Петр Альшевский - Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны

За разворовывание
Собранной для татарского хана дани
Впустую Александр Невский
Суровой карой грозил —
Растащили,
Удрученный князь сетует,
Около половины уперли,
Иисус Назорей!
Укрепи во мне упование, что хан,
Зная наш народ,
На меня не рассердится. Не заменит меня,
Твоего коленопреклоненного раба, на кого-то
Другого!

Старенький Александр Васильевич Суворов,
Бивший врагов
И оставшийся без зубов
Случайно
Встретился с рано развившейся
Двенадцатилетней
Настей.
Постояв,
Они разошлись, но девочка оглядывалась,
И полководец тоже.

Поеживаясь на утреннем холодке,
Сергий Радонежский
Умывался.
Державший кувшин монах Евтихиан
Лил воду ему на руки,
Без договоренности на спину
Полил,
Сатанинский ты прихвостень! —
Как ошпаренный Сергий вскричал.
Простудить до смерти удумал,
Земные дела не дать завершить.
Душа иродова.
Сухое рубище быстрее неси!

Разразившаяся в Златоусте
Эпидемия дифтерита
Подвигла местного художника Юркова
Написать портрет потерявшего шлем
Александра Невского.
Почему Невского?
Юрков не знает.
Насчет того, почему у князя три глаза,
Просветит – четвертый не влез.
Вторым правым ухом Юркову пришлось его
Сделать.

Гастролировавший в Твери
Федор Шаляпин
Делал утренние вокальные
Упражнения.
Дебелая Марфа,
Подружка на одну ночь,
Застегивала кофту, коченея от страха.
Ну он и воет. Чисто чудище
Из глубин преисподней.
Побыстрей с пуговицами мне бы
Управиться,
Пока пальцы меня еще слушаются!

Ответы Льва Николаевича Толстого
На вопросы о смысле жизни,
Долге перед отечеством,
Любви мужчины и женщины
Приехавшую к графу группу студентов
Коробили.
Злые, циничные, совсем не то,
Что в книгах он пишет.
Как же так? Какая причина у пересмотра?
Поинтересовались и выяснили —
Закупоркой кишечника Лев Николаевич
Мучается.
Не до благости, говорит. Не до толстовщины!

Заведующий казанской
Керамической мастерской
Петр Соборянин
Безумствовал из-за побитых им самим заказов
К юбилею царствования Дома Романовых.
Уникальный глупец! Потомок декабристов
И народовольцев, прислушавшийся к голосу
Совести!
Доигрался. Разорился!
Жена меня съест.
Да пошла она,
Монархистка!

Председатель саратовского
Военного-окружного суда
Игорь Игоревич Шпицын
Обдумывал, что же ему сделать
С пилотом Ланецким,
Который взял и сбросил
Совершавшего с ним полет на летательном аппарате
«Вуазен» генерала Синчарова
Прямиком на курятник.
Вопиющее преступление! Генеральские переломы!
Попадание однако прицельное.
Очевидное мастерство. И мне, русскому патриоту,
Такого человека у нашей армии отнять?
Самооборона, полагаю, решение.
Генерал в воздухе домогался, пилот отбивался,
Адвокат Ланецкого на данной версии не настаивает?
Шепните, чтобы начинал.

У пристрастившегося к алкоголю
Модеста Мусоргского
Болели уши.
Я глохну!
Превращаюсь во второго Бетховена!
В ведро с ледяной водой я голову
Опускал.
Простуда? Простудная боль?
Грустно. Никогда вторым Бетховеном
Мне не стать!

Добиваемый продолжительной болезнью
Владимир Ульянов-Ленин
Не говорил, а мычал.
Окружение горевало, но ничего
Поделать с собой не могло —
Случалось, посмеивалось. Раз сама
Надежда Константиновна Крупская не удержалась,
И тут же получила по голове.
Правая рука у вождя еще действовала.
Была способна на весомый
Удар.

Бродящий по комнате Пушкин,
Переступая через спящих
Товарищей по лицею,
Гордился, что он-то
С шампанского не рухнул.
Выпил, столько выпил
И стою!
В голове бардак. Драконы носятся.
Оседлаю! К небесному чертогу
Взовьюсь! Ух, как меня повело.
Братья мои, лицеисты!
Присоединяюсь к вам с извинением,
Что в падении кого-то из вас
Ушибу!

Чистильщик царской уборной Турчунов,
Высланный в Симбирск
Под негласный полицейский
Надзор,
Перебирал в уме обстоятельства,
Которые увели его из столицы.
Однажды я вычищал,
И вдруг государь.
Зашел, от вони поморщился,
Ваше, ваше величество, вычищаю! —
Я с улыбкой воскликнул.
Кому сказал, как осмелился,
Дурная моя голова. Такая карьера
Накрылась.

Федор Михайлович Достоевский
Шел по Мытнинской набережной
С тазом крови.
Откуда она?
Достоевский не скажет.
Она человеческая?
Не ответит вам Достоевский.
Кровь выплеснута в Неву.
Таз отдан благодарственно перекрестившейся бабе.
Замерзшие уши растерты
Ладонями.
Июльский полуденный зной.
А уши у Федора Михайловича мерзнут.
Так велит Бог.

Возненавидевший революцию
Художник-социалист
Поняков
За неимением дров и стульев
Топил буржуйку своими разрываемыми
Холстами.
Воздух слегка нагревался,
Протянутые пальцы возвращали
Чувствительность,
Возникший на пороге
Собрат по пейзажному цеху
Биклаянский
Стряхнул снег,
Подсел на корточках к пламени,
Не допущу я, чтобы тебя теплом
Смерть моих полотен
Одаривала! – взревел Поняков.
Собственными себя грей!

Дождавшийся удручающего известия
Волей божьей зодчий Баженов
Совершил выплеск досадливым плевком
На паркет.
Проект реконструкции Кремля
Не прошел,
Высочайше отвергнут,
Сгорбленный слуга Фрол
Притащил
Рыбу с хреном.
Ядреный же он, дерет
Жестко, в том же немилосердном
Стиле, в котором матушка Екатерина меня
Прокатила.

Из взывающей о ремонте
Церкви Святого Николы на Пыжах
Немногочисленные прихожане
Выгнали подумывающего
О переходе в православие
Китайца Сунь Линя.
Продуктовую лавку открыл!
Многих из нас разорил.
Спасением души, обезьяна, озаботился.
Так поклянемся снова и снова его
Взашей!