Михаил Никулин - Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди
- Название:Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советский писатель
- Год:1977
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Никулин - Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди краткое содержание
Михаил Никулин — талантливый ростовский писатель, автор многих книг художественной прозы.
В настоящий сборник входят повести «Полая вода», «На тесной земле», «Жизнь впереди».
«Полая вода» рассказывает о событиях гражданской войны на Дону. В повести «На тесной земле» главные действующие лица — подростки, помогающие партизанам в их борьбе с фашистскими оккупантами. Трудным послевоенным годам посвящена повесть «Жизнь впереди»,— она и о мужании ребят, которым поручили трудное дело, и о «путешествии» из детства в настоящую трудовую жизнь.
Полая вода. На тесной земле. Жизнь впереди - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Аполлон не спешил обнадеживать Мирона в том, что прежняя жизнь обязательно вернется. Он давно уже сам не верил этому. Глядя на дремлющих лошадей, он почему-то думал сейчас о белобородом старике — владельце конки в том городе, где служил в казачьем полку. Белобородый старик попал в беду: в городе появился трамвай и не стало охотников ездить в вагонах конки. Аполлон был одним из немногих пассажиров, которым хотелось поддерживать сильно пошатнувшиеся дела белобородого старика. Но потом и он забраковал конку и сбежал на трамвай, потому что ему, полковому фуражиру, всегда надо было спешить на сенной базар, чтобы с выгодой лично для себя купить овес и сено полковым лошадям… Вспоминал он и о том, что когда-то в степной округе не было ни одной железной дороги, и за лесом в Царицын, за солью в Крым ездили на волах и лошадях. Не стараясь разобраться, что же общего было в его мыслях о белобородом старике и о степной раздольной жизни, о которой он слышал от отцов и дедов, Аполлон внутренним чутьем улавливал тесную связь этих мыслей. Он даже сумел объединить их в простом и ясном выводе. Поведав Мирону о своих воспоминаниях, он сказал:
— Белобородый старик тут же скоро бросился под трамвай… А про железную дорогу худого, знытца, не скажешь, если надо к сроку по делу… Из стародавнего обязательно брак получается. На замену другое приходит.
— Стало быть, нам время под трамвай кидаться? — настороженно спросил Мирон.
Аполлон, усмехнувшись в седые усы, задумчиво ответил:
— Мы с тобой не такие, чтоб по доброй воле прохожему дяде отдать коня и седло, а самим ковылять пешими… Что зря тратить слова?.. Ждать, пока под кручь нас сопхнут, не будем. Уж лучше, знытца, схватиться с ними и в клубке помереть…
— Согласен, — твердо качнул головой Мирон.
— А может, и отвоюем свое… Ведь бывает, Мирон, что взамен старому идет квелое новое, как недоносок. Знытца, не дать ему выжить… Знытца, просто невозможно верить, что из Хвиноя и его однокашников получится толк. Мы же знаем, что они и есть чистые недоноски!
Слово «недоноски» развеселило обоих. У Мирона, отупевшего за последние дни от бесплодных мыслей, теперь наметилась ясная дорога, и найти ее помог Аполлон.
— Аполлон Петрович, ты дозволь мне плохонькую подпругу у твоей пегой заменить на хорошую. Я из своих запасов возьму.
Заменив в седле Аполлона старую подпругу новой, Мирон принялся перебирать поношенные потники. На дырки он клал латочки, обрезал потрепанные концы, кое-где натачивал их так, чтобы не получилось рубца, чтобы потник не был жестким… От спящего Гришки они пересели подальше и за работой вели свою беседу с тем спокойствием, с которым беседуют только уважающие и с полуслова понимающие друг друга люди.
— От дождей, знытца, лога и яры теперь бушуют, как бешеные. Станица отрезана от наших хуторов… Несколько дней в Осиновском можно пробыть без всякой опаски. Ни гражданские, ни военные носа туда не покажут. В Осиновском самый главный из краснюков — Хвиной. Так, знытца, и его от нас речка отрезала.
— По такой коловерти ему со своей кубышкой ни за что не перебраться на нашу сторону, — согласился Мирон, и они понимающе усмехнулись друг другу. «Кубышкой» Мирон назвал паховую грыжу, которую Хвиной получил в детстве.
— Пока мы, знытца, Григория с Гашкой узаконим, пустишь слушок: быть, мол, убитому, кто после дождя на сев выедет. Пустишь умело и осторожно. Осторожность, она никогда не повредит делу… А теперь ты, знытца, дай мне совет.
Аполлон сразу нахмурился, даже постарел.
— Гашка обязательно пойдет супротив. Да не в ней дело: по такому спешному времени и связать ее можно.
— Свободно можно связать, — согласился Мирон.
— А с ним что делать? — взглянув в сторону Гришки, тише заговорил Аполлон. — Он не раз намекал, чтобы Гашка к нему с охотой, а иначе, говорит, не надо… Она ж, говорит, жалкая, как птичка…
Мирон подумал, не говоря ни слова, накинул на голову брезентовый плащ и вышел из половника. И хотя он скоро вернулся, но плащ его успел стать темным и по нему стекали резвые струйки дождя.
Когда Мирон движением плеча сбросил с себя плащ, Аполлон увидел у него под мышками две белоголовые бутылки водки.
— С пятнадцатого года хранились в скирде старой соломы, — сказал Мирон. — Царская еще! Эта не размокнет и не раскиснет… Я ее еще когда приберег для одной веселухи, а она околесила и к другому стану прибилась… Бери! Жениху она придаст бодрости и смелости. — И с широким радушием он передал в руки Аполлона обе бутылки.
Нужно было видеть, с какой осторожностью Аполлон, почти не пивший водки, принял этот подарок. Бережно он завернул бутылки в запасное белье, засунул в холщовую сумочку, отгородил одну от другой половой и соломой…
— Не было беды, так мы каждый только о своем, и нередко схватывались, как злые кобели… — растроганно заговорил он, обрадованный вниманием и находчивостью Мирона. — А теперь вот иначе… Ну и спасибо, знытца, за подарок. Он непременно поможет делу… И как ты ее ухитрился сберечь?
Подвязав к седлу драгоценный груз, Аполлон стал будить Гришку.
— Григорий, мы, знытца, с Мироном уезжаем. Мы — мирные граждане. А тебе надо переждать до темноты и тогда уж ехать порезвее! К мельницам выйду встретить.
Гришка сидел сонный. На левой щеке его резко отпечатались пальцы руки. Не поднимая отяжелевшей головы, он сказал:
— Я жрать хочу, аж кожа болит.
— Знытца, потерпи. Приедешь — все будет. Все будет, и еще что-то…
Гришка поднял голову, один глаз закрыл, а другой лукаво округлил.
— Неужели и еще что-то будет? — спросил он. — Тогда можно потерпеть. — И, перевалившись на другой бок, снова закрыл глаза.
…Дождь лил с такой унылой беспросветностью, что казалось, он уже никогда не кончится, что небо прохудилось и нет сил его законопатить. В степи не видно живого человека. В густой сетке дождя, в темно-желтой дымке мокрого тумана двое быстро бегущих конников — Аполлон и Мирон — не похожи на конников. Просто сбегаются и снова разбегаются два игривых шарика, нарисованных воображением. Или, может, два зверька избрали эту погоду для веселой прогулки?.. На зверьков они были похожи еще и потому, что им, как зверькам, приходилось путать следы, избегать встреч и постороннего глаза.
За всю дорогу они успели обменяться лишь несколькими словами.
— В бега ты кого же из домашних с собой возьмешь? — спросил Аполлон.
— Никого, — твердо ответил Мирон. — Жена мне давно пресная. Зачем обуза в такой дороге?.. Дорога не прямая, да и приведет ли в царский терем — об том и мудрый Соломон ничего не скажет. — И он замолчал.
— Знытца, так-так… Перетакивать не будем. Впереди бугорок, а что там за ним, отсюда не видно… Рассыпемся в стороны для предосторожности.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: