Аркадий Аверченко - Собрание сочинений в 13 томах. Том 6. О маленьких-для больших

Именно: «В Варшаве из уст в уста передается забавная версия, в основе которой будто бы лежат найденные германские официальные документы. Согласно этой версии, император Вильгельм обещал своей супруге, императрице Виктории-Августе, сделать ей ко дню рождения подарок из Варшавы. День рождения германской императрицы был 22-го октября. Должно быть эта версия содержит некоторую долю истины, так как одна из берлинских газет на днях поместила напыщенную статью, в которой стояло черным по белому, что германские офицеры в день рождения императрицы пришлют ей поздравление из Варшавы».

Начало болезни нужно отнести к более раннему времени: к началу операций на французском фронте.

— Через две недели, — сообщил своей жене Вильгельм, — я буду обедать в Париже.

Императрица в домашнем быту славилась своей рассудительностью.

— А вдруг не будешь? — призадумавшись, спросила она.

— То есть, как это так не буду? Это мне нравится! Не беспокойся, я так все рассчитал, что комар носу не подточит.

Комар подточил нос.

Через месяц после этого императрица пришла зачем-то к Вильгельму и, между прочим, спросила:

— Пообедал?

— Как… пообедал?

— Да вот, в Париже. Помнишь, ты обещал.

— Видишь ли, милая… я, собственно, конечно… Но тут вышла такая история, что наш фронт, скажем, тут, на реке Марне, Клук зашел сюда, а Жоффр предпринял движение налево и вот, понимаешь…

— Вот видишь, Вилли, как это нехорошо. Ведь ты все-таки король, а не школьный мальчишка, который обещает поколотить товарища. Гляди-ка: ты пообещал обедать в Париже, газеты раззвонили об этом — и что же теперь? Все над тобой смеются. Мне стыдно за тебя, Вилли.

— Да пойми же ты, чудачка, что если бы старик Жоффр не загнул левое крыло за Клука…

— Что ты все на Жоффра сваливаешь… Жоффр ничего никому не обещал и Жоффру не стыдно… А тебе стыдно. Болтаешь, что тебе взбредет на ум. Сколько уже лет ты императором, а все не научился держаться' с достоинством. Ты погляди, что только русские газеты об этом пишут, как издеваются над тобой… Ты думаешь, мне не больно?

— Русские газеты!? Я им покажу!.. У нас сегодня которое число?

— Восьмое.

— Ну, так вот что: к двадцать девятому я буду поить свою лошадь в Фонтанке!

— В какой Фонтанке?

— А? Река такая есть. В Петрограде.

— Вилли! Опять?

— Что «опять»? Можешь записать даже: двадцать девятого — твой Вильгельм поит лошадей из Фонтанки!

— Да ведь опять солжешь…

— Я? Солгу? Не таковский я, братец ты мой, чтобы соврать. Пес врет. У меня все рассчитано до последнего винтика. Эй, кто там! Объявите в газетах, что Вильгельм обещал к двадцать девятому напоить свою лошадь из Фонтанки.

— Вилли! Опомнись.

— Отстань!

— Вилли… А какое у нас число?

— Что у тебя календаря нет, что ли? Третье.

— Третье? Так, так. Напоил?

— Чего?

— А лошадь-то. Из Фонтанки.

— Видишь ли. Тут вышла маленькая перемена: немного загнулся фронт, я, конечно, хотел наступить, ну, а там у них обход, я отступил, а они…

— Вилли! Какой позор… И тебе не стыдно мне в глаза смотреть? Ведь у тебя дети взрослые, Вилли…

— Что там «Вилли, да Вилли». Без тебя все знаю. Но я думал, что они оттянут фронт сюда, а они оттянули сюда. Ничего не смыслят в военном деле. А оттяни они фронт туда, я бы им показал! Я бы… Чего ты плачешь?..

— Вилли! Ведь над тобой вся Европа смеется. Мне вчера показали карикатуру в польском журнале…

— Поляки?! Они у меня узнают, эти поляки!.. Постой… Когда день твоего рождения?

— 22-го.

— Ну вот тебе мой такой сказ: 22-го я тебе пришлю из Варшавы такой подарок, что…

— Вилли!! Опять?!

— Чего там «опять»? Раз сказал, значит, так и будет.

— Эй, адъютант, — крикнула императрица в открытую дверь. — Забирайте вашего повелителя. Уведите его. С ним, кажется, припадок.

— Да уверяю тебя, милочка, что тут уж я не ошибусь, у меня все рассчитано. 15-го беру Осовец, 18-го…

— Иди, иди с Богом…

— Ну посмотрите вы на нее: не верит. 19-го я продвинусь… — Да берите же его, адъютант. Что вы стоите, разиня!?

— 20-го я продвинусь до…

— Пожалуйте, ваше величество. Нехорошо…

— А? Это кто? Адъютант? Здравствуй, адъютант! Скажи, адъютант, что тебе из Пскова прислать?!6-го мы в Пскове и… — Ладно, ладно… Идите уж. Там расскажете.

— Видите ли, 21-го я продвинусь до…

— Продвигайте его, адъютант. Пропихивайте в двери…

Продвинули?

— Есть.

— Ф-фу!

…Немецкая артиллерия застряла в грязи. Солдаты, крича и надсаживаясь, старались вытащить тяжелые колеса, но постромки только впивались в плечи, а орудия не двигались ни на шаг.

— Над-дай еще!

— Навались! О, черр-рт!

Около пушки неожиданно вырос закутанный в плащ Вильгельм.

— Трудно, ребята? Ничего — 28-го мы, ребята, в Москве будем кушать русские щи.

— Над-дай еще!!

— А 12-го будем в Саратове пить Жигулевское пиво…

— Фриц! Что это тут за фигура бормочет?

— Ослеп, что ли? Это кайзер.

— Мешает только. Отведи его в сторону.

— Слушайте, вы… кайзер. Шли бы вы отсюда, а?

— 21-го в Астрахани я буду есть икру, ребята.

— Ладно, ладно. Слышали. Вот несчастный… Отведите его, ребята. И зачем его пускают сюда?!

— Эй, вы! Ступайте с Богом. Фриц! Сплавь его в третью батарею. Пусть там передадут дальше.

— Куда вы меня тащите?! Торжественно заверяю вас, что 37-го будем в Уфе есть знаменитые пельмени.

— Иди, иди, нечего тебе тут. Не проедайся………….

— Эй, кто идет? Чей полк?

— 7-й уланский.

— Не возьмете ли кайзера от нас?

— Ну, его! Он нам с утра надоел.

Моросил дождик.

Газеты сообщают о громадном патриотическом подъеме немцев и ликовании их; причины этого, по словам газет, следующие.

Берлин. Военное ведомство оповестило население, что на главных площадях города будут показываться публике трофеи немецких войск — взятые в плен казацкие лошади.

Вход по билетам.

Вена. Сюда прибыла казацкая одежда, как трофей победы. Франц-Иосиф с приближенными осмотрел одежду, после чего она была передана в музей для общего осмотра.

Дрезден. По улицам города носили казацкую пику, что дало толпе повод устроить восторженную манифестацию в честь немецких войск.

Мюнхен. Большое возбуждение и восторг толпы вызвали выставленные у входа в городскую ратушу военные трофеи — казацкая винтовка. Немцы кричали: «Долой казаков! А что, будете знать, как воевать с немцами?!»

Нюрнберг. Все население находится в неописуемом восторге, любуясь военными трофеями, которые носились по улицам… Трофеи состояли из казацкого кисета с табаком и трубки. Победа немецкого оружия вызвала взрыв энтузиазма.

Если вдуматься в приведенные сообщения, то приковывают внимание две странности: