Клавдия Наумкина - Пока кукует над Рессой кукушка… Семейная сага

Герасим с братьями каждый день ходил на земельные наделы. Ранняя весна радовала тем, что успевали до отъезда на работы посеять зерновые, но и беспокоила непредсказуемостью погоды летом.

Разлив этот год не удался, был скудным и краткосрочным. Заливные луга не получили того запаса влаги, как обычно по весне. Капустища, что располагались под крутым берегом, хоть и заливались, но тоже не ощутили в достатке воды. Лето обещало быть сложным. И это огорчало Герасима. Опять возможен неурожай, а это серьезно отзовется на достатке. Тяжело придется Лизавете без мужской помощи. Но и оставаясь в семье, значило обречь детей на полуголодное существование. Как не раскладывай, а выходило одно – ехать зарабатывать деньги.

Перед отъездом братья успели вспахать и засеять свои наделы. Герасим помог Лизавете привести в порядок семейный участок на капустном поле, а в овощнике она уже управлялась без него, с детьми и теткой Груней.

После Пасхи старый Димитрий отвез сыновей в Юхнов. Там и собралась артель землекопов. Под руководством вербовщиков отходники отправились к местам работ.

Лето пришло с сушью и пожарами. Горели леса за рекой. То и дело сообщали о погорельцах в соседних деревнях.

Тетка Груня каждое утро брала девчонок и шла в лес собирать ягоды, травы для чая. Все, что только можно, заготавливалось к предстоящей зиме.

А Лизавета с сыновьями носила воду из обмелевшей реки на полив овощника в надежде, что это поможет вырастить хоть что-то на грядках.

Это было тяжелое время. Травы погорели, на заливных лугах, где были основные покосы, растительность побурела раньше времени и рассыпалась в прах. Николка с Андрейкой вечерами уходили в лес и готовили ветки, на болоте резали осоку и все несли к дому.

Однажды Лизавета сходила на свои наделы. Зерновые не радовали. Она остро ощутила, что ее семью ждет беда. Без зерна придется отказаться от скотины, а это голод и нищета. В бессилии добрела она до берега Рессы, прилегла под ракитой. Сердце щемило тоской и отчаянием. Слезы градом покатились из глаз.

Рядом опустился незаметно подошедший свекор Димитрий Николаевич. Положил свою тяжелую руку снохе на голову.

– Ничего, дочушка, ничего. Все будет ладно…

– Ах, тятюшка, как же мне тяжко. Как сердце беду чует…

– Окстись, дочушка. Все наладится… Пока кукует над Рессой кукушка, не пропадет наш род. Она нам лета считает, вон как кричит, надрывается. Долго нам всем жить обещает. А тяготы, они всегда у нас на роду написаны. Будем работать, глядишь, все наладится. Терпи, дочушка, тебе растить мальцов надо. Скоро вернется Герасим, станет полегче…

Свекор поднялся с земли и побрел в сторону деревни. Лизавета внезапно заметила, как сгорбилась его спина, словно огромный груз тревог и беды придавил его плечи к земле.

Во второй половине лета, когда уже и не нужно было, зарядили дожди. Урожай зерновых собрали мизерный. Лизавете помогал свекор. Под его руководством Николка и Андрейка свозили снопы сжатого хлеба в овин, там сушили, а потом молотили. Собрали зерна разве что на посев следующего года. А себе на еду только вприглядку.

Зато тетка Груня с девчонками натаскали грибов, которые, словно на пожар вдруг стали выскакивать на свет божий, хоть чем-то радуя поселян. Грибы солили в бочонки, чтобы потом, осенью продать на ярмарке. Пришлось сыновьям вместе с дедушкой и заготовкой дров заняться.

Осенью появились в деревне на своих тележках прасолы, приехали собирать долги. По весне они щедро раздавали деревенским серпы и косы, другой потребный инвентарь, ссуживали деньги под возврат новым урожаем, а теперь требовали расчета.

В большинстве дворов заголосили женщины, расставаясь с последним. Многим предстояло идти по миру, наниматься в поденщики, уходить в города на фабрики. Селян это несказанно страшило. Зато прасолы опять обогащались, обманывая в основной массе своей неграмотных крестьян.

Семьи братьев Наумкиных эта беда миновала. Инвентарь Димитрий Николаевич заставлял сыновей приобретать загодя, еще когда отправлялись торговать на ярмарки своими гончарными изделиями.

Все подати и налоги братья погасили в кредит под оплату работы в отходе. Потому наступающая зима хоть и страшила голодом, но перетерпеть его можно было.

Осень порадовала овощами. Пусть и поздние дожди, но позволили запасти кормов и для скота.

У Семена вдруг прорезалась торговая жилка. Он с гончарными изделиями братьев и своими отправился в соседний уездный город и удачно там расторговался, привез хорошую выручку.

В ноябре, уже по снегу, вернулись из отхода братья. Привезли зерна, муки, кое-чего из мануфактуры. Ну и денег немного. Жить теперь было можно.

Герасим с тоской осматривал заколоченные досками окошки некоторых изб – свидетельство того, что дальняя родня не смогла справиться с подступающим голодом и ушла из деревни. Кто-то отправился в Первопрестольную, кто-то недалече, на Юхновскую фабрику, или в Вязьму, или в Калугу. А кто-то решил двинуться далече – в теплые края Новороссии или на Кубань, а то и вовсе на Дальний Восток.

Сколько таких горемык повидал за этот сезон Герасим, работая на строительстве железной дороги. Шли они целыми семьями, со своим скарбом, с детьми и скотиной. Порой, не выдерживали трудного пути и складывали свои головушки в чужой стороне. И вдоль дорог появлялись деревянные кресты.

Пройдет какое-то время, сгниют кресты, и уже никто не вспомнит о том, что здесь завершили свой земной путь крестьяне такого-то уезда, такой-то деревни.

Однажды Герасим в тяжелом раздумье отправился на Селибы. Взобрался на один из холмов, уже основательно укутанных снегом, уселся, опершись на ствол березы, и задумался. Отчего так выходит? Там, где ему довелось работать все лето, погода была благодатной, хлеба уродились на славу, селения добротные, жители многочисленные, а здесь, в родной сторонке, мало того, что идут неурожай за неурожаем, земли скудные, наделы мизерные, а поборы, что там, что здесь, одинаковые. Из местных все соки выжимают, силком заставляют бросать свои родовые места и уходить в неизвестность. Почто так-то? Чем не угодили здешние жители? Может, плохо к своим богам относились, не почитали их, как должно? Но ведь власть неустанно требует чтить единого бога, пришлого. Вот и праздники старинные под него подстраивают. А душа все одно другого требует. Понимания древних обычаев, праздников и уставов, заповеданных пращурами на житье в этих местах…

Перед Рождеством Герасим подготовил к обжигу новую партию посуды. За домом была вырыта в склоне оврага и оборудована гончарная печь. Туда перенесли всё, что заготовили для продажи на предстоящей праздничной ярмарке. Николка с Андрейкой расстарались, налепили свистулек, зверушек, забавных фигурок людей.