Джек Хиггинс - Орел приземлился

— Думаю, я нашел выход, — сказал Гиммлер. — Есть человек по имени Эмери, Джон Эмери. Сын знаменитого английского политического деятеля. Он снабжал Франко оружием. Ненавидит большевиков. Он уже некоторое время работает на нас.

— Его можно использовать?

— Сомневаюсь, но он высказал мысль создать Британский легион Святого Георга. Набрать англичан из лагерей военнопленных в основном для боев на Восточном фронте.

— И нашел охотников?

— Несколько, не много, и большей частью уголовников. Теперь Эмери не имеет к этому делу никакого отношения. Некоторое время эта часть входила в вермахт, теперь же ею занимается СС.

— Сколько добровольцев?

— Я слышал, человек пятьдесят-шестьдесят. Их называют Британским свободным корпусом. — Гиммлер открыл лежащую перед ним папку и вынул карточку. — Такие люди иногда пригождаются. Вот, например, Гарви Престон. Когда его захватили в Бельгии, на нем была форма гвардейца Колдстрим гардс и поскольку голос и манеры у него английского аристократа, как мне сообщают, никто в этом некоторое время не сомневался.

— А он оказался не тем, за кого себя выдавал?

— Сами посудите.

Радл посмотрел на карточку. Гарви Престон родился в Харрогите, графство Йоркшир, в 1916 г., сын носильщика на вокзале. Ушел из дома четырнадцати лет и работал в бродячей труппе эстрадных актеров. В восемнадцать играл в театре в Саутпорте. В 1937 г. был приговорен к двум годам тюремного заключения по четырем обвинениям в мошенничестве.

Через месяц после освобождения, в январе 1939 г., снова был арестован и приговорен еще к девяти месяцам тюрьмы по обвинению в том, что под видом офицера ВВС получал деньги обманным путем. Приговор заменили условным, если Престон уйдет в армию. Его отправили во Францию дежурным писарем при транспортной роте. В плен он был захвачен в чине исполняющего обязанности капрала.

Его поведение в лагере военнопленных было плохим или хорошим в зависимости от того, с какой стороны смотреть: он донес не менее пяти раз на пленных за попытки к побегу. Последний донос стал известен его товарищам, и, не уйди он добровольцем в Свободный корпус, пришлось бы, чтобы сохранить ему жизнь, перевести его в другой лагерь.

Радл подошел к Девлину, дал ему карточку и повернулся к Гиммлеру:

— И вы хотите, чтобы Штайнер взял этого — этого…

— Уголовника, — подтвердил Гиммлер, — которого совершенно не жалко потерять, но который хорошо изображает английского аристократа. В нем, правда, что-то есть, Радл. Такому человеку полицейские сразу же отдают честь, как только он открывает рот. Я всегда считал, что английские рабочие с первого взгляда узнают офицера и джентльмена. Престон подойдет прекрасно.

— Но Штайнер и его люди, господин рейхсфюрер, — солдаты, настоящие солдаты. Вы же знаете их послужной список. Как такой человек подойдет им? Будет он слушаться приказов?

— Он будет делать все, что ему велят, — сказал Гиммлер. — Это само собой разумеется. Позовем его?

Он нажал кнопку, и через мгновение в дверях появился Россман.

— Приведите Престона. — Россман вышел, не закрывая двери, и в ту же минуту в комнату вошел Престон, закрыл за собой дверь и отдал нацистский салют.

Ему было двадцать семь лет. Высокий, красивый мужчина в великолепно сшитой серой полевой форме. Форма эта особенно привела в восхищение Радла. На фуражке кокарда СС «мертвая голова», на воротнике — три леопарда. На левом рукаве под орлом — щит с британским флагом, на черных с серебром обшлагах готическим шрифтом было написано: «Britisches Freikorps». [3] Британский свободный корпус.

— Очень мило, — сказал Девлин, но так тихо, что услышал только Радл.

Гиммлер представил их:

— Унтерштурмфюрер Престон — полковник Радл из абвера и господин Девлин. Вы познакомитесь с той ролью, которую каждый из этих джентльменов играет в нашем деле, по документам, данным вам несколько раньше.

Престон в пол-оборота к Радлу наклонил голову и щелкнул каблуками. Очень официально, очень по-военному, как актер, играющий в пьесе прусского офицера.

— Так, — сказал Гиммлер. — У вас была полная возможность обдумать предстоящее дело. Вы понимаете, что от вас требуется?

Престон осторожно спросил:

— Я правильно понял, что полковник Радл ищет добровольцев?

Немецкий его был хороший, хотя и слышался небольшой акцент.

Гиммлер снял пенсне, слегка потер указательным пальцем переносицу и снова тщательно надел его. Это был невероятно зловещий жест. Голос Гиммлера, когда он заговорил, напоминал шуршание сухих листьев на ветру:

— Что именно хотите вы сказать, унтерштурмфюрер?

— Просто я в затруднении. Как известно рейхсфюреру, членам Британского свободного корпуса было гарантировано, что они никогда не будут использованы в военных действиях против Англии и короны и не будут поддерживать какие-либо действия, причиняющие ущерб интересам английского народа.

Радл сказал:

— Господин рейхсфюрер, может, этот джентльмен с большим удовольствием послужит на Восточном фронте? В южной группе под командованием фельдмаршала фон Манштейна. Масса возможностей отличиться для тех, кто жаждет настоящих боев.

Престон понял, что совершил грубейшую ошибку, и попытался объясниться:

— Уверяю вас, господин рейхсфюрер, что…

Гиммлер перебил его:

— Вы говорите о добровольности там, где я вижу только акт священного долга. Возможность послужить фюреру и рейху.

Престон щелкнул каблуками и вытянулся по стойке «смирно». Это было отличное представление, и Девлину оно доставило большое удовольствие.

— Конечно, господин рейхсфюрер. Это моя единственная цель.

— Я ведь прав, вы принесли соответствующую присягу? Священную присягу?

— Да, господин рейхсфюрер.

— Тогда говорить больше не о чем. С этого момента считайте себя под командованием полковника Радла.

— Как прикажете, господин рейхсфюрер.

— Полковник Радл, мне хотелось бы поговорить с вами наедине. — Гиммлер посмотрел на Девлина: — Господин Девлин, не будете ли вы так добры подождать в приемной с унтерштурмфюрером Престоном?

Престон четко салютовал:

— Хайль Гитлер! — повернулся на каблуках с таким искусством, что не посрамил бы и гренадера и вышел. За ним вышел Девлин, закрыв за собой дверь.

Россмана нигде не было видно. Престон яростно пнул кресло и бросил фуражку на стол. Он побледнел от гнева, и когда доставал серебряный портсигар и сигарету, руки его слегка дрожали.

Девлин подошел, взял сигарету, прежде чем Престон захлопнул портсигар, и ухмыльнулся:

— Ей-богу, старый педераст взял тебя за яйца.

Он говорил по-английски, и Престон, свирепо уставившись на него, ответил на том же языке:

— Что вы хотите сказать, черт побери?