Петр Альшевский - Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны
- Название:Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005514219
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Петр Альшевский - Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны краткое содержание
Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
LXXXVI
Работая над боевыми эпизодами
Грандиозной великодержавной поэмы
Маленький,
Необыкновенно чернявый для Руси
Человек размахивал взятой у гусара саблей,
Рубил
Фиолетовый репей,
Восхищал
Засмотревшихся на него юных барышень,
Это Пушкин? – спросила Ниночка у Еленочки.
Он самый. Очаровательный, не находишь?
Шарман!
LXXXVII
К чинно восседавшему на скачках
Банкиру Соломону Лябницу
Подлетел и подсел
Взъерошенный,
Бесконечно проигрывающий на бегах
Господин, который непререкаемым тоном
Потребовал у Лябница ссуду
В пятьсот рублей.
Зная, что с деньгами он прощается,
Ассигнации банкир ему выдал.
Не пошлешь же его.
Обер-прокурора Святого Синода.
LXXXVIII
Затейливая,
По праву входящая в московский
Художественный мир
Мороженщица Дитьялова
Привязывала к волосатым
Ногам
Владимира Немировича-Данченко
Лошадиные бубенцы.
Ночь намечалась ого-го-го.
И-го-го!
LXXXIX
Гудящему,
Богато украшенному двуглавыми орлами
И прочей имперской символикой
Поезду
На полустанке Каблуяновка помахали,
Желая многие лета,
Покричали вслед,
Каблуяновка среди его остановок
Не значилась.
Бедность, неопрятность, патриотический
Булочник Стяпин сторонника либеральных
Перемен Дягунова убил.
Дело стоящее, но не останавливаться,
Разумеется, не повод.
Достаточно вдохновляющего гудка.
XC
Вознесшийся до царских покоев
Официант Кружков
Считал себя
Конченым человеком.
На вдовствующую императрицу он накричал!
Она хлопнула его по заднице,
Кружков разозлился
И спустя минуту
Прозрел.
Идиот я, идиот,
Бабулька со мной ведь заигрывала,
Еще выше подняться
Я мог.
XCI
Графский лесничий Куприян
Засек в тополиной роще
Пушкина.
Михаилом Петровичем, графом моим любимым,
Погостить у нас он, по-моему, не приглашен.
Без дозволения шляется?
Если бы просто гулял, но он непременно
Какую-нибудь девку испортит.
Распоясался, хлыщ, нелегкая его
Забери!
XCII
Надорванный портфель Докучаева
Вместил подготовленную к печати
Монографию «Русский чернозем»
И купленный в лавке
Кусок сала.
Опубликованный труд
Принесет Докучаеву имя в стране
И даже в Европе,
А сало
Пришедший потолковать о жилье вскладчину
Медиум Качаров
Сожрет.
Еще тридцать лет на этом поприще
Альберт Всеволодович Качаров проработает.
Имя себе не создаст.
Голодающим спиритом квартирным хозяйкам
Запомнится.
XCIII
Приласкавший мальчика-сиротку
Федор Михайлович Достоевский
От общечеловеческой нежности
Перешел к действиям,
Вызвавшим у Пашеньки
Подозрение,
Неприятие,
За палец он
Жутковато закатившего глаза Достоевского
Укусил.
Ты бес! – вскричал
Вырванный из блаженства Федор Михайлович.
Они мне всюду мерещатся, но ты,
Я богом клянусь,
Наяву!
XCIV
В запертой на ночь
Солдатской казарме
Поступивший на воинскую службу
Гаврила Державин
По-юношески увлеченно
Рифмовал,
Неподходящее по смыслу
Отбрасывал,
Перенести на бумагу
Упаси бог.
За зажженную в неурочный час
Лучину следящий за порядком унтер
Запросто по физиономии настучит.
XCV
Оперевшись на подоконник,
Секретарь губкома
Чибилев
Тупо смотрел на лежавшую у его ног
Неразорвавшуюся гранату.
Взгляд мысли не выражал, но мысли у Чибилева
Были. Контра в окно швырнула?
Дружки, на мое место метящие?
Лидка Сидоркина, вероятно.
Невезучая она баба – и женить меня на себе
У нее не вышло,
И убить меня не смогла.
XCVI
Матрена Петровна Дялькина
Встречалась
С Фролом Ивановичем Дуйским.
Оба они кладбищенские работники,
У обоих желание не между могилами сношаться,
А в церкви, как положено, быть обвенчанными,
Муж Матрены Петровны
Погиб в Тарноруде.
Фрол Иванович призыва на поля
Первой Мировой избежал.
И почему же ты, Фрол Иванович, не участвовал?
По состоянию психики? А я еще недоумевала,
Из-за чего добрачной близости ты не хотел.
Извини, Фрол Иванович.
Чем с тобой, верность моему покойному
Прапорщику я хранить буду.
XCVII
Хлюпая и чертыхаясь,
Подобравший полы кафтана
Вице-президент вотчинной коллегии
Тимпаков
Шел по болоту.
Царь Петр Алексеевич приказал
Все болото пройти – извлечь
Пользу в виду не имел, поглядеть,
Затянет ли меня трясина, для него забава,
По-европейски практично
Мыслит он с паузами.
Бывает, самодержца-самодура
Соизволяет включать.
XCVIII
Безнадежный оболтус Капитон,
Отчего-то воспринимаемый
Преуспевшим в рыбных рядах батюшкой
Дюже способным отроком,
В завихрении мозгов
Над «Арифметикой» Магницкого сидел,
Страдал,
Воскликнувший в прихожей отец
Позвал Капитона поздороваться с гостем.
Леонтий Филиппович Магницкий пришел!
Автор учебника?
Загрызть бы его.
К пузу волчарой кинуться
И зубами порвать.
XCIX
Плетущийся с палочкой
Мимо своей старой пожарной части
Некогда бравый брандмейстер
Хлопин
Решил зайти, оживить воспоминания,
Новомодных приспособлений, гляди, натащили,
Машины стоят. Мы-то, считай, на телегах гоняли. Запряженных лошадей хлещешь,
Орешь,
Звенишь,
Тушили не особо удачно, но сколько удали,
Красоты.
А у них машины стоят.
Выхолощенное место!
Не чувствую, как дома, себя я здесь.
C
Путиловский рабочий Горопеин,
Завязав в узелок все свои сбережения,
Нес взятку
Преступному,
Шантажирующему его семью прокурору.
Фонари горят тускло,
Лихие люди по улице бродят,
Заплатить бы им, и они бы прокурора
Прикончили.
А зачем перекладывать?
Руки у меня здоровенные,
Настроение боевое,
Схвачу гадину.
Задушу.
CI
В охваченной разрухой,
Корчащейся от голода Москве
Ответственный за аресты
И расстрелы недовольных
Феликс Эдмундович Дзержинский
Водил холодными глазами по приглашению
Поучаствовать в деятельности общества
«Слонам от людей».
Преамбула говорила, что в Индии
Неурожай, пища для слонов, включая траву,
Съедена человеческими
Особями, собранные нами средства
Дадут слонам выжить.
Очаровательная шутка, резюмировал
Главный чекист. А чья?
Владимир Ильич дурачится?
CII
Неопытный, но благодаря связям
Заполучивший
Существенный пост в коллегии иностранных дел
Раподанов,
Устраивая официальный обед
В честь гордого сановника
Заштатного германского
Княжества Рудольфа Люблихта,
Вел себя абсолютно неприемлемо.
Допускаемые им презрительные
Колкости
Довели Люблихта до белого каления,
И он пощечину Раподанову залепил.
Тому пришлось вызвать немца на дуэль,
Настраиваться на нее,
Горевать,
Как дьявол, утверждают, немец стреляет.
Пистолет разрядит,
Я рухну,
Детишек не заведу.
Тактичным дипломатом не стану.
Интервал:
Закладка:
