Валерий Степнов - Ключ Венчальный. Повесть и рассказы

Встряхнула головой, отгоняя тревожные мысли, словно назойливое комарьё. Нечего нюни распускать, работать надо.

Дров заготовлено достаточно, осталось нащипать лучины для растопки. Бересты здесь не найти. В её маленьких крепких руках топор точно опускался в середину чурбаков, откалывал аккуратные поленья. Нащипала пучок лучины, отнесла в палатку. Сложенные в поленницу дрова накрыла полиэтиленовой плёнкой, придавила камнями. Как говорит отец, сухие дрова – залог здоровья.

Самой понравилось обустройство лагеря. Хозяйство у неё получалось уютное, обеспеченное. Она ещё не знала, какие испытания уготовила себе по собственному легкомыслию.

Пока ей всё нравилось. Палатку поставила по всем правилам, дров запасла, снаряжение убрала, имеет продукты, оружие, патроны. Что ещё надо. Трудностей с пресной водой не предвидится. Под скалами сколько угодно снега. Может быть, на острове есть источники пресной воды. Надо будет обследовать свои владения. Только не сегодня.

Воздух под напором ветра спрессовался, загустел. Казалось, его можно резать на куски, как снег. Резко холодало. Дыхание курилось паром. Если бы сейчас пошёл дождь, то он хлестал по земле ледяной дробью. Вместо дождя ветер принёс снег. Белые космы трепыхались на ветру с треском рвущегося полотна. Ни одна снежинка не оставалась на земле, ветер всё сбрасывал в море.

Из обязательных работ Яне оставалось сложить очаг. В снегопад он защитит огонь, нагретые камни можно занести в палатку для обогрева. Ведро с углями тоже выручит. Чего доброго, к ночи ударит мороз.

Руки на ветру коченели. Яна вспомнила о рукавицах. Отец бережёт руки, с лопатой, ломом работает только в рукавицах, всегда берёт их в экспедиции. И сейчас две пары новеньких рукавиц лежали в ящике с инструментами. Из толстого брезента, по всем статьям хороши, только великоваты, не для девичьей руки. Захватить свои перчатки ей и в голову не пришло. На дворе июнь, лето, какие перчатки. Оказывается, на острове в Баренцевом море пара крепких перчаток может пригодиться даже летом.

В рукавицах камни не леденили руки, работать было приятнее и удобнее. Очаг у неё получился вроде маленького тоннеля, перекрытого плоскими камнями. Не поленилась и в торце выложила трубу. Если бы класть на глине, то получилась настоящая печь. Но и так хорошо, никакой ветер не загасит пламя.

Из щепок Яна сложила в очаге колодец, подложила сухую лучину. Осталось чиркнуть спичкой, и первое чудо природы одарит её теплом и светом.

В Архангельске они с отцом заходили в охотничий магазин, и там Яне понравились спички. Коробок обычный, но спички толще, с синей головкой, вспыхивают хлопком, горят жёлтым шаром, на ветру не гаснут. Развести костёр хватит одной.

Яна протянула руку к нагрудному карману куртки, всегда застёгнутому на клапан. В нём она держала спички. Ещё не коснувшись кармана, сжалась в тревожном предчувствии. Пустота под пальцами подтвердила – спичек нет. Она старательно искала в тесном матерчатом пространстве коробок, словно это крохотная бусинка, способная закатиться в шов.

Хотя уже понимала бесполезность поисков, на всякий случай проверила боковые карманы. До мельчайших деталей вспомнила последнюю минуту на борту катера.

Они закончили погрузку. Отец стоит в шлюпке, осматривает груз, вспоминает, не забыто ли что-нибудь. Она перегнулась через борт, берёт в руки штормтрап, чтобы спуститься. Рядом стоит боцман, сопит большущей можжевеловой трубкой, хлопает себя по карманам в поисках спичек. У Яны мелькает озорная мысль дать ему прикурить от охотничьих, и она протягивает коробок.

В этот момент отец кричит ей:

– Прыгай!

Они оба видят бегущую на катер крутую накатную волну. Если замешкаться, немедленно не отвалить, то она вмажет шлюпку в стальной борт. Яна перекидывает ноги через борт, едва придерживается за штормтрап и прыгает в шлюпку. Отец изо всей силы отталкивается от катера, одновременно дёргает пусковой шнур, мотор ревёт, они на секунду опережают волну и ложатся курсом на остров. Спички остаются на катере.

Ветер закрутил над палаткой крутую спираль, больно стеганул по лицу колючим снегом. Снежинки едва ли не с шипением растаяли на пылающих девичьих щеках, засверкали чистыми росинками. Яна не могла вспомнить, когда ей было также досадно и стыдно, как сейчас.

Надо же так промахнуться по собственной глупости, укоряла она себя. Боцман прекрасно обошёлся бы без моих спичек. Нет, захотелось поозоровать, поглядеть, как он испугается. Вот и поглядела.

Яна нырнула в палатку. Холод и ветер остались снаружи, за лавсановым пологом. Присела на топчан и сразу почувствовала, как устала за день, проголодалась. Завтракали они на катере вместе с командой. Её укачивало, в рот ничего не лезло. От котлет с гречневой кашей отказалась, через силу пожевала хлеба и выпила полстакана крепкого чаю.

Её японские часы «Сейко» показывали половину пятого. Вот это номер, удивилась она. Время спать, а мы ещё не ели. И вообще с кормлением предстоят проблемы. Ни чаю, ни горячего ей не видать до прихода катера. Пока гудит шторм, ждать не имеет смысла. Сколько он прогудит, никому не известно. Может к утру стихнуть, а может и неделю бушевать.

Надо искать способ добыть огонь. Температура в палатке неизбежно упадёт и скоро сравняется с наружной. Обморозиться сложно, но простудиться можно. Бесконечно греться физическими упражнениями, вроде заготовки дров, нельзя, надо всё-таки отдыхать, спать.

Она заставила себя встряхнуться, вспомнить золотые правила геологов. Жить, решая задачи поэтапно – раз. Кто не ест, тот не работает и даже не соображает, – два.

Развязала мешок из прорезиненной ткани, куда сама складывала хлеб, соль, сахар, пшено, вермишель. Сейчас её интересовал только хлеб. Холодную тушёнку есть не хотелось. Под руку попался незнакомый увесистый свёрток. Яна развернула бумагу, и над островом, перекрывая свист урагана, понёсся ликующий клич:

– Ура! Живём! Папуля, ты гений! Умеют же одарённые дети выбирать родителей.

Перед ней нежно розовел кругляш ветчины, приличный кусок сыра и две плитки шоколада «Гвардейский». Бруно знал, как неравнодушна дочь к двухслойным бутербродам и шоколаду с горчинкой. Решил побаловать ребёнка. И очень кстати.

Пара приличных бутербродов с ветчиной и сыром отняли у неё не очень много времени. Плитку шоколада она разломила пополам, чуток поколебалась и ограничилась четвертинкой. Иногда Яна проповедовала воздержание и тогда убеждала себя, как важно быть умеренной в еде. Сегодня был не тот случай. Она не курила, не признавала спиртного, но любила вкусно поесть.

Шоколад ещё хрустел на её крепких, ослепительно белых зубах, когда она решительно поднялась, потуже затянула капюшон, натянула рукавицы и с ножовкой в руке приготовилась добыть огонь. Предвкушение скорой схватки с обстоятельствами щекотало нервы, внушало уверенность. Она уже знала, что добудет огонь способом поморов. Папа описывал его подробно. Там всё просто, надо лишь хорошенько поработать.