Алексей Иванов - Броневая рапсодия

Пусть когда-нибудь в славную повесть

Про геройский советский век,

Громыхая, войдет бронепоезд,

Называвшийся как человек.

Ездовой резко натянул вожжи. Кони захрапели, разворачиваясь перед бронепоездом с броской надписью «Коммунар». Лизюков ловко перескочил на звонкие ступеньки штабного вагона. Лязгнула массивная дверь. На площадке его ожидал дежурный по части Пенежко. Он зычно отрапортовал:

— Товарищ командир бронепоезда, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось. Личный состав занимается согласно распорядку!

Крепко пожав руку Ивану, Александр Ильич невольно залюбовался по-военному статной фигурой бывшего слесаря. Ни одной складочки под туго затянутым ремнем. Видавшие виды сапоги с аккуратными латками начищены до зеркального блеска. Смуглую шею оттеняет белоснежная полоска подворотничка. Каков добрый молодец!

По достоинству оценив внешний вид подчиненного, Лизюков, однако, сдержанно пожурил:

— Опять у вас — «не случилось». Как нужно рапортовать по уставу?

— Никаких происшествий не произошло, — исправился Пенежко.

— Теперь правильно, как и подобает командиру артиллерийского расчета. Депеши поступали?

— Есть одна. От командарма Тухачевского.

— Через двадцать минут командиров подразделений и начальников служб ко мне.

— Слушаюсь, Разрешите обратиться по личному вопросу?

Александр Ильич покачал головой. Не останавливаясь, прошел в свое небольшое купе. «Только не сейчас, — мелькнула у него торопливая мысль. — Есть более неотложные дела». Их после совещания у особо уполномоченного ВЦИК В. А. Антонова-Овсеенко было немало: подготовка к предстоящему срочному рейсу, проверка техники, вооружения, оценка предполагаемого маршрута, составление распоряжения для разведчиков и другие хлопоты.

Звено к звену выстраивалась цепь ближайших и последующих действий, обеспечивающих осуществление боевой задачи. Суть се заключалась в том, чтобы нести постоянную охрану коммуникаций и расположения войск, направленных Советом Труда и Обороны, лично В. И. Лениным, на борьбу с бандами эсера Антонова.

Воспользовавшись недовольством части крестьян продразверсткой, новоявленный «спаситель» России создал повстанческую армию, насчитывавшую в своем составе десятки тысяч штыков и сабель. Она то появлялась, то исчезала. Запылали усадьбы коммун, кооперативов, дома волостных и сельских Советов Тамбовской губернии. Внезапные налеты наводили страх на сельское и городское население, создавали видимость непобедимости, неуловимости антоновских полков, располагавших, кроме стрелкового оружия, пулеметами, артиллерией.

Главная опасность заключалась в том, что мятежников поддерживали не только кулаки, но и часть введенного в заблуждение среднего крестьянства. Это давало антоновцам опору, возможность, меняя загнанных на марше лошадей на свежих в попутных деревнях, продвигаться со скоростью шестьдесят — сто верст в сутки, неизменно уходить от преследовавших их стрелковых и даже кавалерийских подразделений Красной Армии.

Чтобы справиться с бандой, нужны были новая, более гибкая и точная тактика, продуманная разъяснительная работа среди населения, смелые, решительные действия более крупных, чем ранее, и оснащенных необходимыми средствами полков, бригад, дивизий, в том числе и бронепоездов, направленных на Тамбовщину. Новую тактику предстояло еще выработать. Она только зарождалась, и мысли о ней заслоняли другое, менее важное. Эти мысли одолевали командира бронепоезда № 56 «Коммунар».

Еще находясь в пути сюда, в Тамбовскую губернию, Александр Ильич перебирал в памяти то, что могло бы пригодиться из его собственного опыта, приобретенного в 1919 и 1920 годах в сражениях с деникинцами, петлюровцами, белополяками на Юго-Западном фронте…

После окончания школы красных командиров в Смоленске Лизюков командовал стрелковым взводом, ротой. Старшие начальники не раз отмечали высокие волевые качества, отвагу, организаторские способности молодого красного офицера: «…во время опасности не теряется, принимает разумные решения и добивается их осуществления во что бы го ни стало. Будучи членом РКП(б) с 1919 года, тов. Лизюков пользуется непререкаемым авторитетом среди коммунистов и подчиненных». Его прочили на выдвижение командиром батальона, но жизнь распорядилась по-своему.

Летом 1920 года шли напряженные бои под Житомиром. Красные полки прорывали оборону белополяков. Пилсудчики упорно сопротивлялись, цепляясь за каждую высотку, каждую балку. С исключительной яростью враги защищали двухгорбый курган, господствовавший над местностью.

При постановке задачи на наступление командир полка сказал:

— Этот крепкий орешек достанется Лизюкову. Как только он его разгрызет, побегут паны с гайдамаками без остановки.

Трижды бойцы врывались в траншеи и блиндажи, расположенные на склонах кургана. Всякий раз на них обрушивалась шрапнель. Артиллерия неприятельского бронепоезда открывала ураганный огонь. Стальной подвижный форт курсировал за высотой. Наши снаряды не долетали до него.

Командир бронелетучки, прибывшей для поддержки стрелковой роты, попросил:

— Вы только выкурите этого железного гада, что за курганом…

— Попробуем, — сказал Александр Ильич.

У него родился замысел: одним взводом зайти с тыла, чтобы разомкнуть цепь, связывающую бронепоезд с опорным узлом обороны. Тогда стальная махина будет вынуждена выдвинуться из-за своего укрытия, хотя бы на короткое время покинуть мертвое пространство, подставить себя под снаряды бронелетучки. Конец придет и для тех, кто засел на кургане.

Ротный двинулся с отрядом в обход. Пройдя по заросшему кустарником оврагу, они приблизились к подножию высоты. И здесь наткнулись на вражеский танк «рикардо». Громоздкий, неуязвимый, он маячил на фоне неба, словно грозный, несокрушимый бастион. Видимо, наблюдатель заметил что-то подозрительное в овраге. По опушке хлестнула пулеметная очередь.

— У нас есть гранаты, — обратился к красноармейцам ротный. — Нужны три добровольца.

Строй выжидающе молчал. Бывалые фронтовики впервые столкнулись с бронированным чудовищем.

— Коммунисты есть?

Вперед шагнули рядовые Козырев, Соха и… Пенежко. Его окликнули: мол, не лезь не в свои сани.

— Ладно, — отмахнулся Иван. — Может быть, управлюсь не хуже партийного.

Мало кто из взвода тогда знал о том, что неделю назад он попросил Никанора Козырева и Ондрия Соху дать ему рекомендации для вступления в ряды РКП(б).

Козырев, путиловец, бывший депутат Петроградского Совета, член партии с 1905 года, прибыл в роту по партийной мобилизации. Он привез с собой памятку — небольшой листок чуть крупнее ладони, который определял обязанности коммуниста-рабочего на фронте. В памятке говорилось: «Звание коммуниста дает лишь одну привилегию: первым сражаться за революцию; подавать пример стойкости, самоотверженности, дисциплины; идти на всякую работу, какова бы она ни была: быть последним в почетных местах и первым в опасных». Почти в каждом своем выступлении ротный изыскивал возможность сослаться на питерскую памятку, напомнить всему личному составу, что в ней — источник боевой крепости подразделения.