В Розанов - Опавшие листья (Короб второй)

Карпович выстрелил в горло Боголепову* - "ничтоже сум-няся", не спросив себя, нет ли у него детей, жены. "В Шлиссельбург он явился такой радостный* и нас всех оживил", - пишет в воспоминаниях Фигнер. Но если бы этой Фигнер тамошняя стража "откровенно и физиологически радостно" сказала, что вы теперь, барышня, как человек - уже кончены, но остаетесь еще как женщина, а наши солдаты в этом нуждаются, ну и т. д., со всеми последствиями, - то, во-первых, что сказала бы об этом вся печать, радовавшаяся выстрелу Карповича? во-вторых, как бы почувствовала себя в революционной роли Фигнер, да и вообще продолжали ли бы революционеры быть так храбры, как теперь, встретя такую "откровенность" в ответ на "откровенность".

Едва ли.

И победа революционеров, или их 50-летний успех, основывается на том, что они - бесчеловечны, а "старый строй", которого-"мерзавца" они истребляют, помнит "крест на себе" и не решается совлечь с себя образ человеческий.

Они - голые. Старый строй - в одежде. И они настолько и "дышат", насколько старый строй не допускает себя тоже "разоблачиться".

(9 декабря, день).

* * *

Фонвизин пытался быть западником в "Недоросле" и славянофилом в "Бригадире". Но не вышло ни того, ни другого. Побывав в Париже и "само собою русский дворянин", - он не был очень образован. Дитя екатерининских времен, еще очень грубых. Без утончения.

Комедии его, конечно, остроумны и, для своего времени, гениальны. Погодин верно сказал*, что "Недоросля" надо целиком перепечатывать в курсы русской истории XVIII века. Без "Недоросля" она непонятна, некрасочна. Безымянна. Но в глубине вещей весь вообще Фонвизин поверхностен, груб, и, в сущности, не понимает ни того, что любит, ни того, что отрицает. Влияние его было разительно, прекрасно для современников, и губительно потом. Поверхностные умы схватились за его формулы, славянофилы за "Вральмана", западники и очень скоро нигилисты за "Часослов"*, и под сим благовидным предлогом русская лень не хотела западных наук и пересмеяла свою церковь (богослужение, молитвы). От " - ну, почитаем из Часослова, Митрофанушка!" (Кутей-кин) и идет дикое "жезаны" и "жеможаху" Щедрина, и все лакейское оголтение русского духа, который побороть был бессилен образованнейший Рачинский (С. А.), Одоевский, Киреевские.

(10 декабря; за статьей Цветкова).

* * *

10 декабря.

Едва ли он знает географию в пределе второго класса гимназии, но подает в печати государственные советы, как управлять Россией. Удивительно талантлива русская натура.

Но может всяческих Невтонов

И скорых разумом Платонов

Российская земля рождать.

И прочее. Можно бы в этом усомниться, но вот есть же Гофштетер.

* * *

Как Ерусланова* мертвая голова, Хрущев разевал губы и шлепал в воздух:

- Педагогические методы, педагогические методы. Мне тогда хотелось ему всунуть кол в рот.

(харьковский попечитель у Берга в 1894-5 гг.)

(10 декабря 1912 г., - читая статью Цветкова о школах).

* * *

Когда говорят о "демоническом" и "бесовском" начале в мире, то мне это так же, как черные тараканы у нас в ванне (всегда бывает и их люблю): ни страха, ни заботы. "Есть" - и Господь с ними, "нет" - и дела нет.

Это не моя сторона, не мое дело, не моя душа, ни - мой интерес.

Посему я думаю, что сродства с "демонизмом" (если он есть) у меня вовсе нет. "Бла-а-ду-шнейший человек". Петр Петрович Петух* "в отхожих промыслах".

И так как в то же время у меня есть бесспорный фаллизм, и я люблю "все это", не только в идеях, но и в натуре, то отсюда я заключаю, что в фаллизме ничего демонического и бесовского не содержится; и выражения "Темная сила", "Нечистая сила" (по самым эпитетам, явно относимые к фаллической области) суть мнения апокрифов, а не Священного Писания.

Ей-ей, запах роз не отдает козлом, в каковом виде изображают бесов. Запах роз отдает розами, и им умащают Св. Плащаницу.

И аромат розового масла наполняет храмы, а в светских дворцах он показался бы странным.

Будем, господа, обонять розы.

* * *

Кое-что важное о девушках "без судьбы" в письме ко мне одной много лет болеющей, прекрасной собою и жизнью своею, девушки (лет 32).

"Очень, очень благодарна вам за присланную мне вашу книгу Опавшие листья. Простите, что несколько запоздала я с благодарностью, но мне хотелось написать вам после того, как я ее прочту. Прочитала я ее с большим интересом, и, конечно, критиковать я не могу, но мне хочется сказать вам, что в одном только месте у меня "горело сердце", а именно - где говорится об "Утешителе". Я знаю сердцем, что вы Его хоть почти всегда гоните, но все-таки любите, любите, может быть, даже больше тех, кто не гонит Его. Зная, как вам бывает иногда тяжело, я всей душой желаю вам как можно чаше чувствовать Его так, как тогда ночью, и Иго Его будет для вас тогда Благо, и бремя легко, и смерть не так страшна. Вот нынче, дорогой Василий Васильевич, вы выразили надежду, что в другой половине моей жизни меня ждет что-то светлое. Только Его света я и желаю, и думается мне, что осталась меньшая половина жизни.

Еще одно слово скажу вам: за что вы, такой добрый, а так обижаете бедных девушек, не имеющих детей, или вообще незамужних? Разве многие из них виноваты в этом?

Вы ведь не знаете их души: ни одна из них не откроет вам по целомудрию своей души до конца, а как часто их жизнь бывает сплошным самопожертвованием, никем не оцененным. По-моему, непременное выдавание замуж очень молоденьких девушек, которые даже себя не сознают, - это убивание в них Бога. Мне всегда бывает тяжело, когда я у вас читаю об этом, и потому я даже стараюсь пропускать эти места, они мешают мне любить вас как человека, а я этого не хочу1. Простите, глубокоуважаемый Василий Васильевич, если сказала что-нибудь неприятное вам, но что делать, - в этом главные вопросы моей жизни. Прошу передать сердечный привет и наилучшие пожелания В. Д., А. М. и всей вашей семье. Уважающая вас и душевно преданная ваша М. П. И-ва".

* * *

Ну что же делать, если женщина "под", a chevalier2 "над": всякое иное положение неудобно, неловко и заменяется опять нормальным. И женщины, поволновавшись с Аспазией и Цеб-риковой, возвращаются опять в "подчиненное положение".

_________________________

1 Как все глубоко и важно. Как все прекрасно. Тысячи девушек по

благодарят благородную их "сестру" за эту исповедь-защиту. В. Р.

2 Кавалер (фр.).

Но как не признать в "том" величайшей метафизики, если уже такие пустяки, как situatio in actu1, продиктовало план всемирной истории, точнее, эту основную в нем линию, что "римлянки были верны мужу", "гречанки тупо родили детей" им в логове, и христианки не могут войти в алтарь, а я читал в гимназии (книжку): "Конт, Милль (и еще кто-то) о подчиненности женщин"*.

(на извозчике в дождь).

1Положение в акте (лат.).

* * *

Растяжимая материя объемлет нерастяжимый предмет, как бы он ни казался огромнее. Она - всегда "больше"...