Валентин Мошков - 2062 Исторические пророчества о будущем России

То же самое и в одежде. Римские франты имели обыкновение обвешивать себя с ног до головы жемчугом и драгоценными камнями. У патрийцев было в моде носить при себе различные фигурки из янтаря, из которых некоторые стоили столько же, сколько живые люди. У Ювенала и в особенности у Петрония можно найти их яркое описание.

О роскоши пиров того времени свидетельствуете известный рассказ о Тримахионовом пире, принадлежащий перу Петрония. На пиру Тигеллина при Нероне устроен был огромный плот на озере, который во время пира двигался по озеру. Блюда на пиру были приготовлены из самых редких и дорогих лакомств, привезенных со всех концов государства. Позже, при императоре Вителлин, на каждый обед тратилось не менее двадцати тысяч рублей на наши деньги, а однажды приготовлено было одно блюдо, стоившее более пятидесяти тысяч рубелей.

О той же самой роскоши, а вместе с тем о лености изнеженности высших слоев римского общества свидетельствует страшное изобилие рабов в каждом тогдашнем римском состоятельном доме. Знатные городские дома были полны рабов, исполнявших различного рода обязанности, от самых низких до самых высоких. Многие из их занятий были совершенно бесполезны и придуманы только для парада. Раб-привратник заменял сторожевого пса. Далее шли сторожа в атриуме, придверники, рабы, поднимавшее перед гостями портьеры. Потом толпа слуг во внутренних покоях, прислужники в банях, в столовой, метрдотель и его многочисленные подручные и поставщики рабы, разрезавшие и обносившие кушанья, рабы, пробовавшие разные блюда, прежде оно подавалось господину, нарядные раздушенные юноши, сидевшие у ног господина или разливающие вино в чаши, рабыни певицы и танцовщицы, рабы, составлявшие свиту господина на улице, несшие факелы или мешки с золотом, которым патриции щедро оделяли толпу, и пр.

При таком изобилии прислуги господин мог ровно ничего не делать. Ручной труд пользовался величайшим презрением. Даже знаменитый философ Сенека быль о нем весьма не высокого мнения: «Изобретение ремесел, — говорил он, — принадлежит жалким и низким рабским душам. Душой человека руководит мудрость: она не приучает руки к труду, она не изготовляет утвари для повседневного обихода».

Огромная масса денег пожиралась также устройством различных увеселений. При Калигуле народные развлечения устраивались в таком размере, что еще не было видано до сих пор ничего подобного: нескончаемым рядом шли драмы, пантомимы, гладиаторские бои, битвы с хищными зверями, скачки на колесницах и пр. Все это делалось с неимоверным великолепием. Расточительность на игры не имела границ. Неудивительно, что менее чем в год был растрачен весь запас денег в казне, собранный Тиберием и простиравшийся до громадной суммы, более ста двадцати миллионов на наши деньги.

Всякого рода преступления, убийства и казни шли в этом периоде непрерывной чередой, все усиливаясь к его концу.

В 29 г. деспотизм Тиберия достиг полного развития. Каждое заседание сената кончалось смертными приговорами. Весь Рим трепетал, все сословия раболепно преклонялись перед всемогущим фаворитом императора Сеяном. Он составил заговор против императора, но был арестован и убит. Его тело было выброшено на лестницу тюрьмы и предано поруганию. В Риме несколько дней продолжалось буйство радости и мести. Народ преследовал приверженцев Сеяна, разграбил и сжег много домов. Два сына и дочь Сеяна были убиты, а жена лишила себя жизни. Доносчики и судьи не знали себе отдыха. Каждый, кто был близок к фавориту или получал от него милости, подвергался смерти. Темницы наполнились людьми всякого возраста. Через два года по смерти Сеяна (33 г.) все обвиненные в соучастии с ним были убиты за один раз и тела их выброшены на ступени темницы. В последние годы своей жизни Тиберий предавался необузданной свирепости, но в этом ему много помогали сенаторы и всадники, губившие друг друга. Большая часть погибших сами подготовили себе смерть интригами, которыми губили других.

Но все эти казни и свирепости были пустяками в сравнении с тем, что последовало во времена Калигулы.

За всякое возражение в сенате Калигула наказывал как за мятеж против императорской власти. Он возвел себя в сан Бога и заставил народ строить себе храмы и приносить жертвы.

Однажды, когда в цирке бросали на растерзание зверям преступников, их оказалось меньше, чем было нужно. Император велел схватить первых попавшихся людей из публики и бросить зверям.

В день своего рождения Калигула въехал в Рим и возобновил там свои свирепости. Действительные или мнимые заговоры служили ему предлогом для убийств. День и ночь работали орудия пытки перед глазами злодея, который наслаждался видом страданий и требовал только, чтобы мучимые мучились долго.

Когда казна была пуста, то, чтобы добыть денег, были возобновлены процессы об оскорблении величества, чтобы убивать и ссылать богатых людей и конфисковать их имущество. Процессы такого рода при Тиберии были невинны в сравнении с этими.

Тогдашние римские императоры вполне соответствовали тому народу, которым управляли. Они были плоть от плоти и кость от костей его.

«Наступили злосчастные дни, — пишут историки. — Добродетели, украшавшие древние времена, исчезли и на их место появились преступления, подобных которым никогда не видел свет и, наверно, не увидит. В Риме совершались все преступления, когда-либо занесенная в летописи человеческой злобы». Столица представляла собою арену ужасов, она обратилась в ад. Порок и злодеяния доходили до настоящего неистовства. Общественное здание подвергалось тлению и разлагалось на части. Испорченность нравов была всеобщая. Высшие классы обнаруживали повсюду исчезновение нравственного принципа, аристократия получила чисто демонический характер. Народ обратился в чернь и стал собранием настоящих атеистов. Законы утратили всякую цену. Истец должен был давать взятку, прежде чем затевать процесс.

Святые обряды религии нарушались. В Риме не было ничего священного, ничего безопасного от рук жадных хищников. Благородство происхождения и блеск богатства вели людей к верной гибели. Добродетель считалась преступлением, подвергавшим люлей опасности. Сила ума, заставляющая людей стремиться к занятию общественных должностей, и скромность, побуждавшая их отклонять от себя почести, составляли одинакового рода преступления. Единственным мерилом человеческих различий было богатство.

Преступления, о которых упоминается в истории, были вопервых убийства, «не сопровождавшиеся раскаянием», отравление, возведенное в систему, прелюбодеяние, доходившее до кровосмешения, и измена родителям, мужьям, женам и друзьям. Свободные люди изменяли своим покровителям, а тот, кто жил без врагов, умирал от измены друга.