Михаил Савельев - Парни из легенды

Хохряков открыл люк, окинул взглядом поле боя и, оценив обстановку, по радио отдал короткий приказ:

— Делай, как я!

Он понял, откуда враг вел губительный огонь, и развернул свой танк, рассчитывая выйти самоходкам в тыл. Комбат форсировал реку, минуя брод, и вышел во фланг противника. Он с ходу поджег одну вражескую машину, подбил другую… но и в его танк попало сразу несколько снарядов.

Танк Хохрякова горел. Горел, как факел, на высоком берегу реки и, казалось, призывал гвардейцев отомстить за гибель их любимого командира…

А Николая Ивановича Горюшкина мы проводили осенью 1945 года в Москву, на учебу в академию.

Произошло это в середине августа 1944 года на Сандомирском плацдарме, за Вислой.

Висла… «Водный рубеж» — принято говорить и писать в оперативных документах. А до этого водного рубежа после освобождения Киева были на нашем счету и Львов, и Перемышль, и Баранув.

…В приказе командира было сказано: «По овладении г. Баранув развивать наступление на северо–запад в направлении г. Сандомир и к исходу дня форсировать р. Висла». Но овладев Баранувом, мы уже не встречали серьезного сопротивления и вышли к Висле в первой половине дня.

Низкий пустынный берег. Вдоль берега дамба. Широкая и глубокая река, течение быстрое, а переправочных средств никаких. Как ее форсировать?

Разведчики отыскали две рыбацкие лодки, которые могли поднять по четыре–пять человек. А к берегу уже подходили танки и артиллерия. Подходили и рассредоточивались вдоль дамбы… Над рекой пролетели два «мессера». Значит, скоро появятся и «юнкерсы». Зенитчики торопливо окапывали свои пушки.

— Восемь человек за одни рейс — это не дело! На чем же все–таки будем переправляться, товарищ начальник штаба?

Я показал комбригу на большой деревянный сарай, одиноко стоявший километрах в двух от берега:

— Надо разобрать и сколотить несколько плотов…

К вечеру на левый берег реки мы уже переправили разведроту и батальон автоматчиков. А правее нас бригада полковника Архипова вышла в район паромной переправы, захватила самоходную баржу и несколько моторных катеров. И сразу организовала переправу танков.

Противника на левом берегу не оказалось. Он отходил по дорогам на Сандомир и Шуцин. Все части корпуса, не встречая сопротивления, продвигались в общем направлении на Краков. Мы уже подсчитали, сколько километров осталось до этого города.

На рубеже Иваниска — Пацанув получили приказ остановиться и перейти к обороне. У всех возник вопрос: почему прекратили наступление? Несколько позднее командарм Рыбалко на этот вопрос ответил так:

— У нас мало сил. В боях за Львов и Перемышль армия понесла чувствительные потери. Стрелковые части отстали. Аэродромы тоже. Да и наши тылы не подошли. Рваться вперед нам нельзя. Надо хорошо подготовиться к обороне, чтобы удержать плацдарм.

Командующий был прав. Уже через два дин гитлеровцы подтянули войска и начали контратаки. Их авиация была полной хозяйкой неба и днем, в светлое время, не давала нам ни малейшей возможности для маневра. А нам надо было маневрировать, чтобы малыми силами удерживать довольно большой плацдарм.

Авиационная разведка давала гитлеровцам полные данные о наших силах и оборонительных позициях. И, почувствовав свое численное превосходство, фашисты сразу повели себя нахально и дерзко. Мы отвечали военной хитростью, смекалкой и, конечно, мужеством.

…По песчаной проселочной дороге мчатся три фашистских мотоцикла с колясками. На мотоциклах — пулеметы. За ними два танка, за танками три бортовые машины с пехотой. Эта дорога на участке обороны роты лейтенанта Ходжаева. А рота с одним орудием и двумя минометами занимает оборону по опушке леса, почти на километр. Дорогу перекрывает один взвод автоматчиков и орудие.

У фашистов расчет такой: мотоциклы и танки с ходу ведут огонь по нашей обороне. Если даже один танк и грузовик будут подбиты, второй, с пехотой, тараном прорывается через заслон и выходит в наш тыл.

Лейтенант Ходжаев улыбается. Улыбается потому, что возможный план противника он продумал заранее и построил оборону совсем по другой схеме. То, что гитлеровцы считали огневой позицией орудия, было ложной позицией. И стояло там не орудие, а макет — бревно. Орудие же было выдвинуто вперед и в сторону от дороги. Впереди ложной позиции взвода были замаскированы подвижные мины и два ручных пулемета.

И прошел этот бой не по плану наступающих, а по плану лейтенанта Ходжаева.

Мотоциклисты и танки с ходу открыли огонь по ложным позициям. В ответ им из леса затрещали только автоматные очереди. Еще больше обнаглев, фашисты стали углубляться в лес. В это время под головным танком взорвалась подтянутая на тросе мина, а артиллерийский снаряд разнес кузов передней машины. Следующим выстрелом артиллеристы разбили замыкающую машину. Оказавшийся между двух огней второй танк не сумел сманеврировать и тоже был подорван подвижной миной.

Бой длился около четырех минут, Из колонны наступавших фашистских вояк спаслось бегством десятка полтора солдат и каким–то чудом вырвавшийся из зоны огня мотоцикл.

В эти же дни на участке соседней части взвод «тридцатьчетверок» остановил 12 гитлеровских танков, навязал им бой и вышел победителем.

На плацдарме нам было нелегко. Мы не могли даже по–настоящему зарыться в землю. Верхний слой — сыпучий песок, а копнешь лопатой на два–три штыка в глубину — выступает подпочвенная вода. А враг все стягивает против нас свежие части, все чаще переходит в контратаки. Местами ему уже удалось потеснить нас. Разведка сообщила, что в район Оглендува прибыла новая танковая часть СС. Танки тяжелые, два эшелона. Большего разведчикам узнать не удалось: район выгрузки и сосредоточения танков усиленно охранялся. Командир корпуса предупредил, что нам, вероятно, придется в самое ближайшее время встретиться с новой ударной силой врага.

Вот и все, что мы знали. И ждали, готовились к этой встрече.

Снова и снова развертываем карты, изучаем и оцениваем рельеф местности; ползая по переднему краю обороны, стараемся понять, в каком именно месте враг будет наносить удар. И, конечно, всех нас интересовал, можно сказать, мучил вопрос: что за сюрприз подготовили нам фашисты в Оглендуве? Комбриг да и я, наверное, чаще чем следовало напоминали командирам подразделений:

— Главное — тщательная разведка, бдительность, готовность к бою.

Вечером 12 августа на участок, где ожидался удар противника, подошли каши корпусные артиллерийские части. В район переднего края обороны были выдвинуты танки засады. Танк младшего лейтенанта Оськина ближе других оказался к лощине и несколько сбоку от выхода из нее, на скошенном ржаном поле. Приказав экипажу сколько можно окопать танк и замаскировать под копну ржи, Оськин пошел на рекогносцировку. Впереди в справа простиралось равное поле с копнами ржи. Кое–где хлеб еще не был скошен. Почва все такая же песчаная, сыпучая. А вот и та самая лощинка, что обозначена на карте. Из нее и следует ждать появления врага.