Владимир Дубровский - На фарватерах Севастополя

Над спящим городом поднималось зарево пожара, клубы дыма валили из трюмов шхун, а катер все дальше уходил в море.

Блистающим свежим морозным утром, запушенные и покрытые инеем, с мохнатыми мачтами и обмерзшими пушками, катера–охотники, выполнив задание, входили в Стрелецкую бухту.

А бои под Севастополем продолжались. Стал известен по всему фронту подвиг дзота № 11. Гарнизон его состоял из семи матросов–комсомольцев учебного отряда флота. Находился дзот на самом опасном направлении, в районе деревни Камышлы. Пулеметы дзота держали под огнем прилегавшую к высоте долину и кусок шоссейной дороги.

Трое суток «косили» здесь фашистов матросы, не пропуская в долину, которую немцы прозвали «долиной смерти». Дзот беспрерывно накрывали минометным огнем, бомбила авиация противника. Матросы сражались до последнего патрона и не сдавались врагу.

Через несколько дней, когда фашисты были отброшены, в полуразрушенном дзоте нашли в сумке противогаза предсмертную записку одного из защитников дзота комсомольца Калюжного: «Родина моя! Земля русская! Я, сын Ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало сердце… Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки–черноморцы! Держитесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак! Клятву воина я сдержал. Калюжный».

— Вот каких людей воспитал комсомол! Наша Родина! — говорил Иван Иванович Дзевялтовский, когда прочитал об этом в газете «Красный черноморец». — Черта с два немцы войдут в Севастополь! — добавил он.

Так думали и все мы, кто защищал тогда город.

К концу декабря боевые действия достигли наивысшего напряжения. Противник подтянул свежие дивизии и при поддержке танков и авиации наносил удары по станция Мекензиевы Горы, стремясь во что бы то ни стало прорваться к Северной бухте. Здесь насмерть стояли бойцы 79‑й бригады морской пехоты под командованием полковника Потапова.

День выдался пасмурный. Темные тучи цеплялись за вершины Мекензиевых гор. Клочковатый туман стлался по низкорослому кустарнику. Падал мокрый снег, а порою ледяной дождь обдавал лица бойцов.

Недавно была отбита очередная атака. Наступила короткая передышка: надо поднести снаряды, приготовить гранаты, перекурить, пока есть возможность. Словом, надо подготовиться к новой атаке. Так оно и случилось. Около одиннадцати часов дня фашисты снова открыли артиллерийский огонь. Склоны гор впереди окопов покрылись воронками, едкий смрадный дым стлался по земле. С наблюдательного пункта донеслось:

— Немецкие танки!

Конечно, следом за танками двигалась вражеская пехота, снова предстоял бой батальона морской пехоты с танками и автоматчиками врага, пробиравшимися по узкой долине.

Матросы со связками гранат приготовились ползти навстречу танкам. И в это время из далекой Северной бухты донесся грохот, разрывы тяжелых снарядов накрыли вражеские танки. Огненная завеса отсекла их от пехоты. Это стреляли линкор «Парижская коммуна», крейсер «Красный Крым» и другие корабли. Сразу подбито было три танка, остальные повернули обратно, прижалась к земле немецкая пехота. Морские пехотинцы с криком «ура!» ринулись вперед и отбросили фашистов. Атака по всему фронту была отбита. Поле боя усеяли горящие танки и трупы убитых врагов.

Над Мекензиевыми горами наступило затишье. Командир батальона приказал ординарцу собрать в землянке командиров рот, чтобы накоротке подвести итоги боя. Когда командиры собрались, комбату доложили, что на позиции батальона прибыл командующий флотом вице–адмирал Октябрьский. Комбат бросился встречать его, но адмирал уже входил в землянку. Он обнял комбата и сказал:

— Спасибо за отличный отпор врагу! От моего имени объявите благодарность краснофлотцам батальона за стойкость в борьбе с врагом. Отличившихся представьте к правительственным наградам. А сейчас пойдемте к бойцам!

Вице–адмирал Октябрьский с комбатом и сопровождавшими его лицами отправился осматривать окопы и дзоты, беседовал с бойцами. Спрашивал, хватает ли патронов, хлеба и махорки. Рассказал о том, что советский народ следит за борьбой севастопольцев, о том, какое значение имеет оборона города и порта. И, прощаясь, пожелал успехов в борьбе с врагом.

А натиск фашистов не ослабевал. Они уже потеснили наши войска на Мекензиевых горах, когда на пути их встретилась 365‑я зенитная батарея. Это была обычная, рядовая батарея, расположенная на высоте 60. 30 декабря фашисты подошли к ней на триста метров и окружили с трех сторон. Но батарея продолжала сражаться. Командовали ею старший лейтенант Воробьев и комиссар Донюшкин. Батарея была расположена очень удачно. Находясь на высоте, она прикрывала лощину, отделявшую ее от станции Мекензиевы Горы, закрывала путь к Северной бухте, а ведь до нее оставалось всего около трех километров. Сюда рвались фашисты и не могли пройти. Зенитные орудия батареи били прямой наводкой по танкам и пехоте. Было уничтожено семь танков и сотни фашистов.

Упорное сопротивление батареи вывело из себя командующего 11‑й армией фон Манштейна, он передал по радио специальный приказ, который был перехвачен в Севастополе: «Ударом с воздуха и земли уничтожить батарею противника на отметке 60». И все–таки она выстояла и продолжала сражаться. К ночи 31 декабря в строю осталась одна пушка и тридцать снарядов. Ночью комиссар Донюшкин провел партийное собрание. Коммунисты постановили: «Назад ни шагу. Высоту не сдавать. Не пропустим фашистов к Севастополю».

И немцы не прошли. А 31 декабря им было уже не до наступления. На Керченском полуострове высадился наш десант.

В последних числах декабря произошли события, которые явились одной из решающих причин провала второго наступления немцев и о которых мы, находясь в осажденном Севастополе, узнали позже. Но по каким–то побочным признакам и намекам, которые для других незаметны, работающие в штабах крупных соединений всегда могут почувствовать и определить назревание новых событий.

В один из дней декабря контр–адмирал Фадеев получил от командующего флотом секретный пакет и, прочитав его, спрятал в свой личный сейф. В тот же день вызваны были к нему командиры дивизионов Гайко — Белан и Генералов, инженер–капитан–лейтенант Запалов, исключительно работоспособный человек, механик дивизиона, руководивший ремонтными работами на катерах. Было приказано: инженеру Запалову сократить сроки ремонта, а командиру дивизиона капитан–лейтенанту Генералову со всеми находившимися в строю катерами немедленно следовать в Новороссийск.

Позже контр–адмирал Фадеев приказал мне приготовить ему карты Керченского полуострова и Феодосийского залива.