Сергей Богачев - Донецкие повести

— Продолжайте по порядку, без лишних эмоций, мы ваше состояние хорошо понимаем, — Сердюков направил Портного в нужное русло.

— Сергей Николаевич попросил передать через камеру хранения пакет для какого-то своего товарища, у меня не было никаких подозрений, я же говорю: даже не знал, кому он предназначен. Да и на каком основании было ему отказывать, если не быть в курсе его замыслов?

— Вы сами упаковывали посылку? — Жора продолжал записывать.

— Сам.

— Как выглядел контейнер?

— Коробка из-под детской обуви, внутри свёрток

— Какая сумма?

— Двадцать тысяч долларов.

— Это всё? В коробке больше ничего не было? — Сердюков ускорял темп вопросов, не давая Портному сосредоточиться.

— Да, конечно, я больше ничего…

— Зачем вы положили туда ключ от квартиры Куртаковой?

Семён Григорьевич закрыл лицо руками, пытаясь скрыть своё смятение, но этим добился обратного эффекта.

— Селиванов приказал…

— Как это — приказал? Он что, может вам приказывать? — искренне удивился Геннадий Андреевич.

— С некоторых пор — да.

— Поясните, ваши с ним высокие отношения пока не вписываются в наши представления о том, как общаются компаньоны, — не терял темп Сердюков.

— У Софочки образовалась недостача. Очень большая недостача. Мы бы не расплатились, даже если бы всё продали и жили на улице. Я имел большую глупость посоветоваться с Селивановым. Конечно, мы нашли решение, но ведь это деньги акционеров. Я был вынужден оказывать ему помощь здесь, в Лугани, иначе Софочка села бы в тюрьму, а она такая неприспособленная — это была бы для неё смерть.

— Как ключ оказался у вас?

— А он у меня всегда и был. В своё время Селиванов помог Полине деньгами на покупку квартиры, и они там иногда встречались. А запасной ключ у меня хранился. Иногда он его брал, но всегда возвращал. Очень любил нагрянуть неожиданно и требовал, чтобы она его всегда ждала. Никогда не предупреждал и был в ярости, если не заставал её дома.

— Куртакова работала у вас в СФТ-банке.

— Работала. Точнее сказать, имитировала работу. Я не мог ему отказать, хотя толку от неё не было никакого.

— И после пропажи денег сразу же перешла в «Гамму», — Сердюков поднялся из кресла и начал ходить по кабинету, сложив руки на груди.

— Да, я давал ей зелёный свет во всём. Селиванову даже не нужно было об этом каждый раз говорить, это как бы и так подразумевалось её статусом.

— Значит, вы знали о том, что планируется афера с выносом денег из вашего хранилища, — тон Сердюкова резко изменился, слово «знали» он сказал не вопросительно, а утверждающе.

Таблетка из упаковки сердечного лекарства упала на пол. Дрожащими руками Семён Григорьевич достал следующую. Он запил пилюлю залпом, несколькими глотками осушив стакан воды до дна. Левой рукой при этом Портной держался за сердце.

— Поверьте, я не знал обо всех этих подробностях. Полина всё делала сама, мне нужно было лишь открыть на имя Антона ячейку и в некоторых эпизодах быть невнимательным.

«Ты чудовище, Семён… Пришел бы, сказал, что у тебя такие проблемы. За столько лет я тебя так и не узнал…» — до сих пор Иван сидел молча, поражаясь пропущенному в самом незащищённом месте удару.

Сердюков подошёл к столу управляющего, опёрся двумя руками о его край и спросил, слегка подавшись вперед:

— Сколько вам перепало из украденных денег?

— Ни копейки. Он обещал, что после того как Полина переведёт деньги, он оставит нашу семью в покое и больше не будет обращаться с щекотливыми просьбами.

— И что, где карточка? — Геннадий Андреевич не отходил от стола.

— Насколько я знаю, она уже у Селиванова, Полина её должна была экспресс-почтой отправить.

— Куда?

— В Москву, разумеется. Он сейчас там осел. В какой-то влиятельной газовой структуре.

— Как вы с ним поддерживали связь?

— По скайпу.

— Вы знали, что Селиванов в розыске? — спросил Евсти-феев.

— Догадывался. Чтобы так неожиданно схорониться — для этого нужны веские основания. Он всё бросил и уехал в Москву, хотя нет, сначала куда-то за границу, потом некоторое время его было не видно и не слышно. Я успокаиваться стал, поверив, что наконец-то он исчез и из моей жизни… Грешен, даже надеялся на то, что неприятности доведут его до гробовой доски. Но — не сбылось…

— Скажите, Семён Григорьевич, а не планировал ли он со временем вернуться в Украину? Может быть, нелегально, ведь дела у него тут остались? Бизнесы разные, гостиница в Крыму, банк опять же…

— Нет, нет, что вы, — ответил Портной Жоре, — скорее всего — нет. Он меня в свои планы вообще не посвящал. Я о Москве-то случайно узнал, когда мне позвонили из «Ингаза». Вначале он исключительно с мобильного звонил. И как-то через Прибалтику, так что даже невозможно было определить, где он на самом деле находится.

— Нынешний его номер у вас записан?

Портной вытащил телефон из кожаного чехла и, порывшись в записной книжке, продиктовал номер российского мобильного оператора.

Жора утвердительно кивнул Сердюкову — это был именно тот номер, на который Полина Куртакова звонила из своей машины после допроса.

Офицеры подошли к Ивану, и Сердюков в полтона, так, чтобы не услышал Портной, пивший в этот момент воду, сказал:

— Ну и повезло ж тебе, Черепанов. Банкир твой размазней оказался, теперь хорошо бы придумать, как твоего другана Селиванова из Москвы выковырять.

— Пока его там найдут, пока задержат, пока экстрадируют — месяцы пройдут. Да и не факт, что это произойдёт. У него ведь тоже наверняка отходные пути продуманы.

— Пусть банкир вызовет его сюда, — Жора говорил шепотом, чтобы Портному не было слышно.

После короткого совещания вдали от стола Портного Ев-стифеев продолжил:

— Семён Григорьевич, есть все основания считать вас как минимум соучастником тяжкого преступления. Вы сейчас так обтекаемо описали события, чтобы главным подозреваемым сделать Селиванова. Возможно, в ваших показаниях и имеется резон. Однако в его отсутствие основным фигурантом становитесь вы, Семён Григорьевич. Поэтому именно в ваших интересах помочь нам под любым благовидным предлогом вызвать Селиванова в Украину.

— Молодой человек, если он так легко разделался с женщиной, с которой спал, что же ожидает в этом случае меня? Вы только представьте себе это в красках. Я уже представил.

— Стало быть, вы отказываетесь нам помогать? — Сердюков в этой постановке исполнял роль «плохого полицейского» и давил Портного резкими вопросами.

— Селиванов, конечно, подлец, но он всё же не лишен сентиментальности, — Портной начал понимать, что иного выхода, кроме как помочь выманить Селиванова, у него нет. — Кроме финансовых дел у него здесь осталось ещё кое-что. Вернее, кое-кто.