Георгий Рогачевский - Сквозь огненные штормы

В составе этой группы воевал под Новороссийском и наш ТКА-71 под командованием старшего лейтенанта Л. М. Золотаря. На борту этого катера находился также старший лейтенант Б. М. Першин - дублер А. Ф. Африканова. ТКА-71 первым ворвался в порт и атаковал торпедами огневые точки на пирсах напротив ворот. Развернувшись, получил повреждение корпуса. На выходе еще одно прямое попадание и затонул. Личный состав оказался в воде. Проходящий мотобот подобрал всех, за исключением мичмана Олейника - старшины группы мотористов. Выплыв на восточный мол, Олейник добыл трофейное оружие и присоединился к штурмовой группе моряков. Они, действуя решительно и дерзко, выбили фашистов из помещения электростанции. Мичман Олейник на вторые сутки вернулся на базу в Геленджик. Его мужественные действия не остались не замеченными - он был награжден орденом Красного Знамени.

Наступала вторая ночь не менее решительного штурма большими силами десанта. Время неимоверно тяжелой работы наших торпедных катеров.

9- й километр Сухумского шоссе. Мы с Левой Келиным включены во вторую группу торпедных катеров, выделенных для высадки десанта в порт Новороссийск. Кроме нас, все остальные -из 2-й бригады. Оттуда и командир отряда капитан-лейтенант Левищев. Собрав нас, он сообщил:

- Все причалы в порту захвачены первым броском. Удерживаются с большим напряжением сил. Нужна немедленная помощь.

Поставлена задача: принять на борт десант и, следуя за головным в кильватере, прорваться в порт и высадить его. Мой ТКА-42 идет в строю третьим.

К нам в желоба погрузились минометчики со своими плитами и стволами, боезапасом. Глядя на их неторопливую, но спорую, бесшумную погрузку, спокойные, сосредоточенные [351] лица, я почувствовал, как и ко мне приходит такая же уверенность. Да, эти дадут прикурить любому врагу. Все средних лет - сибиряки.

На подходе, на восточной окраине города, с высоты противник начал стрелять трассами белого цвета. Все ясно, показывает нас. «Усы» и «петух» даже в темноте демаскируют. К тому же шесть катеров своими двенадцатью авиационными моторами создают такой рев, что слышно далеко окрест. Не уменьшая хода - примерно 42 узла, приближаемся к воротам порта.

Теперь уже вся артиллерия противника бьет с максимальной скорострельностью, ставя сплошную свинцовую завесу. Плотность такая, что кажется - вода кипит. «Где же ворота?» - мелькает мысль. Но тут головной исчезает в огненной завесе, за ним пропадает второй катер. Очередь за нами. Лечу на той же скорости, лишь успеваю подумать: «Очевидно, головной видел ворота, коль так решительно ведет нас». В руки, держащие штурвал, отдает попадание многочисленных осколков снарядов по корпусу катера. Ворота проскочили. Стало легче.

Уже без помех подходим к Элеваторному причалу, в район затопленного теплохода «Украина». Все шесть катеров в сборе. Прямо удивительно - после такого штормового шквала. Готовимся к высадке десанта. И тут с теплохода и эстакады враг начинает поливать нас автоматным и пулеметным огнем. Все немедленно отворачиваем и идем в голову причала. Стрельба затихает. Значит, высокий бетонный пирс прикрывает наши маленькие катера. Сразу же, разворачиваясь на выход, швартуюсь на обратной стороне причала. Боцман Николай Рудаков и радист Филипп Тарасов ловко взбираются по деревянным брусьям облицовки на причал и на швартовых удерживают катер. Десантники тоже взбираются наверх и неслышно исчезают в темноте. Решил посмотреть курс. Наклонил голову над магнитным компасом. И тут же обожгло лицо. В рубку спрыгивает боцман:

- Высадились все!

- Заводи моторы! - подаю команду.

Сразу же выходим на середину акватории порта. Со стороны Каботажной пристани потянулись огненные пучки трасс. Но проходят пока то впереди, то сзади. Огонь становится плотнее. Из моторного отделения [352] доносятся крики: «Газуйте, газуйте!» Море снова закипело от разрывов. Но мы уже проскочили ворота - проход между молами. Метров через двести глохнут сразу оба мотора.

- Разбит водяной коллектор правого мотора и вышло масло из левого, - докладывает механик.

Так вот почему он кричал: «Газуйте!…» Стрельба утихла. Волна несет нас вдоль западного мола к берегу. Нос катера притонул. Боцман с радистом пытаются заделать пробоины в подводной части таранного отсека - вода уже выше колен. В ход идет все, в том числе и наши плавающие пожитки. Вдруг в рубке слышу запах бензина. Малейшая искра, и мы взлетим в воздух. Из порта выскакивает еще один катер. Кричу боцману:

- Немедленно дать красные проблески!

Но условный сигнал почему-то не принят, катер скрывается в темноте. И тут на малом ходу из порта, словно призрак, выходит шхуна. «Вот так и нам надо было, - упрекаю себя. - Тихонечко, скрытно, малым ходом, прижавшись к восточному молу. А то летишь, как оглашенный, напрямую, поднимая буруны к небу!» Когда набьют, всегда умнее становишься…

- Эй, на шхуне, - кричу во всю мощь, - возьмите на буксир!

И вот уже мы медленно следуем за шхуной к своему берегу. Не обошлось, конечно, и без приключений. Я стою за штурвалом, держу строго в кильватер буксира. Вдруг вижу: впереди катера над палубой то взмахнет рука, то исчезнет. Померещилось, что ли? Да нет, явно видел. Колеблясь, все же вылезаю из рубки и бегу к носовой части. Действительно, уцепившись за буксир, тащится по воде человек. Мгновенно падаю на палубу и, зацепившись ногами за поручни, свешиваюсь головой вниз и хватаю за руки «бегущего по волнам». А потом истошно кричу:

- Боцман, боцман! Слышу, появился Рудаков.

- Чего? - спрашивает.

- Тащи! - кричу.

- Кого?

- Да скорее!

И тут до него дошло. Подцепив матроса за робу крюком, боцман вытаскивает его на палубу. Затем за ноги - меня. Заводим «утопленика» в рубку. [353]

- Кто такой? - спрашиваем.

Молчит, никак не придет в себя. Андриади, присмотревшись, говорит:

- Да это же моторист с ТКА-112! Тормошим его: где катер, где команда? Наконец, заговорил:

- Катер утонул. Вода хлынула в моторный отсек, я еле успел выскочить через люк. Весь экипаж во главе с командиром. Пошли к берегу, а я в темноте отстал…

И тут мне докладывают о готовности левого мотора к запуску. Все это время мотористы заделывали масленую магистраль и собирали для мотора масло. И вот - результат. Пары бензина на катере не ощущаются. Значит, можно заводить левый мотор. Немного поманеврировав в поисках команды ТКА-112 и убедившись, что никого нет, мы следуем вдоль берега в Геленджик.

Я решил к пирсу не подходить, а выброситься рядом - носом на пологий берег. Так надежнее. И оказался прав: днем в корпусе катера насчитали около 300 пробоин. К тому же правый мотор можно было отремонтировать только в мастерской. Предстоял поход в Кулеви… А пока я пошел докладывать обстановку в штаб бригады - капитану 3-го ранга Г. Д. Дьяченко.