Жозе де Аленкар - Сеньора

Наследство, оставленное отцом Сейшаса, было невелико, к тому же с обременением в виде залога недвижимого имущества и мелких долгов. После их погашения, процесс которого был долгим и трудным, вступившая в наследство дона Камила, мать Сейшаса, получила двенадцать конто и четырех рабов.

По совету друзей она положила деньги в Сберегательную кассу под проценты. Ежеквартальный доход от вклада, а также средства, полученные от сдачи в аренду двух рабов и от пошива одежды, которым занимались дона Камила и обе ее дочери, уходили на то, чтобы покрыть расходы по дому.

Фернандо хотел направить на ежемесячные платежи часть своего жалования, но и мать, и сестры наотрез отказались. Напротив, они жалели, что из своих денег не могут выделять ему средства на одежду и другие расходы.

Согласно общепринятым представлениям, после смерти отца его единственный сын Фернандо должен был стать опорой семьи, потерявшей кормильца. Однако его мать и сестры полагали иначе и готовы были жертвовать собой ради него. Они делали все возможное, чтобы он был счастлив. Не то чтобы они осознавали это или выражали словами, но их поступки говорили сами за себя.

Такому красивому и одаренному юноше, как их Фернандинью, нужно было одеваться со вкусом и по последней моде, нужно было проводить время с товарищами, а не скучать дома – одним словом, он должен был блистать в свете; все это казалось его матери и сестрам не только естественным и справедливым, но и необходимым.

В то время как Фернандо появлялся в театрах, они проводили вечера в столовой, собравшись за столом, вокруг единственной свечи, при свете которой работали допоздна. Чаще всего они оставались одни, и только изредка их скромное жилище посещали гости. Неизменной темой разговоров был Фернандо. Мать и сестры не скупились на похвалы. Каждая делилась своими догадками относительно того, осуществятся ли те или иные желания или надежды Фернандо, которыми он с некоторых пор делился с родными.

Придет ли его новая пассия на бал; пригласит ли она его на особый, четвертый контрданс, который обыкновенно танцуют со своим избранником, не только потому, что этот танец не принято пропускать, но и потому, что он исполняется в самый разгар бала; признается ли ей Фернандо в своих чувствах и как она примет его признание – вот о чем говорили эти три женщины, лишенные других развлечений и вынужденные трудиться ночи напролет, чтобы заработать на жизнь.

Иногда же они обсуждали визиты Сейшаса к жене одного министра, которому его в скором времени должны были представить. Фернандо хотел заручиться расположением его супруги, чтобы при ее посредничестве получить покровительство министра, которое позволило бы ему добиться повышения по службе. Мать и сестры, которым Сейшас рассказал о своих планах, переживали об их успехе и молились, чтобы все вышло как надо, по простоте душевной даже не догадываясь, что именно заставляло жену министра благоприятствовать Сейшасу.

Таким образом, сам о том не задумываясь, Фернандо вел двойную жизнь, одна сторона которой с каждым днем все сильнее отличалась от другой. Если дома он так же, как мать и сестры, мирился с бедностью, то, появляясь в свете, он приобретал вид богатого человека.

Из роскошного высшего общества Сейшас приносил в домашний круг не только дорогие подарки, но и волнительные известия. Он был очень молод и не подозревал о том, как опасны его слова, способные пробудить в невинных сердцах сестер прежде неизвестные им мечты и тем самым обречь их на мучения. Когда он осознал это, он уже не мог пойти против привычки делиться новостями с сестрами. К счастью, дочери доны Камилы получили редкое в наши дни традиционное и строгое воспитание, которое если не превращает девушку в романтическую натуру, то прививает ей скромность и готовит ее стать хранительницей домашнего очага.

Марикиньяс, старшая сестра Фернандо, со спокойным смирением смотрела, как тают ее юные годы. Если кто-то и вспоминал, что еще одна осень, лучшее время года для свадьбы, проходит, так и не принеся Марикиньяс никаких надежд, это была не она, а ее мать, дона Камила, чье сердце сжималось от тоски, когда она замечала в дочери признаки угасания юности.

Иногда вместе с ней печалился и Фернандо, однако его печаль быстро рассеивалась в суете светской жизни.

Никота, более юная и более привлекательная, еще была в самом цвете лет, ей было около двадцати, но, поскольку она почти не выходила из дома, претендентов на руку и сердце небогатой девушки, лишенной всякого покровительства, найти было непросто. Поэтому дона Камила, будучи хорошей матерью, все больше беспокоилась и за Никоту, боясь, что эта дочь тоже не выйдет замуж и будет лишена радостей семейной жизни.

Когда Фернандо достиг совершеннолетия, дона Камила уступила ему обязанности главы семьи и передала в его управление скромное наследство мужа, которое ей удалось сохранить, несмотря на то что часть его была потрачена на выплату долгов.

Проценты по вкладу в Сберегательной кассе и доход от сдачи в аренду рабов приносили от 125 до 150 мильрейсов в месяц. Поскольку ежемесячные расходы составляли около 150 мильрейсов, три женщины восполняли недостающую сумму за счет заработка, который приносили им пошив и глажка одежды. Этой работой они занимались сами, а также привлекали к ней двух рабынь, обычно прислуживавших по дому.

Взяв на себя ответственность за управление домашним хозяйством, Сейшас принял решение изменить сложившийся порядок. Он заявил, что будет выделять недостающие 25 мильрейсов из собственных средств, чтобы все заработанное матерью и сестрами доставалось им самим. Кроме того, он намеревался материально поддерживать их, как только это станет возможным.

Тогда в конторе он занимал должность второго секретаря и надеялся вскоре получить должность первого. Его жалование в сумме с гонорарами за статьи в газете, для которой он много писал, составляло немногим более трех конто в год. Затем доходы Сейшаса возросли до семи конто благодаря поручению, которое дал ему министр, оказавший ему благосклонность.

Таким образом, годовой доход семьи составлял около 8,5 конто. Если вычесть из этой суммы 1,8 конто – столько ежегодно уходило на расходы по дому, из расчета, что ежемесячные платежи составляли 150 мильрейсов, – на личные расходы Сейшасу оставалось 6,7 конто. В те времена даже богатые холостяки, появлявшиеся в свете, не тратили на себя так много.

Однажды на балу Сейшас потерпел неудачу: его ухаживания были отвергнуты, и он, раздосадованный, удалился. Не зная, где скоротать время, и не желая оставаться в свете, он решил вернуться домой. Любовное разочарование пробудило его музу, склонную к меланхолии, и он вспомнил о Байроне и о своих стихах, написанных в подражание наиболее пылким поэмам английского лорда.