Мирза Ибрагимов - Слияние вод

- Тетушка Телли и ее сынок! - А оглядев стоявших у тополя Ширзада и Наджафа, запнулся, но все-таки с яростью добавил: - Ну, и еще некоторые темные личности...

Из толпы раздался пронзительный вопль тетушки Телли:

- В могилу бы скорее! Может, там от меня отстанешь?

Аслан со спокойной улыбкой остановил ее:

- Тш-шш!... - и повернулся к Салману: - А вы кого считаете автором?

- Ничего не могу сказать определенного... - запинаясь, боясь поднять глаза, пробормотал Салман и дрожащими пальцами поправил щеголеватые усики.

- Ну-ну! - Аслан встал и строгим тоном сказал: - Пусть автор анонимок сам признается народу.

Все замерли: слышно было, как зазвенел в листве комар.

- Здесь я, здесь, ваша милость! - И Ярмамед, вытянув тонкую жилистую шею, на цыпочках выбрался из толпы.

Рустам почувствовал, что ноги его окаменели, будто глубоко вросли в землю, а тетушка Телли коршуном налетела на него, вцепившись в плечо, завопила:

- Не я ли говорила, - берегись этой падали?!

- Да не стесняйся, выходи, - брезгливо сказал Аслан, - покайся. Что ты нам в райкоме говорил?

Ярмамед с усилием проглотил слюну и, дрожа всем телом, пролепетал, повторяя магическое, по его мнению, оправдание:

- Ваша милость, у каждого человека есть недостатки: один пристрастен к вину, другой - картежник, третий не выпускает папироски изо рта... А я не могу удержаться от соблазна строчить анонимные заявления. Таков уж мой характер!

- Ах, собака! - проревел Рустам, вскочил, опрокинул стул, сжал обеими руками горло Ярмамеда. Тот пискнул, как заяц в пасти льва, и едва душу богу не отдал.

Стоявшие поблизости с трудом вырвали доносчика из рук Рустама, - у Ярмамеда застучали зубы, он обмяк, превратился в мешок с соломой.

Наджаф, как ни удерживала жена, подбежал к Ярмамеду, сморщился, словно хотел плюнуть.

- На брюхе ползал перед дядюшкой, а сам ему же копал могилу! Как тебя, такого, земля носит?

Все сбились в кучу, кричали, грозили кулаками, но Аслан оставался невозмутимым, только горько улыбался. Подняв руку, он заставил всех замолчать и спросил Ярмамеда:

- Последний раз спрашиваю: собираешься и дальше поддаваться этому соблазну?

- Пусть моя правая рука отсохнет, если притронусь к перу, - простонал Ярмамед, - а в левую руку возьму, пусть и левая отвалится,

- Ну как, товарищи, простим? - обратился Аслан к колхозникам.

За всех ответил Рустамз

- Будь проклят час, когда усадил его за свой стол, преломил с ним кусок хлеба. Прощать? Ну нет! Выгнать из колхоза, под суд отдать за клевету!

Со всех сторон послышались гневные выкрикни

- Правильно!

- Справедливы твои слова!

- Под суд, под суд!

Даже старик Ахат стучал посохом по стволу тополя и, широко раскрывая рот, в котором торчал единственный черный зуб, кричал;

- В Куре утопить!

Калантар решил, что ему пора вмешаться, неторопливо поднялся, выпятил тугое пузо и внушительным бархатным баритоном сказал:

- Вполне с вами, товарищи, согласен: мы должны заклеймить доносчика. Но раздувать, дела все же не следует. Ну зачесались руки, ну накатал пару письмишек... Ударим его по рукам, осадим, пристыдим, но исключать из колхоза рановато. Перегиб это, товарищи, явный перегиб! Воспитывать людей надо, а вы сразу - под суд... Нет, нет, товарищи, с кадрами надо работать, и работать терпеливо, вдумчиво.

- Ты, братец, считаешь, что его можно оставить бухгалтером? - спросил изумленный Рустам.

- Ну почему же бухгалтером? - Калантар с сознанием превосходства пожал плечами. - Послать на рядовую работу и строго контролировать,.

Поведение Аслана оставалось совершенно непонятным Рустаму: секретарь райкома ни разу не повысил голоса, говорил мягко... Нашел с кем церемониться! Да если Ярмамеда не утопить, то уж ногами-то затоптать полагается. И такого пакостника он к себе приблизил, оделял милостями, потакал во всем! Пеплом бы посыпать седины, в степь убежать от стыда! Но еще сильнее удивился и рассердился Рустам, когда Аслан согласился с предложением Калантара, посоветовал послать Ярмамеда на тяжелую работу, но оставить в колхозе.

- А ты сам-то хотел бы работать? - спросил Аслан.

Подумать только! Он еще считается с желаниями подлого доносчика. Рустам кипел. Конечно, если бы анонимки касались самого Аслана, он по-другому бы запел. Сейчас его дело - сторона... Эх, мягкосердечный секретарь, отходчивый, - обязательно прокатят его на следующих выборах.

- Если высокочтимый дядюшка позволит, - робко прошептал Ярмамед, - то я бы пошел на ферму.

Рустам отплюнулся.

- Никакой я тебе не "высокочтимый". До смерти себе не прощу, что облагодетельствовал такого доверием.

"Как видно, на ферме у Немого Гусейна и творятся грязные дела, если этот прожженный мазурик туда рвется", - подумал Аслан и настойчиво посоветовал колхозникам исполнить эту смиренную просьбу Ярмамеда.

- Пусть на ферме и вернет себе доброе имя. Если, конечно, сможет. Как ты смотришь на это, Салман?

Но Салмана нигде не было. - Как только Ярмамед признался, Салман счел благоразумным удалиться от греха подальше и забился в угол между сараем и забором, курил там, пряча в кулаке папироску.

Однако кто-то из толпы заметил его плоскую спину, окликнул, и волей-неволей пришлось вернуться к людям. Неожиданно мягкое обращение Аслана с доносчиком ободрило Салмана. Может, секретарь наивен до глупости и его нетрудно обвести вокруг пальца?

- Более великодушного и мудрого решения и быть не может. - Салман положил руку на шею Ярмамеда, пригнул его так, что тот носом коснулся земли. - Благодари за милость.

- Разумеется, мы ищем справедливого решения, - сказал Аслан, пристально глядя на Салмана. - Решение народа всегда справедливо. Ну, если никто не возражает, будем считать вопрос исчерпанным. Не так ли, товарищ Рустамов?

Рустам с обиженным видом промолчал. Эх, не было бы здесь Аслана - уж он расправился бы с Ярмамедом по-своему. Паршивую овцу из стада вон! А если братцу Калантару хочется заниматься воспитанием кадров, так пусть и забирает к себе Ярмамеда - никто не заплачет. Но возражать секретарю Рустам не стал, и с усталым видом махнул рукой: делайте как знаете...

Секретарь райкома поговорил с тетушкой Телли, мимоходом дал какой-то совет Ширзаду и пошел к машине. Его провожали сердечно. Старик Ахат вдруг сжалился над доносчиком и заявил:

- Никого нельзя считать окончательно падшим, проверим и Ярмамеда, строго проверим, глаз с него спускать не будем.

Стоя у машины, Аслан осведомился, куда направляется Калантар. Оказалось, что Калантар-лелеш намерен и ночью ездить по фермам, мобилизовать колхозников на досрочную сдачу шерсти.

- А мы заночуем на центральном стане, - сказал Аслан.

Как только машина отъехала, Калантар самодовольно улыбнулся, погладил себя по животу, перехваченному широким ремнем, и презрительно сказал Рустаму и Салману: