Петр Альшевский - Кабаре-Гиньоль. Русские сезоны

Испробовав все нормальные средства
По соблазнению рьяно верующей Чипонской
Писатель-модернист
Клищук
Попросил эту шестипудовую женщину
Отдаться ему
Ради Христа.
Далее произошло невообразимое.
Фактически чудо.
Она ему отдалась.

Забывшийся в постели Сарынский-Гусин
Очнулся и в полумраке
Увидел над собой разыскиваемого,
Схематично обозначенного в газете
Душителя Лакамольского.
Правая сторона
Тела у Сарынского-Гусина парализована,
Для удара
Руку он задействовал
Левую, по жалобному вскрикиванию
Узнал принятого им за душителя
Доктора Сучкова,
Милейший врач опять из-за пациентов
Пострадал.
До Сарынского-Гусина пребывающая в нервной
Горячке после попытки уличного изнасилования
Курсистка Динькина
Ботиночком в пах
Сучкова достала.

Позванивающий кандалами
Емельян Пугачев
Стремился выдать на них мотив
Знакомой каждому на Руси плясовой.
Стража,
Доставляющая Пугачева на казнь
Считала, что у него ничего не выходит.
Не похоже, сказал Огланьков.
Совсем не похоже, кивнул Япкин.
А я говорю, похоже!
Стражники не спорили.
Грозный у Емельяна Ивановича рык,
Продрал он им напоследок.

Сидящий под кленовым деревом
В позе орла
Отшельник Аким
Мучился запором,
Анализировал обстоятельства,
Кусочек свежего хлебушка
У озаботившейся моей худобой женщины
Вчера я принял. Угу.
Нельзя мне ничего вкусненького.
Уяснил я, Иисусе,
Спасибо Тебе за урок.

Георгиевский кавалер Суничинов,
Заплатив проститутке Глашке,
Низринулся в полнейшее
Безденежье – расстегай купить не на что.
До подвигов во имя царя и отечества
Он за любовь не платил,
Женщины к нему и так липли,
К инвалиду их, разборчивых, уже не тянет,
Почернело отношение, поизгадилось.
Сколько за расстегай ты,
Бабушка, хочешь?
Кавалеру не скинешь? Георгиевский я кавалер,
Не твой же, дура дремучая!

Выскочивший из парикмахерской
Пушкин
С негодованием вспоминал,
Как занимавшийся его прической
Француз
Шепнул наклонившемуся коллеге
Про «фасон баран».
На дуэль бы
Мерзавца.
Всех лягушатников на дуэль!

К нижегородскому изготовителю
Высококлассных чемоданов
Гермогену Антипскому
Вошел мерзкий городовой. Я знаю,
Сказал он Гермогену,
Что для революционного элемента
Ты делаешь чемоданы с двойным дном.
Сделай и мне. Россия погибает,
Женева хорошеет,
Отбывая за границу, я прихватываю с собой
Ценности, нажитые довольно незаконно
И для показа на таможенном пункте
Не предназначенные.
Чемодан мне нужен в субботу. Не сделаешь —
Я тебя арестую.
Антипский кивнул на подсобку.
Городовой не уразумел.
Скрывавшийся в ней подпольщик
Выскочил и выстрелил городовому в горло.
Сообразив, как избавиться от трупа,
Антипский побежал за чемоданом.
За самым-самым большим.

Под обрушившимся стеной ливнем
Расплывшийся в улыбке
Федор Михайлович Достоевский
Распевал фривольную песенку
О купчихе, бане и юркнувшем в купчиху
Таракане.
Нездоровая психика доставила писателю
Бесчисленное количество тяжелых минут,
Но в ней была и оборотная сторона.
Бодрящая,
Озаряющая неожиданным
Светом.

Весьма рачительно использовавший
Свои угодья
Адмиральский сын
Колбаков
Внимательно вчитывался в постановление
О принудительном отчуждении помещичьих
Земель.
И кому же отдадут мою землю?
Степке и Никитке, с октября месяца
Не просыхающим?
У Никитки, кстати, интересная жена.
Забудь, несчастный!
Отгулял, вероятно, ты, отлюбил.

Приехавший в Мюнхен дипломатический
Сотрудник Бувеев
Заглянул к проживающему в великолепных условиях
Чудесному поэту Тютчеву.
Поэт угостил гостя терпким вином,
Выдал целую лекцию
О единственно верной для России
Концепции славянофильства,
Гость захотел повторить.
Тютчев насупился.
Дальше одного бокала его гостеприимство
Не простиралось.

Духовник любвеобильного императора
Отец Питирим,
Выслушав его сдержанный отчет
О похождениях последней недели,
Самостоятельно додумывал детали —
Обхватывание сзади,
Постанывание под тиканье, обнажение при свечах.
Свечей и у меня в храме навалом. Итак!
Процент покупающих прихожан,
Объемы заказа, подсчет выручки,
Исключу свечи я из фантазий.
Сбивают они, право слово.

Отмечавший
Удачно подделанные вступительные документы
Михайло Ломоносов
Бражничал
Со встреченными им на рынке
Худыми
Касимовскими татарами.
Веры они мусульманской, думал Михайла. Но пьют.
Пьют отменно.
Не перепьют!

Коллежский советник Станьков,
Сбежавший к себе в поместье, что
В пятнадцати верстах от Торжка,
Слышал доносящийся из города
Колокольный звон.
Изо дня в день долбят и долбят,
Возмущался он на качелях.
А в лесу волки
Воют.
Записать бы мне для потомков
Мои впечатления от России,
Вступившей в двадцатый век.
Сафьяновая тетрадка имеется.
Запишу.

Побывавший в сибирской ссылке
Инженер Тукирев
Устраивался в Самаре
С привезенной им из холодных краев
Татьяной Чумбуевой, дамой
Политически нейтральной.
Как и сам инженер – по ошибке его осудили.
Встреча с Татьяной, он надеется, не ошибка.
Хотя от женщины всего можно ждать.
И от инженера Тукирева можно.
Перенесенные лишения – не шутка,
Ясность рассудка капитально они в нем
Поубавили.