Валерий Симонов - Дочери Урала в солдатском строю

— Зина?!

— Лена?!

Сидящие вокруг на скамейках люди удивленно рассматривали их, а женщины никого не замечали. Расцеловались у всех на виду и стали искать место, где бы присесть. С ближней скамейки поднялась молодая пара, и юноша предложил женщинам занять их места.

Сели. Перевели дух. Посмотрели друг на друга, но ни слова не промолвили, просто не знали, с чего лучше начать.

— Помнишь… — это слово вырвалось у обеих вместе.

Им было о чем вспомнить после долгой разлуки. Сменялись одни за другими соседи по скамейке, а они все сидели и говорили. Сидели и говорили…

…Шел трудный 1942 год. Война напоминала о себе на каждом шагу. В зданиях многих свердловских школ и институтов разместились госпитали, возле военкоматов с утра до вечера не умолкал людской говор, площади и улицы опустели. Военное лихолетье сделало город еще более деловым, а его жителей — суровыми, озабоченными судьбами Родины.

На фабрике, где в это время работала 17-летняя Зина Чернова, только и было разговоров что о военных занятиях. Почти все девчата, отработав смену, оставались на уроки по военному делу.

На курсах снайперов вместе с Зиной Черновой училась ее подруга Елена Вершинина. Занятия проводились почти ежедневно и продолжались по нескольку часов кряду. Начинались они, как правило, читкой последних сообщений Советского информбюро. Вести были неутешительными. Враг неудержимо рвался вперед, огнем и кровью заливал родную землю. Сердца девушек сжимались при сообщениях о зверствах фашистских оккупантов, руки крепко держали винтовки, Сознание того, что они вместе с воинами Советской Армии скоро смогут противостоять жестокому врагу, умножало силы. Как-то забывалась и жизнь впроголодь, и другие неполадки. Все было подчинено одному — ударно работать, как можно больше дать продукции для фронта, а вечерами учиться воевать, учиться без устали, напряженно.

На курсах девушек обучали люди, которые уже успели побывать в боях, получить не по одному ранению. Подлечились и теперь готовили боевые резервы в тылу. Как завороженные, слушали девчата их рассказы о том, с каким героизмом Красная Армия ведет борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Каждая встреча с фронтовиками все больше убеждала девушек в том, что враг будет разбит, но это потребует большого напряжения сил и умения.

Быстро и как-то даже незаметно промелькнули шесть месяцев учебы. Пришла пора экзаменов. Главная проверка была по стрельбе — для будущих снайперов это первое дело. На огневом рубеже каждая девушка получала винтовку с оптическим прицелом и боевую задачу.

Переживали все — и ученицы, и учителя. Большинство девчат отстрелялись отменно. Зинаида Чернова и Елена Вершинина били из снайперской винтовки лучше других.

25 ноября 1942 года свердловчанки, в числе которых были Зина и Елена, стали бойцами Красной Армии. В тот же день их вместе с другими девчатами и парнями отправили в Москву, в Центральную снайперскую школу.

Снова потянулись дни напряженной учебы, и только в начале лета 1943 года из выпускников школы начали комплектовать снайперские команды для отправки на фронт.

Много слез пролила Зина Чернова вместе со своей подругой, но начальство было неумолимо, стояло на своем: будете служить в Центральной школе снайперами-инструкторами. Лишь в январе 1944 года им удалось выпроситься на фронт.

…Прибыли под Оршу в состав 174-й стрелковой дивизии. Девушки быстро подружились со снайперами-парнями. Один из них, восемнадцатилетний Александр Решетников, был тоже с Урала и здорово обрадовался землячкам. На его счету к тому времени уже было 108 уничтоженных фашистов, и девчата разглядывали его винтовку с восхищением, дотошно расспрашивали обо всем. Зина попала под начало к Владимиру Распопову, тоже большому мастеру меткого огня.

Как-то после полуночи снайперы начали собираться на «охоту» за фашистами. Они надели белые маскхалаты, закутали в белые чехлы перископы. Проверили, чтобы ничего не гремело, и тронулись в путь.

Перед лощиной был небольшой выступ, поросший кустарником. Доползти до него было делом нетрудным, а там, между густыми ветками, можно было надежно укрыться. Поползли друг за другом. Последним двигался Владимир Распопов. Он тщательно заметал следы. Когда достигли выступа, Зина тихо спросила его:

— Зачем это ты делал?

— Никогда не считай врага глупей себя.

И тут же рассказал, что по нарушенной снежной целине немцы сразу же догадались бы, что в кустарнике кто-то есть, и выжгли бы все кусты огнем.

Когда рассвело, Зина посмотрела на то место, где ночью они ползли, и убедилась в правоте Распопова. Он так умело замел их следы, что снежный покров даже с близкого расстояния не казался нарушенным.

Так по крупицам вбирали девушки-снайперы окопную науку, без которой на войне солдату не обойтись.

С рассветом со стороны фашистов послышался лай собак. Распопов указал Зине направление стрельбы и добавил, чтобы лежала и не шевелилась. Прошло примерно с час. Мороз давал о себе знать, но надо было терпеть. Пальцы отогревали дыханием. Владимир еще более сузил круг наблюдения, указал дерево, из-за которого можно было ждать появления врага.

Зина до боли напрягала глаза. Через оптический прицел заданный участок местности просматривался подробно, но никого пока не было видно. «Ждать, ждать», — приказывала она себе и отгоняла, как могла, мысли о неудобствах.

Вдруг раздался выстрел Владимира Распопова, и тут же она почувствовала толчок в плечо и его шепот: «Смотри…»

В поле зрения ее прицела попал один фашист. Он валился, сраженный, видимо, пулей Распопова. Не успела Зина обрадоваться успеху напарника, как увидела, что к раненому подскочил второй. Подвела мушку под цель, затаила дыхание и нажала на спусковой крючок. Выстрела вроде бы и не слышала, почувствовала его только по отдаче прикладом в плечо. И тут второй фашист как-то неестественно распрямился, а потом рухнул, как сноп, на снежный бруствер. «Мой», — пронеслось в голове Зины, и ей стало вдруг так радостно, что она забыла обо всем и хотела вскочить и закричать. Руки Распопова втолкнули ее еще глубже в снег, а хлесткие слова «не двигаться» быстро охладили пыл. Снова взглянула в прицел, и в это время раздался новый выстрел Владимира. Третий фашист был также сражен.

— Больше не стрелять, — еле слышно прошептал ей Распопов. — Если фашисты нас не засекли, считай, что повезло. Отлежимся дотемна, а потом выберемся.

Вскоре фашисты открыли пулеметный и минометный огонь, но по выступу, где притаились снайперы, они не стреляли. Видимо, не успели распознать, откуда стреляли.

— Пронесло, — больше угадала Зина по движению губ Распопова, чем поняла его шепот.