Николай Скоморохов - Служение Отчизне

Выслушав их внимательно, я задал им единственный вопрос:

— Почему с командиром перед его отъездом не решили эти вопросы?

Ответ был прост:

— С ним согласовано и получено «добро».

— Если получено согласие, то зачем мое подтверждение?

— Он сказал, чтобы со Скомороховым уточнить.

— Тогда все ясно. Уточню, решение сообщу, — ответил я. Про себя подумал: «Ловкие ребята, хотели проверить, на что способен «калиф на час». Однако решил посоветоваться с командующим. На просьбу был краткий ответ:

— Твой звонок кстати, лети, через два часа жду, заодно прихвати начальника штаба дивизии.

«Зачем?» — чуть не вырвалось у меня, но я вовремя сдержался.

Прилетели в указанное место, по дороге в штаб мучились в догадках. Шофер лихо подкатил к подъезду, у которого ждал дежурный:

— Товарищи, вас ждет командующий в приемной командующего войсками округа, быстро — туда.

— К чему быть готовым?

— Толком не знаю, но спать, я думаю, кое-кому в ближайшие ночи не придется. — Четко козырнув, он удалился.

В кабинете командующего собралось человек десять генералов и офицеров, приглашенных по какому-то важному поводу.

Командующий войсками округа сразу же приступил к делу:

— Участились случаи нарушения государственной границы Советского Союза…

Не успел еще он закончить фразу, как меня молнией пронзила мысль: «Начинается… Очевидно, война. Где? На западе, востоке?»

— …Ожидаются в ближайшие ночи, подчеркиваю, ночи, пролеты нарушителей и через территорию нашего округа. Министр обороны приказал: привести все средства ПВО в высокую степени готовности, организовать круглосуточное дежурство командного состава на КП. Командиры дежурят только ночью, а днем можно отдохнуть…

Вот оно что! Намек дежурного попал в цель. Затем — работа у генерала Степичева в штабе, и у нас определилась программа действий. На прощание командующий авиацией задает вопрос:

— Какой совет нужен? — Вопрос, с которым я хотел обратиться, после поставленной задачи мне показался мелким, и я ответил:

— Сейчас все ясно.

— Вот и хорошо, начальство не любит, когда ему задают вопросы, — улыбаясь заметил он.

Началось претворение в жизнь полученного приказа. Меня мучил один вопрос: какую цель преследует противник, нарушая нашу границу? Пополнение своих разведданных или иные действия с далеко идущими планами? Правильный ответ на этот вопрос позволит более полно, качественно и целеустремленно проводить работу. Но независимо от истинной цели ведения разведки противника — ближайшая задача не допустить пролета вражеских разведчиков.

После всесторонней подготовки начались ночные дежурства. Проходят одна, вторая ночи. Сменился ритм труда и отдыха, а самолетов-нарушителей нет. Боевой настрой постепенно спадал, притуплялась бдительность. «Надо искать стимулятор», — с таким намерением я шел на командный пункт для заступления на очередное дежурство.

Начиналась тринадцатая ночь. Только переступил порог — начальник штаба дивизии докладывает:

— Очередная смена готова к заступлению на боевое дежурство по охране воздушных границ Союза Советских Социалистических Республик.

— Очередной смене заступить на боевое дежурство!

— Какие последние данные из других округов?

Близко вдоль границы летали на Дальнем Востоке, в районе Мурманска и Архангельска. Почему такой разброс действий и что из этого вытекает? Что на это скажет разведчик?

— Ведение разведки, товарищ командир.

— С какой целью?

Пожимает плечами.

— Свяжитесь с вышестоящим штабом, спросите, каковы их прогнозы.

Обменялся мнениями о воздушной обстановке с А. А. Бычковым, но ответа на давно волнующий меня вопрос я не получил.

— Идите отдыхайте, Александр Александрович.

— Спасибо, а вам ни пуха ни пера!

— Пошел к черту.

— Учтите, Николай Михайлович, сегодня тринадцатые сутки, как мы дежурим, — сказал он, закрывая дверь.

— Да, верно, а я и забыл.

— Мы перед вашим приходом только об этом говорили, — подал голос начальник КП подполковник Н. Поляков.

— Чем закончился разговор?

— Сегодня ночью обязательно состоится нарушение границы.

Конечно, доказательных доводов не было, просто интуиция.

Но фраза, так просто оброненная начальником КП дивизии: «…состоится нарушение границы», меня насторожила. Значит, он и другие допускают такую возможность. Задаю вопрос:

— Почему допускаете мысль о возможности нарушения границы?

— Я поторопился, — словно оправдываясь, сказал Поляков, а потом, несколько помолчав, добавил: — Но такой возможности полностью исключить нельзя. Сегодня ночью полнолуние, видимость отличная, пойдет по ущельям и долинам на малой высоте и может пройти.

Рассуждения грамотные, и я решил приступить к выработке необходимых контрмер на случай появления самолета-нарушителя. Были заслушаны командиры полков, командиры дежурных эскадрилий. Разработаны дополнительные мероприятия с учетом метеорологических условий.

Только закончили расчеты и довели решение до всех исполнителей — звонок от командующего:

— Воздушная обстановка?

— Все в порядке, спокойно.

— Ориентирую: три часа назад цель близко к границе проходила на востоке.

— Есть, понял, — ответил я.

— Минутку ждите.

Через несколько томительных минут он продолжил:

— Южнее вас на триста километров обнаружена цель с курсом десять градусов. Возможно, это и есть самолет-разведчик. Попытка наших южных соседей перехватить его пока результатов не дает.

— Понял, действую…

И началось. Усиленно закрутились антенны, стремительно взмыли истребители в воздух, бойче зазвенели зуммеры телефонов. Люди стали более поспешны и суетливы, чем больше старались, тем хуже получалось. Я тоже в такой обстановке был новичком. …Усилием воли мне удалось сбросить минутное оцепенение. Жесткими командами, свирепыми взглядами я дал понять, что каждый должен делать то, что надо, без суеты и многословия.

— И прежде всего — спокойствие! — закончил я.

По мере приближения цели к нашей воздушной границе обстановка еще больше накалялась.

Я потребовал от штурмана штилевой прокладки маршрута и ориентировочное время подхода цели к границе.

— Цель вижу, — докладывает штурман.

— Азимут, расстояние?

Смотрю на планшет воздушной обстановки. Пунктирная линия, показывающая полет цели, приближается к нашей границе. Кто там на борту воздушного пирата? Зачем ему ночью по-воровски подкрадываться к чужому очагу?

— Цель идет: азимут… расстояние… — громче, чем обычно, доложил штурман.

Меня словно током пронзило, знакомое чувство боевой обстановки овладело мною. Мне захотелось оказаться вблизи врага и скрестить с ним огневые трассы, но положение обязывало быть на своем месте и направлять усилия других для решения боевой задачи. Первое для меня легче и при удачном завершении — приятнее. Второе — труднее, я впервые буду руководить боем с земли.