Борис Можаев - Мужики и бабы

И вдруг этот торопливый бубнящий говорок оборвал детский сухой голос:

- Пить, баба! Пить...

Андрей Иванович почувствовал, как мягкая теплая волна хлынула из груди и застряла, забилась где-то в горле.

Он торопливо вышел в сени, сбежал по ступенькам скрипучего крыльца на подворье и, запрокинув лицо в темное наволочное небо, уловил холодные крапинки бесшумного дождя.

- Этот надолго зарядит... обложной, - вслух подумал Андрей Иванович и, вытащив из-под лапаса скатанный брезент, начал накрывать им телегу, на которой лежало вязанки две примятого свежего сена, только что привезенного из лугов.

15

В конце июля перед жатвой в кабинете секретаря райкома собралось бюро в узком составе. Председательствовал сам Поспелов, протокол записывал завотделом агитации Паринов, хмурый неразговорчивый человек с отечным лицом и высокими залысинами. Кроме них за торцовым столом уселись еще трое: Возвышаев, Озимов и Тяпин.

Приглашенные на бюро остались в приемной, ждали поочередного вызова.

Для отчета вызвали двух председателей сельских Советов - Тихановского и Гордеевского. Первым слушали Кречева.

- Моя работа строится двояким образом: значит, первым делом аппарат и, во-вторых, я сам, - начал свой отчет Кречев, заглядывая изредка в школьную тетрадь, перегнутую пополам. - Весенний сев мы провели под знаком реформации сельского хозяйства, то есть устраивали читки и беседы для деревенского актива, для малограмотного читателя и для женской части населения отдельно... Кроме того, были организованы красные обозы по вывозке излишнего зерна, дров для школы и райисполкома, хворосту для гатей и так далее. Всего провели мы десять подобных кампаний, да плюс к тому работа по самообложению, да еще подворный обход. В результате рост посевных площадей увеличен на семь процентов за счет освоения болот и кочкарника, урожайность запланировано повысить тоже на семь процентов. Выполнен план по контрактации. На наше село спущено триста га сортового сплошняка под шатиловские овсы. Обмен семян проведен вовремя. Получено на село за отчетный период семьдесят плужков, восемьдесят железных борон, две диски, три сеялки, две тысячи рублей лошадиного кредита. Число беспортошных хозяйств уменьшилось. Полагаем к концу пятилетки от бедняцких хозяйств освободиться полностью.

- Каким образом? - перебив Кречева, спросил Поспелов.

- Частично за счет отъезда на стройки.

- А если ему не на что уезжать? - спросил Возвышаев.

- Поможем.

- Чем?

- Надо за счет самообложения создать фонд и выделять из него подъемные.

- Утопия, - сказал Поспелов и сложил свои сухие губы бантиком, словно поел чего-то сладкого.

Массивный Озимов заворочался, будто спросонья, так что стул под ним заскрипел.

- А что? Это любопытно! Значит, товарищеская взаимопомощь. А если он ваши деньги проездит и назад вернется?

Кречев огладил пятерней свой ежик и чуть заметно усмехнулся:

- Если насовсем уезжает, не возвратится. Дом свой продаст, а стало быть, и надел сдаст. Куда же он теперь вернется?

- Выходит, вы ему вроде бы теперь полную откупную даете?

- Пока еще не даем. Думаем наладить вскорости такое дело.

- Развел ты здесь канитель с буржуазной подкладкой, - сказал раздраженно Возвышаев. - А если эти безлошадные не захотят уезжать? Что ж ты их, силом будешь выпихивать?

- Зачем же выпихивать? Пусть остаются как есть все в селе.

- Но они же беднота, их подымать надо, понял?

- Ну и что? Ремеслу обучать будем, в промысловые артели вовлекать.

- Вот вам коммунист-сращенец и коммунист-примиренец в одном и том же лице, - выкинул широкую ладонь Возвышаев в сторону Кречева. - Могут, к примеру, в вашу кулацкую артель на Выселках принять неграмотного пастуха?

- Отчего же нет? Правда, артель эта не кулацкая, а профессиональная. Надо подучить того пастуха, подождать, пока он ремесло освоит...

- А если мы не хотим ждать? - повысил голос Возвышаев. - Если наша задача направлена ко всеобщему уравнению труда и жизни?

- А я разве против? - спросил в свою очередь Кречев.

- Ты не против, но и не за. Есть такая фраза - промежуточная индифферентность, то есть ни то ни се - ни богу свечка, ни черту кочерга. Чего ты нам развел тут оппортунистическую теорию постепенного выравнивания бедноты? Всю бедноту можно враз выровнять только всеобщей коллективизацией. Создать один колхоз на все Тиханово. Понял? И самообложения никакого не будет. Некого обкладывать - все станет общим. И это есть единственно правильная политика на сегодняшний период.

- Но пока еще нет такого колхоза. Есть только промысловые артели.

- Значит, создадим.

- Но какая ж моя конкретная задача? Какую линию нынче проводить?

- Поменьше рассуждать. Хлебозаготовками заниматься надо - вот твоя задача.

- Зачем же тогда вызвали меня с отчетом? - Кречев ткнул в свою погнутую тетрадь. - Или он никому не нужен?

Неожиданная перепалка вырастала в откровенный скандал.

- Никанор Степанович, может, вопросы потом зададим? - осадил раскрасневшегося Возвышаева Озимов. - Будем слушать или как?

- Да, товарищи, прежде всего спокойствие, - опомнился Поспелов и постучал карандашом. - Давайте не терять делового настроя. На повестке дня стоит отчет товарища Кречева. Вот и давайте послушаем его. А там примем оргвыводы. Пожалуйста, товарищ Кречев, расскажите нам теперь о вашей личной работе. Как складывается ваш, так сказать, бюджет времени? Какие помехи встречаются? Какая помощь нужна и так далее, чтобы перестроить работу по-боевому?

- Ну, как я работаю? - переспросил Кречев. - В восемь часов иду в сельсовет... Меня уж поджидают крестьяне; вопросы всякие: тут тебе и сельхозналог, и самообложение, и страховка, и о лесе спрашивают, и о семенном фонде, а то споры земельные, с разводами, с семейными разделами все ко мне. И дай ты каждому или справку или разъяснение. Иное утро пропустишь человек шестьдесят. А в полдни - собрание: сегодня комсомол, завтра середняцкий актив, потом беднота, потом комиссии содействия по хлебозаготовкам, там пленум сельсовета, а то еще красноармейские жены. А сельсходы! Энти так выматывают силы, что на карачках выползаешь. После обеда занимаешься канцелярией - отвечаешь на запросы из района, ведешь всякую арифметику: сводки заполняешь, заказы даешь, всякие обложения выписываешь. Народу много, а ты один - иной раз по три часа пишешь. А тут партийцы собираются на заседание. Идешь к ним - надо. Да еще много времени тратишь на беседы с товарищами из округа: то из коопхлеба, то из союзхлеба, то женотдел, то комсомол, то из окрфинотдела, окрторготдела и тому подобное. Вот он - мой бюджет времени. За отчетный период, за пять месяцев то есть, провел тридцать групповых собраний, концевых двадцать четыре, чисто бабьих двадцать пять, сходов - три. Индивидуальная обработка не в счет. Спрашивается - какие помехи встречаются? К примеру, подбил я на контрактационный сплошняк полтораста хозяйств, затвердил за ними по десятине шатиловского овса, выдали им аванс под будущий урожай... И вот тебе, приходит в сельсовет телефонограмма: "...в изменение контрактационных условий, преподанных от четвертого сего мая..." Какие же теперь могут быть изменения условий? Овес посеян, аванс выдан. Нет! Изволь теперь изменить закупочную цену, понизить то есть. Ну как, с какими глазами идти теперь к мужикам? Я ж их уговаривал, договор подписали. И все, выходит, кобелю под хвост? Кто же на другой год мне поверит?