Клавдия Наумкина - Пока кукует над Рессой кукушка… Семейная сага

Герасим не упускал случая поучить ребят таинству укладки горшков, чтобы не побились при обжиге, чтобы все они получили в достатке жара и не потрескались. Вновь и вновь показывал, как укладывать дрова в печи, как замуровывать жерло и начинать растопку.

Обжиг вроде бы дело нехитрое и рутинное, но стоит чуть отвлечься, и все может пойти насмарку. В это время обычно гончары другой работой руки не занимали. Все внимание было приковано к печи. И только когда старший оповещал словами «ну, всё, заяц выскочил», остальные облегченно вздыхали. Основной процесс завершен.

На предрождественскую ярмарку Герасим отправился в уездный Мосальск вместе с обоими сыновьями.

Затемно, когда все еще спят, только мамушка да нянька Груня растапливают печь и готовят в квашне тесто для праздничных пирогов, жуть, как не хочется вылезать из-под тулупа и ехать куда-то в неведомую даль. Андрейка до последнего остается на лавке. И только когда Николка ехидно замечает, что так можно и царство небесное проспать, нехотя спускает ноги на ледяной пол, тут же сует их в старые валенки.

Мамушка дает сыновьям в руки по куску хлеба, плескает в кружки молока. Благо кормилица Зорька уже отелилась, и есть чем закусить горбушку. Собирает в торбочку дорожный перекус. А на улице тятя уже торопит сыновей. Дорога каждая минута.

Гнедой запряжен, нервно перебирает ногами в предчувствии дальней дороги. Герасим в последний раз проверяет, надежно ли увязана поклажа. Сыновья усаживаются в розвальни, укрываются старым тулупом, и Герасим трогает вожжи. Гнедой послушно тянет тяжелые сани. Вначале осторожно, подчиняясь команде хозяина, потом все увереннее. И вот уже остались позади дома родной деревни, возница правит к накатанному большаку.

Привалившись к брату, Николка закидывает голову, смотрит вверх. В морозном ночном небе ярко и маняще мерцают звезды. Словно стремясь добраться до их высот, из труб всех домов поднимаются дымы. Под полозьями саней поскрипывает снег. И так хорошо думается под это поскрипывание, шумное дыхание Гнедого, шорох ворочающегося рядом брата.

Николка в новом году заканчивает церковно-приходскую школу. Уроки преподает в ней барыня из соседнего поместья Наталья Марковна. Она постоянно хвалит Николку за сообразительность и усердие, говорит, что надо ему поступать в реальное училище в Юхнове. Тятя обещал отправить его туда. Дай бог, чтобы лето выдалось урожайным, и было чем заплатить за учебу.

Дорога в Мосальск долгая. Она то спускается в ложбину, то поднимается на холм, и тогда как на ладони вся дальняя округа, поросшая заснеженными лесами с проплешинами полей и лугов. Но сегодня ничего не видно, только крупные звезды в безоблачном черном небе. Мороз заметно крепчает, щиплет за нос, за пальцы рук, хоть и упрятанные в шерстяные вязенки. Николка ближе придвигается к брату, с головой укрывшемуся под тулупом. Потом не выдерживает, соскакивает с саней, подпрыгивает несколько раз, некоторое время бежит за санями. Тятя тоже периодически соскакивает с облучка, торопко идет рядом с Гнедым, разминая ноги.

Мосальск расположился на холмах, домики усыпали склоны. Ярмарка традиционно на рыночной площади. Там уже собрались со своим товаром загодя приехавшие крестьяне из дальних мест.

Герасим направил сани в гончарный ряд.

Несколько гончаров уже раньше прибыли и теперь распаковывали свою поклажу. Герасим глянул на разгорающуюся зарю и заторопился. По рядам уже пошли первые покупатели. Эти не будут бездумно разглядывать товар, они пришли за нужной вещью, и если не поторопиться, можно лишиться удачного покупателя. Вместе с сыновьями он разложил на устланном рядном сене фигурные рукомои, широкие чашки с зубчатыми краями, жбаны для кваса, кружки для молока, крынки, глечики, горлачи…

Между крупными изделиями Николка расположил свои фигурки, да так, точно все его глиняные бабы и мужики на праздник собрались, пляшут. Отдельно фигурки зверей.

Едва управились, как послышалась музыка со всех сторон. Это гармонисты, балалаечники, ложкари принялись свое искусство демонстрировать. Раздались крики зазывал, расхваливающих свой товар.

Андрейка тоже включился в эту перекличку, нахваливая свои игрушки. Вскоре к их саням подошла горожанка в расписной шали с корзинкой, полной провизии. Она подивилась на глиняные игрушки, потом остановила свой взгляд на рукомое, у которого вместо носиков Николка вылепил головы уточек с раскрытыми клювами. Вещица ей приглянулась, и начался торг. Наконец, уступив полушку, горожанка приобрела рукомой и кивнула сопровождавшему ее мужику нести покупку домой.

А на ярмарке народ гуляет! Где приглашают чай пить, где зовут пирогов откушать. Шум, смех, веселье… Герасим, глядя на любопытствующих сыновей, выделил им монетку, разрешил пройтись по рядам, купить себе леденцов или пряник. Но предупредил, чтобы далеко не уходили, не заблукали в чужом городе.

Ребята походили по рядам со сладостями, купили себе и тяте по пирожку, сладких петушков на палочке. Поглазели на то, как тряпочные куклы на краю короба выступают, друг друга мутузят и противными нечеловеческими голосами орут. Николка объяснил брату, что это называется театр, и куклами управляют специальные люди за коробом. Это они вещают такими голосами.

Рядом карусели кружатся, на них люди катаются. Андрейке все чудно, интересно. И дома в два-три яруса, каменные. И храмы. Много их в Мосальске. Храмы большие, величественные. Много больше, чем гороховский или даже мочаловский. А уж какие колокольни высокие, купола яркие, золоченые, зелёные и голубые, как небо.

Тут вдруг над ярмаркой разнёсся сочный, густой, басовитый звук колокола. Он покатился над домами куда-то вдаль. Вслед за ним рассыпалась череда звонов тоном повыше, а им вдогонку запели, зазвенели самые высокие голоса колокольчиков. И все это с перезвоном, со своей особой мелодией. Им стали вторить звонницы других колоколен. Над городом поплыл малиновый звон.

И случилось непредвиденное. Андрейка вздрогнул от первого басового удара колокола, неожиданно повернулся в сторону брата, но нечаянно мазанул надкушенным пирожком по беличьей шубке стоявшей рядом барышни. Та в ужасе взвизгнула, отпрыгнула в сторону, возмущенно выпростала из муфточки руку с платочком, принялась оттирать с шубки пятно. Гимназист в форменной шинели с башлыком, в возрасте чуть старше Николки, не долго думая, с размаху влепил Андрейке по уху, да так, что с того слетела шапка.

Николка обернулся на вскрик брата и, увидев, как барчук заносит руку для другого удара, выступил вперед и произнес:

– Но-но, барин, будя…

Гимназист мгновенно оценил более крупную фигуру противника и счел за благо увести барышню с места стычки.