Нодар Думбадзе - Не бойся, мама !

- Если огонь охватит столбы, мы пропали! Доберется и до построек! Дай трубку! - Он мигом подключился к линии.

- Дежурный! Объявить тревогу! Передайте Зудову:

пусть бегом доставит сюда динамит и ручные гранаты! Где офицеры? Всех сюда! Ведра, ведра, скорее!

Через несколько минут вся застава была на ногах.

А огонь усиливался. Он стремительно шел по соснам, кустам, облизывал землю, проволочное заграждение. Вспыхнул, словно свеча, первый столб. На той стороне вдруг запылал крытый дранкой дом. Завыли собаки. Раздались душераздирающие вопли женщин. Замелькали тени аскеров.

- Всем к реке! - приказал Чхартишвили.

Мы бросились к воде, выстроились в цепочку и стали быстро передавать друг другу ведра с водой. А огонь гудел, бушевал, охваченные пламенем деревья стонали, словно живые, с треском валились на землю, вздымая снопы искр. Едкий, густой дым застилал глаза. Дышать становилось все труднее. Забыв об опасности, мы - кто с ведром, кто с лопатой, а кто и вовсе голыми руками - боролись с озверевшей стихией, стараясь сбить коварные языки пламени, которые, скрывшись в одном месте, вдруг с новой силой вспыхивали в другом. Теперь уже огнем были охвачены все столбы к ограде дома Феридэ.

Огромный огненный столб вдруг вырос надо мной и с гудением обрушился на пылавшую сосну.

- Осторожно! - крикнул кто-то.

Все смешалось.

- Спасайте дома!

- Стены, стены обливайте водой!

- Динамит сюда!

- Взрывайте столбы!

- Пархоменко!

- Петров!

- Луговой!

- Джакели!

- Берегись!

- Ко мне, ребята!

Я носился словно очумелый.

Хватал ведра, копал землю, валил объятые огнем столбы, что-то кричал, на кого-то натыкался.

Дождя, дождя бы теперь!

Но дождя не было. Кругом бушевал огонь... Мычали коровы, выли собаки. Отовсюду неслись обрывки русской, турецкой, грузинской, лазской речи... Вдруг меня обдало запахом паленого, нестерпимая боль охватила меня с ног до головы. Я вдохнул воздух, захлебнулся и, уже теряя сознание, почувствовал, как чья-то сильная рука схватила меня за пояс, вытащила из огня и бросила на землю.

- Накройте его чем-нибудь! Быстро! Сбейте огонь! - донесся до меня чей-то знакомый голос. "Дождя! дождя, дождя..." - билась в сознании назойливая мысль. Потом она заколыхалась огромным кровавым заревом, потом стала куда-то уплывать, уменьшаться, превратилась в чуть мигающую точку и наконец погасла...

Первое, что я увидел, открыв глаза, было заплаканное лицо Пархоменко. Он неуклюже водил по моим щекам своей огромной лапой и бормотал:

- Слышь, Джакели, как дела?.. Что с тобой, бичо?..

Людей бы постыдился!.. Ну-ка, глянь сюда! Смотри, кто тут.

Я скосил глаза и увидел... улыбавшуюся Феридэ. Рядом с ней стоял Луговой.

- Ребята... Где я?.. Что со мной? - Я приподнялся, огляделся и тут только почувствовал, что шёл проливной дождь.

- Очнулся? Ну слава богу! - обрадовался Пархоменко. - Ты на турецком дворе, вот ты где! Здесь же ты и того... пострадал малость... А дом все равно сгорел, брат...

Дотла!.. Жаль!.. Мужику-то каково без дома, а?..

Я окончательно пришел в себя. И понял все... Мы, Пархоменко, Луговой, другие наши товарищи, находились на территории Турции перед обуглившимся остовом дома.

Тут же на земле лежала и тихо плакала убитая горем женщина в черном хозяйка сгоревшего дома...

Сотни глаз с благодарностью взирали на нас. В этот тяжелый час словно исчезало расстояние, отделявшее друг от друга людей той и этой стороны... Большое человеческое горе сблизило нас.

В толпе я разглядел красивую молодую женщину с родинкой, жену учителя.

- Здравствуй, девушка!

- Здравствуй, брат!

- Ты узнала меня?

- Конечно. Ты Автандил Джакели.

- А как звать тебя?

- Мевнунэ.

- Ты не обижаешься на нас?

- Что ты, брат! Если б не вы, выгорело бы все село!

- Испугались, Мевнунэ?

- Конечно. Но теперь ничего... Обошлось... А ты как, брат? Очень больно?

- Нет, Мевнунэ, уже не больно...

- Что же это получается, брат... Нужно было случиться пожару, чтобы мы встретились...

- Пойдем, Авто! - шепнул мне Пархоменко.

Я повернулся лицом к нашему селу. Оно было тут же, в десяти шагах, такое близкое и родное. У берега ручейка стоял Чхартишвили, уставший, грязный, в истрепанной одежде. Мы медленно двинулись. С обеих сторон меня поддерживали Пархоменко и Луговой. Переправившись через ручей, подошли к майору. Он не сказал ничего, лишь одобрительно похлопал нас по плечам и внимательно взглянул на мои обгоревшие руки. Пройдя еще несколько метров, я обернулся. Наши солдаты спокойным, деловым шагом возвращались домой, уставшие, обтрепанные, черные от сажи и все же довольные и веселые. Вооруженные ведрами, лопатками, топорами, пограничники перебирались через ручей, поднимались по холмику и молча выстраивались за своим командиром... Это была удивительная картина!..

Дождь лил не переставая. Шипело, дымилось и постепенно затихало пожарище... Собаки уже не выли, собаки лаяли. Наступало утро.

В конце сентября и к началу октября побережье - по эту и ту сторону полно рыбаков. С утра до вечера стоят они словно изваяния в двух-трех шагах друг от друга. Время от времени они крутят над головой длинную шелковую снасть и ловким движением забрасывают ее в море. На конце снасти блестящая металлическая приманка в виде рыбешки и тройной крючок. Как только крючок опустился в воду, рыбаки начинают быстро и плавно выбирать снасть.

Осенью к побережью идет сарган [Сарган - морская рыба, обитает в водах тропического и умеренного поясов]. Он преследует ставриду и хамсу, гонит их к берегу. Окружив с трех сторон косяк, сарган врезается в скопище рыбы, словно голодный волк в овечье стадо. Что творится! Море бурлит и кипит, как вода в котле. Тогда и выходят рыбаки на пррмысел саргана. С веселыми громкими возгласами тащат они на берег жирную, сверкающую на солнце синей спиной и белым брюхом рыбу.

С нашей вышки все побережье видно как на ладони.

На пляже заставы у небольшого пирса стоят две лодки:

одна большая, рыбацкая, другая - поменьше, моторная.

Моторка принадлежит нам, на ней по утрам и вечерам старшина Зудов и лейтенант Королев проверяют побережье. Большая лодка - колхозная. В колхозе есть рыболовецкая бригада, которой руководит Али Хорава. Все лето лодка бригады стояла без дела у пирса. Краска на ней осыпалась, несколько досок сгнили.

Сегодня с утра к берегу привалил целый караван ставридки и хамсы. Перепуганная рыба прямо-таки лезла на пляж. Ватага ребятишек с визгом носилась по воде, пригоршнями выбрасывая- рыбу. Потом появился первый небольшой - косяк саргана. Словно опытный разведчик, они присмотрелись к скопищу мелкой рыбы и повернули обратно. Теперь начнется! Теперь жди полчищ!

Я вижу, как бригада Али Хорава хлопочет вокруг своей лодки. Двое меняют прогнившие доски, другие красят лодку в веселый белый цвет. Сам Али и Мухамед Ванилиши возятся с разостланными на песке огромными сетями. Похоже, на днях бригада соберется в море на ночной промысел. Али придет к майору, попросит разрешения - с наступлением темноты без разрешения Чхартишвили никто не смеет выйти в море. Но Али... Разве может майор отказать в просьбе Али Хорава? Али пробудет в море до утра, а утром он принесет нашему повару лучшую часть улова. Это уж как пить дать! На заставе знают: