Сергей Каледин - Поп и работник

- Все кипит и все сырое.

В переднюю выходили три комнаты. Бабкин заглянул в ближайшую: шесть застеленных раскладушек, икона, лампадка, на подоконнике старинная книга в протершем кожу деревянном переплете.

Толян замел веником пролитые щи и бухнулся на раскладушку.

- Толковище!..- усмехнулся он, прислушиваясь к соседней комнате.Опять ругаются.

- На всё, Леночка, надо испрашивать благословение батюшки,- спешил раздраженный женский голос.- А ты?.. Мы с таким трудом собрали церковное собрание. Батюшка сам по избам ходил, чтобы был кворум. Из райисполкома человек специально приехал. Зачем ты за нее высту-пила? Если бы не ты ноги ее здесь не было! Какой это староста?!

- Прекрати, мать! - мужской голос был низкий и хрипловатый.- Читай, Женя, не отвлекайся.

- "...Не должно у других искать истины, которую легко заимствовать от Церкви. Ибо в нее, как в богатую сокровищницу, Апостолы в полноте положили все, что принадлежит истине, так что каждый желающий может принимать от нее питие жизни..."

- Книги читают,- сказал Толян.- Сейчас отмолотят - попу представлю. Батя путный. Садись, чего стоишь?

Бабкин сел.

- Здесь Димка спит, детский врач, регентует у нас.- Толян хлопнул по соседней раскладуш-ке.- И за дьякона. У бати сын, кстати, тоже дьякон, недавно врукоположение принял. Здесь Женька-сумасшедший. Артист бывший. Жизофрения. Остальные - пацаны с Москвы, певчие. Новые ребята. Прежних-то батя выгнал, которые при отце Валентине пели. Шадаев фамилия. Про него в газете писали. Духарной мужик был. В Орепьеве стройбат бабу отодрал, ну и побили малек. Он к ним в рясе, с крестом, во всем обличье в часть поперся. Разговоры разговаривать. Чудной. Андропова отпевать отказался. Его архирей за рубеж выпер. Он теперь во Франции. Перестройка, еж твою медъ! Сажать хотели. Плюрализьм и альтернатива. Слышал, нет: "Что ты жалобно поешь, Алла Пугачева? Хрен теперь вина попьешь у Миши Горбачева".- Толян постучал по стене, за которой храпели.- Там баба Димкина. Она неграм французский язык преподает. Скоро третьего родит.

- От негра?

- Зачем? От Димки. Баба-то его.

- Сколько у нее времени? - тупо спросил Бабкин, вспомнив про свой дом, беременную жену Светлану и про то, что она его выгнала.

- Не знаю, пузо - во! - Толян дотронулся до батареи.- Не греет, падла!.. Иди пошуруй! Я бы сам кочегаром пошел, да батя боится: запью спалю халупу. А чего, запросто.

Бабкин присел на корточки перед котлом, потыкал в топку лыжной палкой. В прихожую вошла старуха в кителе.

- Значит, истопником у меня будешь,- утвердительно сказала она, сваливая возле котла охапку дров.- Я знакомства-то так и не произвела: Вера Ивановна.

Бабкин не успел представиться, в трапезной вспыхнул шум, задвигались стулья.

- Пошли! - скомандовал Толян.- Отыграли девки Пасху, откатали яйца! Батю отец Валерий звать.

- Шапку сними,- спохватилась староста.

Бабкин стащил с головы шлем и робко шагнул вслед за Толяном в трапезную. На торце стола натуральный священник в черной рясе, лысый, с седой бородой, накладывал в чашку гранулирова-нный кофе из иностранной банки. Рядом на устаревшем диване немолодая женщина в гуцульской душегрейке с неприятным культурным лицом что-то вышивала. Бабкин почему-то сразу понял: раздраженный голос - ее. Дальше столетняя ведьма обсасывала сухарь, девушка в дымчатых очках сидела, опустив голову. По правую руку от священника восседал молодой носатый бугай, наверное, обладатель баса. За ним по всей длине стола расположился народ помельче, изможден-ный парень, похожий на Гоголя, уткнулся в раскрытую книгу.

- Женя,- сказал ему отец Валерий,- рубашку застегни.

- Благодарю вас, батюшка. Большое вам сыновье спасибо.- Он послушно застегнул пуговку на расстегнутой до пояса рубашке и страдальчески взглянул на батюшку: правильно ли он сделал.

- Обои пуговки,- подсказала Вера Ивановна.- И пинжачок.

- Да-да,- благодарно затряс головой Женя и справился со второй пуговицей.

Отец Валерий отер лицо вафельным полотенцем. К нему подскочила Вера Ивановна.

- Чистое возьми, батюшка. Что ты этой гусиной плотью трешься? Опять личико запарши-веет...

- Не твое дело! - проскрипела ведьма.- Своими делами занимайся. Другим не указуй.

Вера Ивановна осеклась на полуслове, отсела на дальний край стола.

- Вот так, вот так,- прошамкала Шура,- не балуй, а то ишь раскомандовалась...

- Татьяна, что ты волнуешься по всякой ерунде? - одобрительно заметила ведьме женщина с культурным лицом.- Ешь спокойно, не обращай внимания.

- Ладно, ладно, без шума,- расправляя на коленях чистое полотенце, благодушно сказал батюшка.- Здравствуй, Анатолий. Что скажешь?

- Покушать бы,- сказал Толян.- Ну-ка, баба Груш, двигай.

Арина Маранцева, сидевшая рядом с Грушей, хотела было вылезти, уступить место сыну, но Толян одной рукой прижал мать за плечо, а другой легко, без усилия свез Грушу по скамейке в сторону, уплотняя сидевших в конце стола.

- Мисочку мою...- беспокойно заверещала Груша, протягивая руки к уплывающей тарелке.

- Какие трудности, баба Груш? - поинтересовался Толян, накладывая себе и Бабкину винегрет.

- Аринкин петух мово забил,- пожаловалась Груша, не прекращая цапать вилкой проскальзывающую баклажановую икру.

- Что ж ты, мамаш, зверей не дрессируешь? - укорил Арину Толян.- От рук отбились.

- Пусть она своего на привязи держит, раз он задиристый,- вступилась за петуха Арина Маранцева.- Дразнились-дразнились - смертью кончилось.

- ...И что характерно, батюшка,- продолжил прерванный неизвестно когда разговор носатый бугай,- когда православные рожают, не кричат, а еврейки галдят ужасно.

- Еще бы! - передернула плечами женщина в расшитой душегрейке.

- Э-э...- Отец Валерий замыкал, пожевал губами, подыскивая результирующую мысль.- Разумеется.

Толян шепнул Бабкину:

- Регент Дима Сычев. Врач по родам.

- Поешь, поешь, Димочка,- проворковала женщина в душегрейке.- Дайте ему, девочки, салат. Служба впереди такая длинная!

- Матушка,- шепнул Толян Бабкину и громко спросил священника: - А что-то машины вашей не видно, батюшка?

- Э-эа...- нерешительно начал отец Валерий, с некоторой тревогой поглядывая на жену.

- Странно, что вообще-то ездит! - процедила та, отворачивая лицо.- Ты б ее пионерам на металлолом сдал. Хоть какая-то польза.

- Ладно, мать, ты это... Не все сразу. Купим новую.

- Когда?! - Попадья вскочила, с треском выбираясь из-за стола.- На том свете?!

Она швырнула вышивание на диван и ушла. В трапезной повисло молчание, только в дальнем углу стола тихо охала Шура.

- Кому сказать,- проворчала Татьяна.- Настоятель храма за сто верст на службу пешком должен. На машину собрать не могут. В других церквах где какую копейку наслужат - несут священнику. А тут...- Она гневно зыркнула в сторону Веры Ивановны.- Ты ж неграмотная, какая ты староста! Ушла бы по доброй воле.