Николай Лохматов - Листопад

- Отдать людям золотое зерно? - удивился Демьян. - Не бывать этому! Я за него молодость погубил.

- Что же ты будешь делать с ним?

- Богатства добьюсь, славы! - ответил Демьян. - Хочу, чтобы кланялись мне в пояс. Вот чего я хочу!

Что случилось с Демьяном? Не ослышалась ли? Не таким он уходил в путь-дорогу. Лучше бы он не ходил, не искал золотого зерна.

Ночью поднялась буря. Деревья стонали. Воздух полосовали огненные ножи. Демьян выбежал на улицу за ворота, не выпуская из кулака зерно. И тут старика подхватил ветер... Швырнул ветер его, да с такой силой, что оказался он на болоте. Трясина все глубже и глубже затягивала его. И тут Демьян вспомнил про людей. Не должны они дать погибнуть человеку. Собрал остаток силы, кричать стал:

- Спа-си-те!..

К утру буря улеглась. Проглянуло солнце. Демьян очутился на берегу Лебединого озера. Как он сюда попал, не помнит. Как выбрался из трясины не знает.

Разжал ладонь, в которой держал золотое зерно, и испугался: она была пустой. И тут ноги Демьяна подкосились. Упал он на землю, крестом раскинув руки. С тех пор это место в народе - Демьяново... А зерно, которое там растет, - Демьяново зерно... Хоть честно, по-стариковски скажу, я бы это зерно в честь Демьяна не назвал...

Прокудин прервал свой рассказ, поднялся из-за стола и начал убирать посуду.

Буря улеглась. В лесу стало тихо, как в пещере. Только над крышей сторожки, словно всхлипывая по Демьяну, вздрагивали ветки елей.

4

Ручьев проснулся от легкого толчка в плечо. Перед ним стоял Прокудин. Старик улыбался.

- Светать скоро, мил человек, начнет. Подзаправимся - и айда. Дел ноне много.

Достал из печки чугунок горячей картошки.

Ручьев наскоро умылся. И, взглянув на хлопочущего старика, пошутил:

- Мы здесь прохлаждаемся, а браконьеры там лес рубят.

- Страшен тот человек, кто дерево срубил. Но страшнее, кто чужими руками целые боры да дубравы сводит. А их порой хвалят. У нас тут за Черным озером дубрава была. Не лес, а загляденье. Дубы в два-три обхвата. Сколько зверья и птиц водилось! Нашлись люди, спилили - и сразу опустело все кругом. - Он с укором добавил: - И обидно... Прошло около двух лет, а кряжи до сих пор гниют на делянке. Вот вам и баланс и доски, как скажет наш хозяин Маковеев.

Ручьев насторожился:

- А лесничий где был?

- Лесничий!.. Кто такой сейчас лесничий, мил человек? Нет у него на это прав. Прикажут - пили, и не рыпайся.

- А Буравлев? - спросил Ручьев.

Прокудин подозрительно взглянул на гостя, сухо бросил:

- Ну и что! Он - один. Без помощи он что? Время-то бежит, а в лесу все те же порядки.

Ручьев молчал.

- Что пригорюнился? Если что не так - извиняй. Люди мы неученые. Говорим, как думаем. А ты вот лучше сальца, мил человек, попробуй. Поросенок-то ращен на Демьяновой муке.

- А Демьянова мука откуда взялась? Золотое зерно-то он потерял и сам помер.

- Верно, мил человек, потерял, да другие его нашли. - По заросшему бородой лицу старика бродила хитроватая улыбка. - Хороший человек нашел это зерно. Много добра он сделал людям. За это все помнят о нем. Имя его Ленин.

- А это ты хорошо сказал, - заключил разговор Ручьев.

Ночная вьюга заровняла тропинки, подновила косяки сугробов. Лучи только что выглянувшего солнца золотыми кинжалами пронизывали бор. Перед глазами Ручьева все искрилось. Щурясь, он шагал за стариком, который каким-то чудом угадывал дорогу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

1

Утром Буравлев зашел на Черное озеро. Встретив там Дымарева, рассказал ему, что ночью исчезли штабеля бревен.

- Наши этого сделать не могли, - запротестовал тот. - Во всяком случае, машины у меня никто не просил...

- А без спроса не могли угнать?

- У меня насчет этого строго! Те, кто строится, заготовили лес с лета. Мы досками снабдили, тесом. Пилорама-то своя. Сходи к соседям, может, там кто балует?

Однажды, потуже подпоясав полушубок, Буравлев прихватил топор и пошел в деревню Луково. Улицы были пусты. Лишь у колодца черпал воду сухой, низкорослый старик.

- Здорово живешь, - дотронувшись до шапки, поприветствовал его Буравлев.

Старик поставил на снег наполненные водой ведра. Ощупав быстрым взглядом фигуру незнакомца, отозвался:

- Бог милует!.. Откуда будешь?

- Из Сосновки, - слукавил Буравлев. - Плотник я. Может, кому сруб сделать или еще что?

- Вряд ли кому! - Старик поморгал, что-то перебирая в памяти. Лицо его вдруг ожило: - Зайди к Гаврюхе Сомову. Его дом первый за оврагом. Он вроде хотел пристройку рубить.

Сомов встретил Буравлева на крыльце. Грубовато спросил:

- Тебе что?

- Слыхал я, плотники нужны?

- Валяй дальше! - и закрыл за собою дверь в сени.

Ни возле дома, ни у сарая леса не было видно. "Старик или ошибся, или нарочно послал сюда", - с досадой подумал Буравлев.

- Эй ты, мастер! - неожиданно прогремел позади голос Сомова. - Слышь, берешь-то сколько?

Буравлев помедлил с ответом.

- Какой товар - такой и запрос, - равнодушно ответил он.

- Вон ты каков! С закавыкой, - сходя с крыльца, усмехнулся Сомов.

- Не из лыка плетен.

- Ты погоди-погоди... - остановил его Сомов. - Дело спрашиваю. Один аль с бригадой?

- Можно и бригадой, смотря что рубить.

Сомов зажевал губами.

- Подвывесить надо бы избу и прирубочек поставить, - тихо, будто кого опасаясь, заговорил он. - Понимаешь, семья растет.

- А лес-то есть у тебя? - не глядя на него, спросил Буравлев. - Да и сухой ли он?

- Этим я запасся. Только беда, сыроват малость. Пойдем-ка покажу. Сомов сошел по ступенькам с крыльца и направился к сараю. - Думаю, весной в срубе попросохнет.

Бревна лежали в углу сарая. В полумраке они отливали бронзой. Буравлев постучал по ним обухом, прошел к комелям и тут увидел знакомое клеймо.

- Ну как, хорош? - любуясь лесом, сказал не без гордости Сомов.

- Ничего, пройдет, - сдержанно ответил Буравлев. - Где взял-то?

- Там теперь его нет. Твое дело подряд. Выполнил, получил и - прощай.

- Я спрашиваю серьезно. - Голос Буравлева прозвучал требовательно. Бревна украдены из лесу?

- Ты что! - Сомов сжал кулаки и пошел на гостя. - Я тебе не Ванька-мукомол...

Буравлев выхватил из-за пояса топор.

- Не подходи, гад, зарублю!..

Сомов нерешительно попятился, очумело взглянул на вдруг посуровевшего Буравлева:

- Ты что? Кто ты?

- Я лесничий. И не пытайся отпираться. Факт налицо. Судить будем.

- Я тут ни при чем! Я купил, и только. Я не крал, - смекнув, в чем дело, трусливо бормотал Сомов.

- С этого и нужно было начинать. У кого покупали?

Сомов опустил голову.

- Ну что ж, молчишь?

2

Из Лукова Буравлев завернул к Шевлюгину. Усадьбу егеря с трех сторон окружал овраг, заросший орешником и молодым корявым дубняком. По краям оврага, чтобы никто не мог пройти, опутан колючей проволокой добротный частокол.