Петр Альшевский - Барабаны летают в огне

© Петр Александрович Альшевский, 2017

ISBN 978-5-4485-0468-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Барабаны летают в огне»

1

Лампочка от него сбоку, от нее свет, но он глядит выше, на потолке клозета самолично нарисованная им карта ЗВЕЗДНОГО НЕБА; Лаомедонт сидит с задранном головой, с широчайшей улыбкой, длинные шорты спущены, желание деятельности не атакует, взгляд безжизненным не назовешь, ржавчиной тех кораблей, что раньше времени ушли на покой, Лаомедонт не покрывается.

А корабль, путь его семьи скрививший, все еще здесь, у берегов города Пафоса.

Где наскочил на мель, там и стоит.

Капитаном корабля, сорок лет назад застывшего в ста метрах от земли был Ликомед – дед Лаомедонта.

Судно промысловое, по местным меркам огромное, Ликомед Орифаонис настолько его впорол, что попытки его сдвинуть провалились, и корабль остался.

По утверждению Ликомеда, усилия прикладывались формальные – не очень, он говорил, они трудились. До надрыва не выкладывались.

Это владельцы и страховщики. Какая-то КОМБИНАЦИЯ С НАЛЕТОМ МАХИНАЦИИ.

Меня они переть на мель не подговаривали, но моей оплошностью воспользовались.

Команду с корабля ссадили, и когда подвластных Ликомеду механиков и рыбаков проняла определенность, что судно в плавание больше не выйдет и они теперь безработные, их насупленность стала адресоваться капитану Орифаонису; пострадавшие от его маневра Ликомеда Орифаониса прокляли, сторонняя публика формой осуждения выбрала подсмеивание: о данной мели еще и древние мореходы знали, а у него оборудование, у него приборы, но он довел до скрежета – дорогу он нашел. В борт тыкаются волны, а с небосвода пригревает. И оттуда же метеоритная опасность.

Носясь по палубе, Ликомед Орифаонис пророчески голосил, что сейчас все посыпется?

Бегающим его не видели.

Почему он сбился, он молчит.

Из-за невнимательности ли, из-за самоуверенности, Ликомед Орифаонис вляпался даже не в дерьмо – в гудрон.

Вдоль линии пафосских кафе он шагал, никуда не заходя, и рассечь свою отчужденность его не звали. К месту происшествия сплавай, а к нашим столикам не подплывай: такое создалось настроение.

Разозленных на Ликомеда от него воротит, смеющимся над ним удобнее и безопаснее делать это за глаза; прошагав намеченную треть улицы, он ушагивал к себе.

Тарелка простокваши, печеный картофель, яблоко – ужин ПРОСОЛЕННОГО МОРСКОГО ВОЛКА.

Субботний вариант.

Самое пекло здорового питания.

Между овальными семейными фото по стене взбирается таракан. Он полетел.

Пожалуй, он не таракан. За тараканов на борту «Платониды» я бы спросил с Макровия Валлоса.

Неисполнительный помощник, ОТТАЛКИВАЮЩИЙ УРОДЕЦ, Макровий Валлос неустанно двигал подбородком и, закисая на дальних переходах, подвывал, что он бы не возражал, если бы «Платониду» разбомбили.

Новые члены команды услышанным бывали потрясены.

Капитан Орифаонис, понуро уткнувшись в пол, выходил на корму продышаться.

Затем на крому выносили вырывающегося из цепких рук Валлоса; зная, что в море его не бросят, Валлос паниковал из-за того, что бросок все же последует.

Вчетвером его вверх, он об палубу, водой не окатят, но ВЕДРОМ ПО ГОЛОВЕ ДАДУТ – капитан удары ведром не санкционировал, но Валлос их иногда получал.

Коллективное приведение в чувство. Милости внебереговой системы.

Валлос это даже уважал. У них количество, преимущество в силе, они им пользуются, а кто бы не пользовался? я бы пользовался. И никто бы меня ни к чему не призвал.

Белиз подал в международный суд на США.

После отказа свое заявление отозвать Белиз постигли трудности.

Смеживая перед сном веки, Макровий Валлос располагается на боку. Лежи он на отбитой спине, у него была бы лишь боль, а в этом положении он, размышляя, играет в фантазии государствами, предполагает по приплытии в Пафос пройтись по магазинам, ему нужна зажигалка Зиппо с картинкой как можно более обнаженной женщины.

Но не с Афродитой.

Афродита, скала Афродиты – символ Пафоса, но он для туристов, Макровий Валлос до прикуривания от Афродиты не опустится.

Потертая, но чувственно подмигивающая бабенка наподобие Феодотии Скарпы сошла бы.

СНЯЛАСЬ БЫ ДЛЯ НЕГО ГОЛОЙ, он бы ее фото и приклеил.

Обдумывая, показывать ли ей зажигалку с другой раздетой женщиной, Макровий счел, что следует показать.

Раз у меня на зажигалке не самолет, а подобная баба, Феодотия поймет, что сексом я интересуюсь.

Что обязано ее заинтересовать.

Она бы на меня налетела, оставила бы в одних носках, но меня беспокоят слухи. Поговаривают, что ее посещает наш капитан…

Он кем-то значимым стал, а я пока не удосужился. А условия продвижения у меня были не хуже. Орифаонис из народа, и я из него, Орифаонис ради карьеры ничем не поступился, и я от своего не отступал, Орифаонис закончил мореходное, и я в нем диплом высидел, но Ликомед Орифаонис у нас капитан, а меня швыряют об палубу и ведрами бьют.

БЛАГОДАРЕНИЕ БОГУ, женщин я еще хочу. И по желательности обладания первая среди них Феодотия Скарпа.

От Ликомеда Орифаониса ее отделяет дерево. Чтобы посмотреть на Феодотию, он раскачивается направо, налево, привыкший к качке на корабле, теперь он создает ее сам, а она полагает, что из рейса он еще не пришел и, взглянув на дерево, появляющегося из-за него мужчину за Ликомеда принимать не торопится.

На глазах у мужчины солнечные очки, лицо густо заляпано зеленкой, от дерева Феодотия Скарпа отворачивается, участившимся переставлением ног накатывает к подъезду, поздно стартовал бы – не догнал, но Ликомед Орифаонис снялся со стоянки аврально и уже буквально в дверях его ладонь прихватила Скарпу за задницу.

Моя истомившаяся крошечка, сказал он. Для общения с тобой я сегодня не закрыт.

А твой рейс? – пробормотала она.

Закончился.

А твое лицо?

Меня до прокусываний ПОКУСАЛИ КОЛИБРИ.

А у тебя… ты не бубоны замазал?

В море чего не приключится: ветра пронизывающие порывы, повороты судьбы драматические – к каким бы участкам его тела они не относились и как бы наладившуюся жизнь не раздраивали, капитану для сохранения авторитета надлежит с ледяным спокойствием их встречать; в безутешном состоянии свое он отбродит, но сейчас он на «Платониде», и он ее капитан. А выловленную акулу кто, кроме капитана, подержит?