Чингиз Гусейнов - Магомед, Мамед, Мамиш
- Название:Магомед, Мамед, Мамиш
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Чингиз Гусейнов - Магомед, Мамед, Мамиш краткое содержание
Магомед, Мамед, Мамиш - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
- Нет,-говорит он,- не то! - и выбегает из ком-наты. И никто не скажет, что же такое лето. Может, шай-тана на помощь призвать? Если что найти надо было, бабушка завязывала узелок. "Вот мы и поймали шайта-на за хвост!" И странно: потерянное тут же находилось. "Что за чушь!"- удивляется Мамиш.
Идет, идет...
И Р одна в доме. И больше никого. Мамиш приходил сюда всегда с Гюльбалой, и, ясно, не потому, что Хуснийэ-ханум разгневается, узнает ведь; или потому, что дядя приревнует; так честнее и перед собой, и перед дядей; они ведь с дядей поговорили, как мужчина с мужчиной: Хасай спрашивал тогда его, вро-де бы не посягал на любовь племянника; а потом: "Зна-комьтесь!.." И Р одна в доме. Тонкие губы побелели, лицо такое некрасивое, искажен
TM°еЛ КаК Же? Гюльбалу вспомнила! И та, и эта - Р? И Мамиш с ходу:
- Ну как? Ни рыба - ни мясо? Она смотрит с недоумением.
"Не затем ведь шел сюда! Чего морочишь ей голову?!" нет, и затем!
- Мне Гюльбала все рассказал!
"Тогда Рена была осунувшаяся, бледная..."
Сразу, с ходу.
Щеки вспыхнули, и в глазах вопрос: "Не понимаю.
О чем рассказал?" '
Молчание затянулось.
ну вот и выдала себя!
- О чем именно?
И Мамиш слышанной где-то фразой:
- Снял пелену с ваших тайн!
Губы стали почти не видны. Надо ее опередить:
- О вашей любви рассказал. Да, все рассказал! - злорадство какое в голосе. А она будто этого и ждала.
- Бедный Гюльбала,- вздохнула.- Разве можно де-литься своими бредовыми мечтами, да еще с таким че-ловеком наивным!
"Неужели Гюльбала?" И вдруг облегчение. скажи, скажи еще! не молчи!
- Нет, это правда! - говорит он.
- И ты поверил? '
Почему-то легко на душе, будто чудо какое.
говори же!
- ...Он был влюблен, а я жалела его, не говорила Хасаю, чтобы не навлечь гнев.
- И записку показал! - Надо хоть факт один.
- Он же порвал ее при мне!
- Значит, была!
И стало вдруг тоскливо-тоскливо Мамишу.
значит, правда! Но надо еще и еще, нельзя молчать.
- Ну вот сама и призналась! Все до конца сказать.
- Я знала, что ты доверчивый, но настолько!
скажи, скажи еще! Еще, до конца:
- И об Октае сказал!
Лицо ее покрылось крупными пятнами, как в тот раз,
когда Гюльбала вдруг заплакал.
вот-вот! правда! И пустота в душе.
- Сказал мне, и хватит! - И уже другая, на глазах сразу другая стала.Скажешь еще кому, засмеют. А Хасай узнает, он сейчас придет, ох и худо тебе при-дется!..
- Грозишь?
- Я ему, знаешь, что скажу?..
"И с нею, как со всеми!"- думает, а в ушах слова Хус-нийэ: "Я бы на вашем месте!.. Да будь я на вашем ме-сте!.."
- ...тебе и самому нетрудно понять, что я скажу. И он поверит! Разве ты не видел, как он на тебя смотрит, когда мы рядом?..
ах, как красиво ты говоришь! как нежно, как
мелодично!..
Мамиш смотрел на нее странно, и ей стало вдруг без-различно - зачем она его уговаривает? Оправдыва-ется?..
- Ну и что? Допустим, поверит тебе. Бросит меня? Я без всех вас проживу!
- Надоело?
ты ли - и та, и эта?
- Да!
- И Хасай?
- Да! Да! И ты, и он, и все вы!
- Гюльбала тебе уже не надоест!
- Чего добиваешься ты?
- Мы оба собирали в пучок, и я собирал, и ты соби-рала! Р стало не по себе: "О чем он?"
- Поди проспись!
- Думаешь, я выпил?
- Что тебе нужно? Чего ты хочешь? А Хасай шел домой, к Репе, от всех и всего подальше. Он был полон ею, и никто ему не нужен. Особенно по-сле истории с Нигяр. Раньше стрелял глазами, ловил и не отпускал хотя бы в мыслях, а теперь никого, кроме нее, Рены. Прозвенел звонок. "Хасай!" Но то ли до звонка, то ли вместе с ним, то ли после:
- А я его люблю! Запомни! И никто мне не нужен! Да, люблю!
"Вот оно!" И такая тоска. Это же ясно, и сейчас, и рань-ше еще, когда в саду Революции...
Как будто слышал Хасай, а может, и не слышал; зво-нок, а потом тут же щелк ключом, это он всегда так: коротко звонком и ключ в дверь...
Стоило Хасаю, придя домой, застать здесь Гюльбалу с Мамишем, как он тут же - взгляд на Рену, а потом на Мамиша; как-никак он их познакомил; и если на лице Рены он читал радость, мрачнел, ах, как мрачнел Ха-сай!.. Ловил их взгляды, отыскивал в них тайный смысл. А- потом, с улыбкой проводив гостей, обрушивал на Рену упреки, устраивал допрос, обвинял, оскорблял, распалялся в гневе. Но Рене удавалось, главным обра-зом, лаской доказать свою невиновность, убедить, что ревность его беспричинна, а упреки беспочвенны, ведь она любит его, глупого! Большого и глупого! "Он? Он?- допытывался Хасай.- Это он первый?" Ре-на краснела. "Я же объясняла! Говорила! Не он! Не он! Не знала я! Глупа была! Я же говорила! Я не хотела! И не знала, как получилось!" -"Он? Это он?" -"Я же рассказывала!.." Но Хасай не мог вспомнить, ведь не рассказывала! Чего он мучает ее? Бросить ему: "Где и с кем? А в доме твоем! Где дед похоронен!" И когда снова в воскресный день в этой же квартире на третьем этаже раздавался переливчатый звонок, спе-циально привезенный издалека Хасаем, и к ним ввали-валась молодежь, а чаще всего Гюльбала и Мамиш, Рена, помня прошлые скандалы, напускала на себя стро-гость, даже неприветливость. Это тоже оборачивалось против нее - гости уходили, и Хасай вскипал: "Так ли встречают людей?! Ты должна веселиться, радоваться, вести себя так, чтоб приятно всем было! Еще подумают, что плохо тебе у меня, что жизнь со мной - хуже ка-торги! Особенно Мамиш".- "Да, хуже! Ты же сума-сшедший!- кричала Рена.- Когда я с ними весела, ты ревнуешь, когда я строга, ты снова за свое! Как мне прикажешь поступать?" -"Не с гостями, а с Мамишем!" -"Опять о нем!"
И тогда наступал черед Хасая успокаивать Рену, и мир снова витал в их доме.
Сцены как сцены, а Хасаю доставляло наслаждение по-сидеть с молодыми, беседовать с ними, как равный с равными. Он сбрасывал сразу лет двадцать. И нрави-лось ему именно при молодежи, если даже это сын или племянник, заводить разговоры о любви, о женщинах, чтобы и самому покрасоваться и чтоб отношения мо-лодых, особенно Мамиша и Рены, еще раз проверить, хотя Рена и сумела убедить его в полном равнодушии к Мамишу, но женщина есть женщина, думал Хасай. "Как можно сравнить тебя с Мамишем? Я же с ним еще раньше порвала! Теперь-то понимаю, что из-за те-бя! К тебе тянулась, дурень ты мой!"
"Почему не женишься? - спросил как-то у Мами-ша.- Вот и Гюльбала обзавелся семьей". Что-то дерз-кое, вызывающее виделось Хасаю в том, что пле-мянник упорно остается один. Чего же? На что надеется?!
Мамиш и Рена стояли в коридоре, когда Хасай щелк-нул ключом и открыл дверь. На Мамиша взглянул, на Рену и помрачнел. Дорогого племянника никто не звал и не ждал сегодня, мало ли какие у ,Хасая могут быть дела?! Ну и нравы!.. И возбужденный вид Ре-ны не понравился Хасаю. На лице его менялись краски от багрово-малиновой до серовато-пепель-ной, и все мерещится - Рена и Мамиш... Ну нет! "Я ее!.."
Да, да! Именно готовность к измене прочел Хасай в ее взгляде, в том, как густо покраснела. Так же, это было давно, но Хасай помнит, краснела Рена, когда она на той самой бывшей Балаханской бывала с Хасаем в ком-мунальной квартире, в комнате, снятой для встреч, если при этом неожиданно звонили в дверь или шаги соседа приближались к их комнате.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: