Петр Альшевский - Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны

Выкурив папиросу
До середины,
Товарищ Сталин подумал,
Что неплохо бы ее затушить
Об ладонь сжавшегося за столом
Маршала Конева.
Папозже затушу,
Решил великий вождь,
Еще пакурю,
Чтобы дабро не прападало.

Как бы мне присоединиться к играющим на
Пляже волейболистам? Подходить неудобно.
Отправлюсь-ка я за стол статью о жандармах
Утяжелять,
Дорабатывать,
Максим! Максим!
Познакомьтесь, сеньоры.
Отдыхающий у нас на Капри
Прославленный пролетарский писатель
Максим Горький.
В волейбол с нами, Максим, не поиграешь?
Не поиграю, Буревестник революции
Прошипел. На отдыхе я, заявлять, гады, смеют.
Тружусь я,
Покоя мозгам не давая!

Преуспевающий ресторатор Кудинов,
Испробовав испеченную новым поваром
Кулебяку, выбежал из своего заведения
На улицу,
Впился зубами себе в кулак,
Он испытывал крайнюю горечь от того,
Что боготворимая им
Пламенная цыганка Лала Сиамская
Его не любит.
И не полюбит. А кулебяка удалась.
Кудинова сейчас вырвет.

Перед несравненным
Стравинским, разбившим бровь
Об тисовый секретер,
Лежала недописанная партитура
«Пульчинеллы»
И стоял стакан бесцветной,
Манящей композитора
Влаги.
Третий за день стакан.
Какие же кривые значки,
Хмыкнул он про себя.
А это кусок, судя по почерку,
Трезвым мной
Создан.

Накануне Аустерлицкого
Сражения
Недавний крестьянин
А нынче забритый в солдаты
Прошка Дыбнягин
Заснул на позиции, в оправдание
Перед грубо его растолкавшим
Капитаном Бекерским
Заявил, что увидел вещий сон,
Наполеон будет разгромлен!
Случится по-твоему —
Пороть я тебя не стану,
Сказал ему капитан. Иди в бой,
Бейся за государя;
Прошка в позорном бою не погиб.
Уцелел и Бекерский.
С учетом всех обстоятельств
Немилосердно он, конечно,
Прошку порол.

Неординарный Томкин
Издатель печатного органа
Для людей, озабоченных
Темой плоти
Обожал державные
Фотографические изображения
Царицы Александры Федоровны.
Во избежание столкновений с цензурой
И монархистами
Читателей чем попроще
Он потчевал.

Поздновато начинающий велосипедист
Дягунов, участник организованного
Спичечным концерном
Братьев Сиплугиных
Заезда по Костромской губернии,
Ехал четвертым,
Спустя девятнадцать километров
Ехал четвертым с конца
Среди разместившейся на обочине публики
Он увидел принимающую его ухаживания
Леночку Илистранскую.
Она обнималась с жирным невысоким мужиком.
Доеду, подумал Дягин,
Я доеду,
Доеду и сразу мы с ней
Поженимся!

Шагающий по взлетному полю
Сталинский сокол
Валерий Чкалов
Споткнулся перед лужей, за неимоверно
Растянувшееся мгновение
Неустойчивости
Продумал детали предстоящего ему
Рискованного полета
В лужу он, устояв, не упал.
Забрался в самолет, молодцевато взлетел
И не сел.

Восторженно принявший революцию
Поэт
Блок
Голодал. С телом ослабевал и разум.
В пятницу пуд картошки мне продадут
Дешевле,
Рыночные торговцы, не понимающие,
Что с чего мною взято, уступать мне
Откажутся,
Уплетусь не в расстройстве. Все равно
Я бы пуд не дотащил.

В обращении
К своей безобразно пьющей
Дочери
Леонид Ильич Брежнев
Применил эпитет, за использование которого
Ей захотелось ударить генсека-отца по заплывшей
Физиономии.
Но рука не поднялась.
Из-за слишком сильного опьянения
Не послушалась.

Всецело поддерживающий
Репрессивную политику товарища Сталина
Полковник Сахнов
Делал великолепную карьеру
В доблестной красной армии.
Доверие к нему было
Безграничным.
Восемнадцатого сентября
Сахнова наградили орденом.
Девятнадцатого вызвали на допрос.
Двадцатого расстреляли.

Заработавшийся в Смольном
Владимир Ульянов-Ленин заснул
За столом.
Вошедший к Ильичу
Дежурный матрос Чичалин
Погасил настольную лампу, попал во мрак,
Навалившаяся темнота навела
Матроса на шутку,
И он пальнул из маузера.
Что такое?! – Владимир Ильич заорал.
«Аврора» выстрелила.
Снова выстрелила?! К началу реставрации
Царизма теперь сигналит?!
Я, Владимир Ильич, стрелял.
Спите, ни о чем не тревожась.
Народная власть навсегда.

Пугливо предававшийся
Содомскому греху
Землепашец-середняк
Лупачев
Обомлел.
Из колодца вылезал его обещавший
Уехать в Сызрань
Мужеложец-дружок Бухляев.
Свят, свят, почему же он здесь?
Билеты в Сызрань закончились?

У злоупотребившего
На правительственном приеме
Дрессировщика Дурова
Прихватило печень.
В постели он извивался, как змея
Задел и разбудил спавшую с ним
Гардеробщицу Любу,
Секса, Володенька, хочешь? – спросила она, зевнул.
Ты мне не надоела, протяжно он простонал.
Возможно, утром я тебя
Трахну.

Снискавший до войны с фашистами
Огромную Славу
Боксер Николай Королев
Подвергся на улице оскорблениям
От подскочившего к нему
Задрипанного мужичка.
Хлопающий глазами тяжеловес
Последовательно услышал,
Что он паршиво одет,
Что ему не дают бабы,
Что его беременная мать сношалась с четырьмя Обучающимися в Москве
Китайским коммунистами,
Продолжая выслушивать словесную грязь,
Королев ретировался. Он думал о провокации.
Хотят вывести меня из себя,
Заставить сорваться,
Провокации, однако, не было.
Всего лишь попался
Псих.

Новгородский воевода,
Владелец бесчисленных земель и деревень,
Собиратель спасшего Русь
Ополчения
Дмитрий Пожарский
Пытался вспомнить лицо
Давным-давно померевшего сподвижника
Козьмы Минина.
Всплыла борода.
Несмотря на значительные усилия,
К ней ничего не добавилось.

Директор
Арктического Института
Отто Шмидт,
Помешивая остывающий чай,
Воображал, как, выйдя из Архангельска,
Он дойдет до Тихого океана.
Работать не хотелось.
Хотелось мечтать.
Добраться бы за одну навигацию до Тихого океана,
Трусы бы с неприступной
Заведующей лабораторией Мишляновской
Стащить.
Попугайчиков, кажется, она любит.
Через попугайчиков надо мне действовать.