Сергей Богачев - Донецкие повести

«Ты сегодня не перестаёшь меня удивлять, Семён Григорьевич», — Черепанов слушал внимательно, не понимая, куда тот клонит.

— У него в Киеве сын есть внебрачный. И он ребенка ещё ни разу не видел за три года, с того момента, как уехал. Он даже, кажется, и не знает о нём.

— Семён Григорьевич, отнеситесь к тому, что я сейчас скажу, спокойно, — подполковник старался быть мягким. — Для вашей же безопасности лучше будет вас задержать.

— Когда? На будущей неделе? Если к тому времени не удастся выйти на Селиванова? — Портной не хотел верить и понимать услышанное и пытался потянуть время, выпалив целый залп бестолковых вопросов.

— Задержание оформим прямо сейчас, но вы не волнуйтесь, наручники никто на вас надевать не станет — просто выйдем все вместе, — Сердюков был терпелив и строг одновременно.

— Но это пятно. Пятно в биографии на всю жизнь, — Портной побледнел, — и я не смогу… Двери всех банков будут для меня закрыты отныне и до конца моих дней, — платок банкира был уже похож на ветошь для протирки ружейного ствола, — искомканный короткими толстыми его пальцами платок был пропитан потом его страха, прожеван и выплюнут беспощадной фортуной, которая на этот раз-таки повернулась к нему тем самым своим тухесом.

— Зато это ваш единственный шанс отсрочить конец своих дней и дать ему возможность наступить естественным путём. Уж поверьте, лучше пятно в биографии, чем дырка в голове. Да и потом остаётся шанс, если поймаем Селиванова, снять с вас вину. В данной ситуации мотивов убрать вас у него куда больше, чем было по отношению к тому же Царькову. Не бойтесь, никакие ужасы, о которых вы наслышаны и насмотрелись в фильмах, в нашем СИЗО вас не ожидают, слово офицера. Мы разрешим вам также пользоваться телефоном, — подполковник знал, что очень важно дать Портному надежду на возможность положительного для него исхода, и удовлетворённо отметил, что сам Семён Григорьевич уже начинает потихоньку привыкать к новым обстоятельствам своей жизни.

— Здравствуйте, Маргарита! — дверь чёрного «мерседеса» открылась беззвучно, и оттуда появился респектабельного вида зрелый мужчина в дорогом, идеально сидящем на нём костюме.

— Меня зовут Михаил Евгеньевич, — Бальцерович протянул руку женщине, — я сам переживаю, понимая, что знакомиться на улице не совсем прилично. Но здесь нет человека, который мог бы меня вам представить.

Маргарита, вопросительно глядя на незнакомца, взяла на всякий случай сына за руку:

— Чем обязана, мы не знакомы, и знакомиться с вами я не собираюсь.

— Понимаю ваши сомнения, — запасшийся терпением Бальцерович излучал сплошное дружелюбие и не реагировал на холодок в голосе Риты. — Не подумайте чего плохого… Я товарищ Ивана Сергеевича Черепанова, в Киеве по вопросам бизнеса, а он попросил разыскать вас и передать вот это, — Бальцерович достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул его Маргарите.

— Что это? — Рита не решалась брать конверт, по-прежнему находясь в замешательстве.

— Путёвка на двоих в Кисловодск, для вас и вашего сына, ведь неспроста его зовут Иваном?

— Вы слишком учтивы для бандита и уж чересчур щедры для состоятельного человека. И при чём здесь имя моего сына? Я вас не знаю, вы по-шпионски подкараулили меня возле детского сада — всё это выглядит слишком сомнительно. Да мы и не можем принять столь дорогой подарок Это не в моих правилах, — Маргарита напустила холодную маску официальной суровости, но Бальцеровича это не очень испугало, к такому повороту он был готов.

Ему нужно было заполучить её уши ещё хотя бы на две-три минуты. В молодости он научился «укатывать» самых неприступных и принципиальных чиновников. А тут интересная женщина, которая, в конце концов, не сможет не оценить его обаяние, остроумие и интеллект.

— Знаете ли, у Ивана Сергеевича сейчас очень сложный и напряжённый период, много работы, много непростых проблем, но тем не менее его очень тревожит, что мальчик часто болеет. Простите, конечно, но это не моя инициатива. Просто он попросил помочь с путёвкой, поскольку у меня собственная туристическая компания имеется, может, слышали — «Там, де нас нема». Да, это не только песня…

Мальчик, стоя за маминой спиной, постоянно оттуда выглядывал. Всё его внимание было сосредоточено на идеально чистом, лакированном автомобиле, сквозь открытую дверь которого виднелся безукоризненный бежевый салон.

— Нет, нет, не уговаривайте, это не рассматривается, — неприступная Маргарита продолжала стоять на своём.

Но незнакомец оказался весьма выдержан, не проявлял агрессии, не давил, и она постепенно начала успокаиваться.

— Могу я вас подвезти? — Бальцерович ещё больше приоткрыл дверь машины, из салона которой исходила приятная прохлада кондиционированного воздуха.

— Спасибо, но нам недалеко, мы живем в квартале отсюда.

— Да я знаю, но врываться к вам в дом было бы ещё более неприлично, вот я и рискнул повстречаться с вами здесь. Давайте я вас провожу. Ах да… — Бальцерович открыл багажник и достал пакет с логотипом популярного детского магазина. — Иван Сергеевич просил также этот костюмчик передать, наверняка климат Кавказа будет ребёнку полезен, но там по вечерам может быть прохладно.

Искренность Бальцеровича потихоньку начала растапливать Ритин лёд.

— Вы всё обо мне знаете, а я о вас — ничего. Как вы садик отыскали?

— Совершенно ничего сложного: мальчик носит очки, мне Иван говорил, а детский сад для детей с осложнениями зрения, или как он правильно называется… он совсем рядом. И внешность вашу он тоже мне описал довольно подробно и ярко. Простите, но спутать вас с кем-либо другим просто невозможно, таких женщин больше не бывает, — Бальцерович протянул пакет с детскими вещами. Он знал, что опытные женщины не особо верят в подобные комплименты, но тем не менее они им очень приятны.

Рита, смутившись, приняла-таки подарок, но к машине по-прежнему не приближалась.

— Передайте ему спасибо от нас, не нужно было…

— Передам, конечно. Я ценю вашу воспитанность и следование правилам хорошего тона, но вы всё же присаживайтесь, пожалуйста, уж лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Рита с малышом сели в машину, и расстояние в два квартала было преодолено за считанные минуты.

Бальцерович первым вышел из авто и галантно открыл молодой маме дверь.

— Тут ещё такое дело… Иван просил, чтобы вы устроили ему встречу с Сергеем Николаевичем, — несмотря на шаткость контакта, Бальцерович, будучи хорошим психологом, выложил всё без обиняков и не ошибся.

Уже прошло три года с того времени, как Маргарита, познавшая счастье материнства и горечь одиночества, поменяла в Киеве квартиру и работу, твёрдо дав себе слово забыть всю ту грязь, в которую её втянул Селиванов. Поначалу всё вокруг, что ни возьми, то и дело назойливо напоминало ей о тех событиях. Одежда, в которой она пришла на то злополучное свидание, тротуар, по которому потом брела, даже фасады домов и название улицы, — всё так или иначе будоражило её память, нагоняя тоску. И Рита решилась на кардинальные меры: подала своё резюме в несколько солидных столичных компаний, где имелись вакансии в юридических службах, благо, образование позволяло. Маленький Ваня к тому времени уже подрос, и его можно было отдать в детский сад. Довольно скоро ей назначили собеседование, во время которого Маргарита произвела блестящее впечатление и обаяла строгого интервьюера, получив приглашение занять должность заместителя начальника юридического департамента солидной кондитерской компании. Когда через полгода, после очередного блестяще выигранного ею в хозяйственном суде дела, вернувшего компании около ста тысяч долларов, шеф спросил, как её лучше поощрить, Рита без колебаний попросила о беспроцентном кредите, чтобы улучшить жилье, распоряжение о чём вскоре было подписано.