Петр Борисов - Черным летом

Прежде всего, это были почти сплошь местные люди, которым хорошо знакомы все окрестные тропки — и протоптанные и непротоптанные, все заросли и овраги, где можно было надежно схорониться от преследователей, все болота и броды, где можно было организовать засаду и обороняться. Антоновские силы имели, так сказать, территориальное построение: мятежники одной или нескольких волостей или целого уезда составляли один «полк», и этот отряд старался не соваться далеко за волостные или уездные границы. Если красноармейские части настигали ту или иную банду, она нередко рассыпалась и пряталась. Надо заметить, что антоновцы не имели каких-либо знаков отличия, не говоря уже об особой воинской форме. Попадались «вояки» и с кокардами царской армии, и даже с красноармейскими звездочками, которые они нацепляли для маскировки. «Обмундирование» было самое пестрое и живописное — крестьянские черные картузы с лакированными козырьками и фуражки защитного цвета с высоким околышем и с выступающим матерчатым козырьком (эти фуражки были в моде у эсеров после Февральской революции), френчи цвета хаки, ватники и пиджаки, подпоясанные красными кушаками. Одежда, как правило, потрепанная, грязная. Только командиры выглядели немного опрятнее, щеголяя похрустывающими ремнями и начищенными бляхами.

Под напором красноармейских частей конница антоновских мятежников делала в сутки переходы верст по сто, по сто двадцать. Антоновцы врывались в деревни, нередко насильно, под дулом винтовок и наганов, меняли взмыленных, измученных лошадей на свежих и мчались дальше. Тем более что и переседлывать коней было им не очень-то трудно: многие ездили на подушках с веревочными стременами; бывало, что они скакали в облаках пуха и перьев, неплохо помогая тем самым нашим разведчикам обнаруживать их.

Постоянная смена лошадей была одним из главных преимуществ антоновцев. Мы, разумеется, были лишены возможности брать лошадей у крестьян.

Антоновцы пользовались в те дни значительной поддержкой местного населения. Разная это была поддержка. Кулаки, всякие «бывшие» из деревенских торгашей, поповичей, царских офицеров, волостных чинов и просто уголовники, ненавидевшие Советскую власть, поддерживали их сознательно, ибо они являлись для них последней надеждой на возврат «доброго старого времени». Многих крестьян, в основном из середняцкой прослойки, эсеровские демагоги сумели запутать, сбить с толку, запугать призраком «красных карателей», состоящих, по их словам, почти целиком из иностранных наемников. И наконец, бандиты добивались поддержки плетью и шомполами, пулей и петлей, перекинутой через первый попавшийся сук, они сжигали избы красноармейцев и бедняков, поддерживающих Советскую власть.

Так, например, банда численностью около пятисот человек скрывалась в лесу к северу от села Малая Талинка и почти каждую ночь делала на это село набеги. В течение всего лишь нескольких суток из села было угнано три четверти крестьянских лошадей. Бандиты пригрозили крестьянам: если не пойдете к Антонову — заберем весь скот, а село сожжем дотла.

Чем ближе подкатывалась антоновщина к пропасти полного разгрома, тем все более зверели эти «истинные выразители чаяний русского крестьянства».

В уездах, пораженных мятежом, деревни и села кишели антоновскими соглядатаями. Они были неплохо связаны между собой и с контрреволюционным подпольем в Тамбове, имели условные знаки (например, определенный разрез козырька, нашивки на одежде и т. п.), по которым узнавали друг друга, оказывали помощь в критические минуты. Сигнал тревоги передавался по своеобразной эстафете. При появлении красноармейских отрядов лопасти мельниц останавливались. И так с бугра на бугор, от мельницы к мельнице антоновские агенты передавали весть о приближении советских войск. На первых порах борьбы с мятежом, пока наши чекисты не ликвидировали антоновских шпионов в Тамбове (а они сумели пробраться на весьма высокие и ответственные посты), случалось так, что красноармейская часть, выступившая по приказу из губернского центра, находила на опустевшей стоянке бандитов копию того самого приказа, на основании которого она в данный момент действовала.

Перед нами вырисовывалась важная задача — лишить антоновцев всякой поддержки местного населения, переломить настроение его в нашу пользу, восстановить его против белокулацких мятежников, одним словом, как метко и верно выразился тогда на военном совещании М. Н. Тухачевский, необходимо было «создать сопротивление среды».

Задачу эту ясно и четко обрисовал перед нами и председатель полномочной комиссии ВЦИК по борьбе с эсеро-кулацким мятежом на Тамбовщине Владимир Александрович Антонов-Овсеенко.

Нас, нескольких военкомов, приехавших в Тамбов на совещание к М. Н. Тухачевскому, он пригласил на короткую беседу. Помню, с большим интересом ждал я встречи с этим выдающимся революционером. Я знал, что он стал на путь революционной борьбы семнадцатилетним юношей и уже через год вступил в ряды Российской социал-демократической рабочей партии. Я знал также, что за активное участие в организации вооруженного восстания против царизма в Севастополе в 1906 году Владимир Александрович был приговорен к смертной казни, замененной впоследствии двадцатилетней каторгой. С каторги ему удалось бежать за границу. Антонов-Овсеенко был одним из активнейших участников Великой Октябрьской социалистической революции в Петрограде, человеком, который под непосредственным руководством В. И. Ленина разработал план штурма Зимнего дворца, где окопалось Временное правительство, руководил штурмом и арестовал это правительство. И вот теперь Центральный Комитет партии и Советское правительство поручили Антонову-Овсеенко, бывшему командующему красными войсками юга России и — позднее — Украинским фронтом, ответственный пост председателя полномочной комиссии ВЦИК в Тамбовской губернии.

— Разрушить смычку между рабочими и крестьянами, оторвать деревню от советского города — вот чего хотят главари этого мятежа, — говорил нам Владимир Александрович. — Они воспользовались чрезвычайным обстоятельством — тяжелым экономическим положением на местах… Крестьянство сильно страдает, чувствуя близкий призрак голода, ощущая острый недостаток изделий рабочего производства. И надо раскрыть крестьянам глаза на правду, разъяснить им, что именно эсеры, организуя диверсии на железнодорожных путях, ведущих на юго-восток и в Сибирь, затрудняют подвоз хлеба к нашим фабрично-заводским центрам, чтобы остановить промышленные предприятия и тем самым не дать крестьянам товаров первой необходимости… Наш лозунг — неразрывный союз рабочих и крестьян. Призывайте крестьян как можно больше расширить посевные площади, как можно лучше засеять поля. В этом — выход. Помогите трудовому крестьянству в посевной и в уборке. Порой самая скромная практическая помощь в хозяйственных делах или в бытовом устройстве дает больше любого красноречия. Поймите, что в теперешних условиях вооруженная борьба с врагом — это еще не все. Перед нами тамбовское крестьянство. Середняки. Бедняки. Их необходимо как можно скорее высвободить из хаоса обмана, лжи, эсеровского террора. Необходимо без промедлений наладить порядок в губернии, укрепив Советы на местах, помочь в уборке и в посеве озимых. Делом покажите крестьянам, что такое союз между рабочим классом и крестьянством.