторил свой вопрос и, только оглянувшись вокруг, понял, почему не получает ответа. Веснушчатого инженера Шебеша нигде не было видно, его и след простыл. Лысый майор посмотрел на часы и поспешил обратно в редакцию. Хотя утро у него пропало, но это не вызывало в нем сейчас никаких угрызений совести. Теперь-то уж он знал точно, что ему предстоит делать, был твердо уверен, что долг свой он выполнит обязательно.

Согласно полученному приказу, ровно в полдень Балинту предстояло тронуться в дорогу, чтобы ехать в Ясапати, в штаб 2-го Украинского фронта, и получить там дальнейшие указания. За несколько минут до отъезда раздался звонок из политотдела городской комендатуры. Ему сообщили, что он должен захватить с собой еще одного попутчика. Этим попутчиком оказался Йожеф Драваи.

Когда оба сели в машину, снег пошел так густо, что пришлось среди бела дня зажечь фары. Едва «виллис» выкарабкался на автостраду, поднялся сильный ветер и, несмотря на снегопад, стало очень холодно. Ветер дул путникам в спину, тем не менее приятного было мало. Драваи чувствовал себя еще сносно, он был в стеганом ватнике. А Балинта в его легкой шинели трясло на холодном ветру.

— Черт бы побрал этих интендантов. Всех до единого!

— Неужели вам не выдали зимнего обмундирования? — удивился Драваи.

— Да нет, выписали. Я сам за ним не пошел. Думал, в Венгрии оно ни к чему. Ах черт!..

Ветер свистел и завывал так, словно прошел выучку в бескрайних степях Дона. Его порывы стремительно врезались в сыплющуюся снежную массу, и снег теперь уже не падал сверху вниз, а несся почти параллельно с машиной, с востока на запад.

Балинт изредка поругивался, хотя не был по-настоящему зол. А глотнув водки и закусив куском копченого сала, вскоре почувствовал себя лучше, и переносить холод стало легче. Тем не менее он не переставал беспокойно ерзать на неудобном деревянном сиденье «виллиса».

Его теперь подхлестывал совсем не холод, а самое обыкновенное нетерпенье. Он даже начал считать тумбы, отмечавшие пройденные километры. Лысый майор прекрасно знал, что шофер гонит машину на самой большой скорости, и все-таки то и дело подгонял:

— Быстрей, Митя! Быстрей!

До Карцага шоссе было почти свободным, лишь кое-где приходилось объезжать колонны грузовиков с продовольствием и боеприпасами. А навстречу шли одни только санитарные машины. За Карцагом «виллис» нагнал какую-то артиллерийскую дивизию, почти целиком занявшую все шоссе. С добрых четверть часа плелась машина Балинта в хвосте грузовиков с зенитной батареей, замыкавших артиллерийскую колонну. Лысый майор из кожи лез от досады. Забеспокоился даже Драваи.

— Может, нам выбраться через канаву в поле и проскочить в голову колонны?.. Пожалуй, я именно так бы и сделал! — предложил шофер.

Хотя ничего срочного самому ему в Ясапати не предстояло, в нем вдруг заговорила шоферская кровь да подстрекнул связанный с опасной дорогой риск.

— По шею в снег провалимся!

— Ни о чем подобном и речи быть не может, товарищ майор! Я же все-таки донской казак, товарищ майор, в снеге малость разбираюсь. Ветер тоже по моей части. Этот ветерок так отшлифовал снежное поле, что хоть тяжелый танк по нему пускай… Ничего с нами не случится, самое большее сломаем шею в придорожном кювете.

— Ну, коли так, поехали!

Осторожно спускаясь в канаву, «виллис» сильно тряхнул пассажиров, однако все кончилось благополучно. Машина сперва накренилась на один борт, потом почти легла на другой и рывком выскочила на противоположную сторону канавы. Наконец вырулили в поле.

— Жив, товарищ Драваи?

— Все кости ноют, значит, жив.

— Митя, вперед!

Шофер действительно и в крепости снежного покрова хорошо разбирался, и силу ветра неплохо определял, но на этот раз он все же чуть-чуть ошибся: снег в поле оказался недостаточно прочным. Стоило хотя бы на минуту задержаться или затормозить, и «виллис» сразу мог провалиться по самые оси. Но пока он безостановочно мчался, все оставалось в порядке. В одном шофер был абсолютно прав: самое большее, чем они тут рисковали, — это свернуть себе шею. Несомненно, так бы и получилось, если бы «виллис» наскочил случайно на какой-нибудь притаившийся под снегом пень или остов покореженного в бою танка.

— Жми, Весна, жми! Будь умницей и давай смело вперед! Возьмешь барьер — получишь вот этакий кусище сахару! С твою голову!

Пока шофер подбадривал таким образом свою машину, словно это была казацкая лошадь, Балинт оглядывал растянувшуюся на несколько километров вдоль шоссе артиллерийскую колонну. Ни гигантская гора, ни ревущий океан никогда не представляли собой столь целеустремленной силы, как эта артиллерийская часть на марше, тяжело, медленно и неодолимо продвигавшаяся к своей цели. Она твердо знала и то, куда идет, и то, что неизбежно этой цели достигнет.

Огромные, замаскированные зеленым брезентом орудия напоминали обряженных в полотнища допотопных чудовищ. Их тянули гусеничные тягачи, да еще на всякий случай шагали рядом по восемь лошадей. Между каждой парой пушек двигалось по пять-шесть крытых также зеленым брезентом грузовиков и машина с ремонтниками. На некоторых машинах сидела или лежала овчарка. Вслед за грузовиками, то есть впереди каждого следующего орудия, шел «виллис» с четырьмя-пятью бойцами в ушанках. По бокам колонны патрулировали взад и вперед мотоциклисты, устремляясь то к голове колонны, то к ее хвосту. Высоко, очень высоко в небе кружили три «ястребка». Два «кукурузника» сопровождали караван на высоте не более пятидесяти-шестидесяти метров от земли, а порой опускались еще ниже. Они пролетали вперед, потом через несколько минут возвращались и световыми сигналами сообщали командованию, что путь свободен. Один из истребителей имел прямую радиосвязь и с командиром артиллерийской части, и с зенитными установками, которые следовали на грузовых машинах во главе и в хвосте колонны.