Петр Альшевский - «Изделие из зеркал»

© Петр Альшевский, 2021

ISBN 978-5-0055-2532-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ему не дано ЗНАТЬ, почему он, проводя свою линию, старается никого не приобщать к выслушиванию вздохов восторженной лошади с головой носорога и выпадающими каждое лето ресницами.

Найденные ОСКОЛКИ склеены,

отвалившиеся крылья пришиты,

верный конь Та-Друн нацелен нести мужественного рыцаря-богатыря Силгора Емельяновича от материка к материку, из древности в средневековье; будь у них какой-нибудь определенный дом, они бы вернулись в него в хорошем настроении, но они живут везде, и в их сердцах бьется проверенная временем НАСТОЙЧИВОСТЬ, перекликающаяся с рассеивающим сомнение авангардным подвижничеством без материальной компенсации за контрастные ночи в шатре из грозовых туч.

Рыцарю-богатырю ничего не поручали, и им овладело ватное ощущение, что он, кажется, в ГНЕВЕ.

Та-Друна он отослал,

мягкому черному хлебу порадовался; забравшись в пролетавший мимо самолет, прильнул к иллюминатору и загрустил о нарастающей НЕМОЩИ на периферийных участках натренированного тела: тревожный звонок. Хандра проявляет себя по максимуму.

Сектор наваждения сужается,

счастливым я не проснусь,

уцелевшие враги у меня и Халамброне, и в Далбштате, и они видели меня собственными глазами,

они же выжили, а не ПОГИБЛИ,

посмотреть на меня и пасть и от моей руки было бы для кого-то честью, но они ускользнули, переспавшая со мной баисорская женщина плакала в подушку, положив рядом с собой патологически дрыгавшуюся ВОЛЫНКУ.

Исполни… у тебя наклонности – всплыло в сознании.

Выдуй мне марш на ДОРОГЕ, ведущей к вытянутому зданию с моими пропорциями, действующими на тебя безотказно.

Я ее не щупал, и женщина остыла. Жаря мне яичницу, восстановила здоровый ритм дыхания, и жизнь понемногу ТЕКЛА, быстро будет течь – быстро вытечет. Ко мне это не относится, хотя излишков нет,

железообразный Куруч советовал мне относится к жизненным силам побережней, оставляя и на любовь;

я же влюблялся и в любовной испарине некогда пересек Антарктиду, трепетно выискивая в белой безбрежности черную обнаженную ПЛОТЬ ненасытной девушки, отпихнувшей меня около покоренной мною африканской деревни.

Мне имело смысл понять, что к чему и не третировать оголодавшую пастушку обещаниями заняться ее будущим.

Я так и ПОСТУПИЛ. Таков мой имидж.

О нем еще пойдет речь.

Сегодня я весь сгорбленный и седой, а завтра подтянутый и длинноволосый,

куртуазные шевалье на проспектах Хосона принимали меня за античного бога, однако к комплиментам гомосексуалистов я глух и оказывание им услуг по отлавливанию и удушению ГОМОФОБОВ представляется мне затруднительным – типично богатырская черта. А я богатырь, я рыцарь, автоматические двери передо мною заклинило,

возможно героическое вышибание,

возможно и отступление,

уличное движение вынуждает вспомнить, что я обладаю даром слова.

Все мнения мне не учесть, всем поровну не раздать, и я сказал: я на ПАСТБИЩЕ, и вы для меня бизоны, грызущие персиковый лед в туманной дымке у головного офиса НАРКОСИНДИКАТА, бомбардировавшего меня атомными бомбами, держа в заточении мою троюродную СЕСТРУ.

Неуправляемый отец этой девушки скололся и скончался десять лет назад.

У ее матери круглая дата, и я, позвонив, поведал, что разделяю, сочувствую, помню…

А она меня не помнит.

Кто вы? чего вы звоните? вам не меня, а дочь? Но она же заложница, и она с приятелями, вы ее родственник? а мне вы никем не приходитесь? Если вы рыцарь-богатырь, то не вы ли возили меня на БЛИЖНИЙ ФЭРБОБ, чтобы физически и ментально переделать меня в проститутку?

Под расходящейся от ЛУНЫ неприкаянностью Силгор Емельянович вышагивает по пружинящему асфальту, совершая оборот вокруг стоянки КОСМИЧЕСКИХ АППАРАТОВ.

Он двигается по своему усмотрению и понимает, что взлетит и без сконструированной людьми техники.

Не подавая заявку, рыцарь-богатырь скомкает вступительную анкету;

прорабатывать идею вступления в легион сидящих на игле господдержки Силгор Емельянович не предполагает, и несмотря на кажущуюся отсталость, пешком он ходит нечасто, однако не загоняет и коня; Та-Друн не объявляется,

рыцарь-богатырь срывается на вопли только тогда, когда зовет лошадь без особых на то оснований.

В Гадобри-Пуялар ему на ней не ехать,

извальские реки не переплывать,

в запретном городе мы спали, и нас будили, нас толкали: где СВЯТИТЕЛЬ Тапблос?!

Тут… рука и жгут.

По причинам личного характера он откланялся. Несчастная любовь затронула его меланхоличные струны, и он переехал, а мы отдыхаем. Я и Та-Друн. В Корваче мы кое-кого выручили, и нас отослали к вам, заявив, что у вас мы располземся в толщину и увеличимся до имперского РАЗМЕРА.

Баураги, тидибирские папличи, анвайсуйские влипирды – на Силгора Емельяновича они молились. Распинаясь об астрономических инструментах, он слепо шатался по туннелям распускающихся КОШМАРОВ с активной позицией относительно прорыва из заколдованного круга; червивая девочка-цилиндр напоила меня вермутом и стушевалась,

для нее я большой человек, и в этом ее счастье.

Осмотри меня без стеснения, сказал я. СКАЛЬПОВ всех поверженных врагов я при себе не имею, но я провел колоссальную работу по вводу заточенных предметов в их размороженное мясо. Процесс беспрерывен,

шмель у меня в бороде,

не пытайся меня обнять,

тебе ни к чему столько разговаривать,

грациозно блуждающие жены замечтавшихся ЛИЦЕДЕЕВ склоняются передо мною в различных позах телесного десерта, и я не ковыляю от них к месту моего назначения.

Это было бы предательством.

Их халаты и ночные рубашки промокли от пота, когда на тесной кухне СУМАСШЕДШЕГО ДОМА они, оскаливаясь и пихаясь, готовили мне постную трапезу – негнущиеся листья поверх заливающихся соловьями баклажанов.

Писклявый голос… загремели выстрелы, безадресная направленность?

Вы в меня.

Всхрапывающие наложницы укрощенного рыцарем-богатырем наместника воспаленного полуострова пронесли СТВОЛЫ и развеселили Силгора Емельяновича точнейшими попаданиями.

И чего вы добились? Теперь я мертв?

Ты жив!

Да… мое положение в НАШЕМ МИРЕ не позволяет мне погибнуть от ваших пуль, и давайте мы сделаем перерыв. Вы меня раскрепостили,

прорезавшаяся похоть нашептывает мне не игнорировать вашу звериную чужеродность,

заклеймите меня позором. Рыцарю-богатырю не подобает с ОСТЕРВЕНЕНИЕМ усердствовать в добывании взаимности, если дело касается вас.

Контакты с вами я не отрицаю. Я вас забрызгал, вы меня ублажили,