Владимир Богораз - Собрание сочинений В. Г. Тана. Том восьмой. На родинѣ [Старая орфография]

Николай Петровичъ былъ не одинъ. Рядомъ съ нимъ, плечо въ плечо, летѣлъ призракъ, или ангелъ, одѣтый такою же тонкой дымкой и соразмѣрявшій съ нимъ быстроту своего движенія. Лицо призрака было обращено къ Николаю Петровичу, и при первомъ взглядѣ ему показалось, что онъ уже видѣлъ эти женственно-прекрасныя черты. Потомъ онъ почувствовалъ, что это лицо было вмѣстѣ съ нимъ всю жизнь и сопровождало его сквозь лабиринтъ безчисленныхъ, уже пережитыхъ существованій.

«Гдѣ я?» подумалъ Николай Петровичъ. Онъ чувствовалъ себя призракомъ, и ему казалось, что его тѣло, плывущее въ пространствѣ, похоже на тѣнь, отраженную на облакѣ.

Другой призракъ перехватилъ его мысль, еще прежде чѣмъ онъ успѣлъ перевести ее въ слова.

Вмѣсто отвѣта, онъ протянулъ руку и коснулся плеча Николая Петровича. Прикосновеніе руки призрака было мягко и тепло. Оно пробѣжало въ жилахъ Николая Петровича огненной дрожью, и ему показалось, что лицо призрака похоже на его жену.

«Значитъ, я живу!» — подумалъ Николай Петровичъ. «Но гдѣ же мы?»

— Посмотри внизъ! — отвѣтилъ спутникъ.

Они не выражали своихъ мыслей словами, но, согласуя темпъ своего плавнаго движенія въ воздухѣ, они читали въ умѣ другъ друга, какъ въ открытой книгѣ. Для этого имъ было не нужно даже смотрѣть одинъ другому въ глаза. Послѣ каждаго мысленнаго вопроса отвѣтъ самъ собою возникалъ въ умѣ спрашивающаго, какъ неизбѣжный результатъ, какъ эхо.

— Посмотри внизъ!

Подъ ногами Николая Петровича разстилалась картина чудной красоты, какой онъ еще никогда не видалъ на землѣ.

Почва равнины состояла изъ бѣлаго мрамора. Она была ровна и плотна, какъ будто вытесанная скульпторомъ. Въ бѣломраморной почвѣ змѣились зигзаги узкихъ рѣкъ, и воды ихъ блистали, какъ черное масло, сквозь полночный туманъ.

Онѣ были окаймлены густыми, тоже темными, прихотливо очерченными садами. Повсюду были разбросаны дома и виллы капризныхъ очертаній и самыхъ неожиданныхъ матеріаловъ.

Нѣкоторые бѣлѣли въ туманѣ, какъ матовое серебро, другіе желтѣли томнымъ палевымъ блескомъ, какъ тяжелое золото, третьи были совсѣмъ прозрачны, и даже въ смутномъ полусвѣтѣ стѣны ихъ играли и переливались искрами ночной радуги.

Извилины рѣкъ, очертанія садовъ, длинныя гирлянды жилищъ были расположены концентрическими кругами, которые становились все меньше и меньше, восходя къ одному общему центру.

Въ центрѣ тускло блисталъ огромный круглый куполъ, служившій кровлею дворцу или храму.

— Гдѣ мы? — опять спросилъ Николай Петровичъ.

— Это полюсъ! — безмолвно отвѣтилъ призракъ.

Полетъ ихъ сталъ быстрѣе, и встрѣчный вѣтерокъ обвѣялъ ихъ легкимъ холодкомъ, какъ будто въ унисонъ представленію о полярныхъ морозахъ и льдахъ.

«Я хочу видѣть Европу!» — мысленно сказалъ Николай Петровичъ.

Вмѣсто отвѣта, призракъ опять коснулся рукой его плеча, и внезапно полетъ ихъ исчезъ, и они повисли въ пространствѣ, какъ два легкія облака, висящія безъ вѣтра подъ небесами. Дымка, окружавшая ихъ тѣла, расширилась, соединилась въ одно и превратилась въ какую-то особенную атмосферу, которая сгустилась вмѣстѣ, какъ небольшой островъ, воздушный и прозрачный, но рѣзко очерченный и соединенный сцѣпленіемъ. Чрезъ мгновеніе этотъ облачный островъ сталъ быстро подниматься вверхъ, какъ будто вытѣсняемый болѣе плотной атмосферой. Движеніе его было такъ плавно и спокойно, что казалось, будто они стоятъ на мѣстѣ, и вся земная граница движется мимо. Но мраморная страна, лежавшая подъ ними, быстро уходила внизъ, рѣки и лѣса сливались во мглѣ. Зато горизонтъ становился шире и шире, какъ будто раздвигаемый невидимымъ, вѣчно движущимся вокругъ циркулемъ.

— Смотри! — сказалъ спутникъ.

Они поднялись на необъятную высоту и снова остановились. Лицо горизонта, темнѣвшее подъ ихъ ногами, было такъ велико, что Николаю Петровичу показалось, что это лицо всей земли и что онъ видитъ, какъ она поворачиваетъ ему навстрѣчу свою широкую округлую щеку. Но подробности картины были скрыты во мглѣ, трепетавшей далеко внизу.

«Я ничего не вижу!» — хотѣлъ сказать Николай Петровичъ.

Призракъ протянулъ руку, и мгла исчезла, какъ пыль, смытая кистью съ полотна.

Горизонтъ озарился странными, темно-цвѣтными, слегка зеленоватыми лучами. Всѣ подробности картины выступили наружу. Николаю Петровичу казалось, какъ будто кто подставилъ между его глазами и землей гигантскій, но невидимый телескопъ.

Земля разстилалась подъ нимъ, какъ огромная географическая карта. Но глаза его напрасно искали знакомыхъ очертаній Европы. Равнина, разстилавшаяся подъ нимъ, какъ будто не имѣла конца и нигдѣ не была ограждена берегами. Съ сѣвера на югъ тянулись прямыя полосы, поблескивавшія водой и похожія на каналы или безконечно удлиненные проливы, но моря не было видно нигдѣ, какъ будто кто-то слизнулъ съ земной поверхности его огромную водную скатерть.

«Это Европа?» — подумалъ недовѣрчиво Николай Петровичъ.

Спутникъ протянулъ руку и указалъ на одинъ пунктъ на земной картѣ.

«Это Альпы!» — сказалъ онъ мысленно.

Дѣйствительно, на указанномъ пунктѣ поднимался массивный горный рельефъ. Онъ былъ весь усѣянъ темными пятнами лѣсовъ и бѣлыми замками и весь вмѣстѣ походилъ на огромный, крѣпко и красиво построенный замокъ.

Теперь глаза Николая Петровича присмотрѣлись къ зеленоватой мглѣ, и новыя подробности выступали предъ нимъ все яснѣе и яснѣй. Онъ видѣлъ извилистыя рѣки, протекавшія между каналами и составлявшія какъ будто сѣть прихотливыхъ жилъ, избороздившихъ землю. Онѣ сплошь были усѣяны лѣсами и замками. И людскія жилища казались отсюда разбросанными по землѣ, какъ камни.

Николай Петровичъ не могъ забыть о морѣ.

«Гдѣ океанъ?» — задалъ онъ безмолвный мысленный вопросъ.

— Смотри! — сказалъ призракъ, и его повелительный жестъ какъ будто притянулъ къ нимъ выпуклую поверхность земли. Они спускались внизъ медленно и плавно, и земная карта плыла къ нимъ навстрѣчу. Между двухъ большихъ материковъ лежало средиземное море, длинное, излучистое, какъ будто выведенное гигантскимъ пальцемъ всемогущаго землеустроителя. Море протянулось съ сѣвера на югъ по бывшему ложу Атлантическаго океана, но очертанія суши вдавались въ его грудь болѣе полной и глубокой линіей, чѣмъ въ географическомъ мірѣ, съ дѣтства знакомомъ Николаю Петровичу.

— Океанъ побѣжденный и населенный! — сказалъ призракъ. Это дѣйствительно былъ только остатокъ океана, и Николай Петровичъ не сразу узналъ его, ибо лицо его было покрыто рядами острововъ, и проходы, лежавшіе между ними, походили на каналы, избороздившіе твердую землю материковъ. Острова тоже были покрыты садами и виллами, и, только присматриваясь пристальнѣе, Николай Петровичъ уловилъ, что они тихо колышутся въ тактъ мѣрному рокоту волнъ, разбивавшихся о прибрежный песокъ. Это были пловучіе острова, клочки искусственной земли, всплывшіе надъ океаномъ, чтобы дать размножившемуся человѣчеству больше мѣста и простора.