Валерий Симонов - Дочери Урала в солдатском строю

До темноты время тянулось томительно. Холод и голод брали свое, но Распопов не давал даже шевелиться. Сам терпел, и Черновой знаками показывал, что, дескать, лежи и не двигайся, если хочешь остаться живой. И только к ночи выбрались к своим.

Запомнился Зине и еще один совместный выход с Владимиром Распоповым.

…Затемно они заняли позицию на «ничейной» земле. Замаскировались как надо, стали наблюдать, ждать рассвета. Вдруг Владимир шепчет: «Смотри налево». Бросила взгляд и обомлела. Прямо на них крадучись двигались четыре фашиста.

— Первые двое твои, — услышала она за спиной.

Зина быстро навела оружие. «Только бы не промахнуться», — сверлила голову мысль. Нажала на спусковой крючок. Видела в прицел, как фашист ткнулся в снег и больше не поднялся.

Тут же громко прозвучав выстрел Владимира, и второй вражеский солдат остался лежать на снегу. Остальные двое бросились бежать.

— Не уйдешь, гад! — ловя в перекрестие прицела фашиста, проговорила про себя Зина и нажала на спусковой крючок.

Вслед за ней выстрелил и Распопов. И этих фашистов настигли меткие снайперские пули.

На 8 Марта 1944 года Зина Чернова имела на личном боевом счету пять убитых вражеских солдат. К празднику ее наградили медалью «За отвагу». Это окрылило девушку. Ей теперь хотелось доказать, что она действительно отважная. Зина смело шла на любое задание.

Это случилось в Польше. Фашистов выбили из одной деревни, но реку за селом наши бойцы с ходу форсировать не сумели, враг закрепился на противоположном берегу и — ни с места.

Ночью снайперов перебросили на левый фланг дивизии. У фашистов здесь появился тоже снайпер, огонь которого причинял нашим много хлопот. К селу их подвезли на подводе, а дальше с проводником двинулись пешком. Ночь стояла лунная, все вокруг было хорошо видно, поэтому двигались осторожно. Местность к реке заметно понижалась.

Шли в темноте друг за другом. Вперед выходил проводник, остальные ждали. По его условному сигналу начинали двигаться.

Первой у снайперов шла Зинаида Чернова. Винтовку держала в готовности к открытию огня.

Вскоре подошли к дому, в котором располагался связист с радиостанцией. Он сразу же предупредил:

— С рассветом чтобы и головы не показывали. Фашист бьет без промаха. А где он сидит, никак не поймем.

Осмотрелись. Напротив домика, в который вошли снайперы, в расположении противника виднелся дзот. В темноте выбрать огневые позиции было трудно, но время не ждало, надо было до рассвета занять рубежи.

Так и сделали. Расположились удобно: теперь вражеский дзот, из района которого вел огонь снайпер, находился под перекрестным наблюдением.

Чернова с Железниковой выдвинулись слева. Им надо было видеть и пути отхода от дзота. Остальные две пары расположились несколько сзади, справа. Маскхалаты и сетки с голов не снимали даже в темноте. Враг попался опытный, и перехитрить его было не так-то просто.

На востоке начало сереть небо. Дело шло к рассвету. Залегли так, чтобы и не шевелиться, сколько бы времени ни пришлось выслеживать фашиста. Часы тянулись медленно. Вокруг стояла тишина. Стрельбы никакой не велось. Словно замерло все перед большой грозой.

Зина внимательно наблюдала в оптический прицел, стараясь уловить любое движение на переднем крае противника. А вокруг дышало осенью: желтели листья на деревьях, на ветру качались стебли жухлой травы. Природа увядала. Вспомнился родной Урал и его золотая осень. И так сильно захотелось домой, что рука невольно потянулась вверх, чтобы вытереть набежавшую слезу. Но тут же спохватилась, двигаться нельзя, это опасно. Сжала губы и стала ждать.

Время уже шло к полудню. Осеннее солнце хоть и не сильно, но пригревало, ветер утих. Снайперов разморило, но они упорно глядели в свои прицелы, ничем не выдавая себя противнику.

От дзота в тыл к фашистам вела небольшая ложбинка, поросшая кустарником. Место это было очень удобным для огневой позиции, и Чернова чувствовала сердцем, что вражеский снайпер должен быть где-то здесь поблизости. Но он не подавал никаких признаков жизни. Девушку начали терзать сомнения: может, никакого снайпера уже и нет, сделал свое черное дело и перекочевал на другой участок фронта. Или так хитро затаился и коварно выжидает очередную жертву. Но приказ на войне есть приказ, и его надо выполнять, как бы трудно ни было.

Жажда сводила рот, пить хотелось неимоверно. Шум небольшого ручейка, журчащего метрах в десяти от девушек, еще сильнее раздражал их. Руки немели от постоянного напряжения, глаза слезились под солнцем.

Зина часто закрывала глаза, давая им отдохнуть, потом еще зорче продолжала всматриваться в ложбину. Никакого движения ни у противника, ни в нашем расположении не было. Все будто уснуло, и никто о войне и не думает. Но…

Потянул ветер. Зашумели под его напором деревья, начал качаться кустарник. Так захотелось Зине снять хоть на секунду надоевшую сетку и подставить лицо ветру. Но она опять подавила в себе это желание. Чуть-чуть пошевелила локтями, чтобы как-то снять онемение с рук, и продолжала наблюдать за ложбиной.

Ветер все плотнее прижимал к земле кустарник, за которым наблюдала Зина. Вдруг за одним из качнувшихся кустов она увидела тень. Она напрягла глаза, но больше так ничего и не смогла разглядеть и дала знать своей напарнице, чтобы и та поглядела за этим кустом.

Прошло еще часа два. День уже угасал, близился вечер. По небу поползли рваные темные облака. Дело шло, видно, к дождю.

Вдруг тот куст опять привлек внимание Зины. Насторожило ее то, что ветра не было, а ветви кустарника начали шевелиться.

Первой выстрелила Анна Железникова. Но, видимо, не попала в цель, а лишь напугала фашиста. Тот дернулся, и в этот миг в прицел Зина Чернова разглядела силуэт врага. Тут же прогремел ее выстрел, и она ясно видела, как фашист схватился за каску. Кусты сомкнулись.

Вскоре противник начал минометный обстрел. Мины, противно свистя в воздухе, стали падать на нашей стороне. Но то место, где укрывались девушки, было далеко от разрывов. Ответила огнем наша артиллерия. Завязался огневой бой.

Девушки лежали не шелохнувшись. Они и верили и не верили своей удаче. Теперь оставалось только ждать.

Когда над полем опустилась темнота, начали выбираться к своим. Снова собрались в той избе, из которой уходили предыдущей ночью на «охоту». Напарницы их пришли раньше, потому что их позиции находились ближе, и с нетерпением ожидали появления Зины и Ани. Когда те зашли в избу, их сразу же стали поздравлять с успехом, все в один голос уверяли, что фашистский снайпер больше огня вести не будет.

Вскоре их предположения еще раз подтвердились. В домик пришли бойцы, они шли через ту поляну, по которой еще вчера никак нельзя было пройти: немецкий снайпер не давал. А сейчас они шли не таясь, огня по ним никто не открывал. Стало быть, нет больше того снайпера.