Борис Можаев - Тонкомер

- И мне больше подходишь ты? - насмешливо перебила она его.

А он все свое:

- Тебе жизнь другая предназначена... Широкая! Ты имеешь право...

- Я уж как-нибудь сама соображу, - опять перебила его Наташа, но уже не так насмешливо, а вроде бы как размышляя.

- Твое дело, - сказал Чесноков. - Но помни, что бы ты ни решила, я все равно буду любить тебя и ждать.

- Ну что ж, ждите! - Наташа снова засмеялась и, немного помедля, добавила: - Ветра в поле.

Потом ее каблуки застучали по ступенькам крыльца.

- Спокойной ночи, - сказал тоскливо Чесноков.

- Спите спокойно, если можете, - ответила с крыльца Наташа.

Затем хлопнула дверь, и все смолкло.

7

Я всю ночь не спал. Да неужто, думаю, в самом деле есть какое-то различие в положении? Значит, я - работяга? А ты - фон-барон! Шалишь, дружок, уж тут я тебя с носом оставлю.

Я вспомнил, как мы, заводские подростки, занимались в вечерней школе. Время было предвоенное, веселое - то на футбол, то в кино, на учете каждая минута. А тут - собрание; ребят оповестить, взносы собрать... Кому поручить? Чеснокову. Маленький, верткий, он, как бесенок, так и шнырял по всем. Учился не блестяще, зато все разузнавал, со всеми был приятелем. За свое любопытство он часто получал по носу, но на него никто не злился: Репей свой в доску парень, его и побить не грех. А бывало где какое собрание - он уже начеку; головку закинет - кадык выщелкнется, как зоб у цыпленка, - и понесет: в ответ на происки империалистов и фашистов мы должны сплотить ряды, утроить энергию... Ну и всякое такое, что на собраниях талдычат. Тоже - способность! И вот его как активиста от молодежи в завком ввели. Когда же подошла наша очередь идти в армию, его оставили по брони. Пока я воевал да служил, он успел окончить какие-то снабженческие курсы, продвинулся по службе... И теперь вот дал понять Наташе, что я ему неровня.

Но в душе я над ним смеялся тогда. Я представлял себе, как он взбесится, когда узнает, что Наташа выходит за меня замуж. И я решил жениться как можно скорее.

Наташа мое предложение встретила с радостью, как ребенок, которому подарили новую игрушку. Она тотчас же рассказала всем об этом. Теща для приличия поохала, всплакнула даже, но свадьбу решили сыграть поскорее. И только Ольга не поздравила нас.

На свадьбу Чесноков был приглашен, но не пришел. Ольга села за стол рядом с Наташей и ни с кем не разговаривала. Но когда закричали "горько" и мы стали с Наташей целоваться, Ольга вдруг встала из-за стола и вышла из дому. Немного погодя я вышел вслед за ней. Нашел я ее в саду; она стояла, опершись на яблоню, и плакала. Я подошел к ней, погладил ее по волосам и спросил:

- Что случилось, Оля?

Она с такой яростью на меня набросилась, что я растерялся.

- Пожалеть пришел? Непонятливым прикидывается! - зло выкрикивала она. Вы, вы разбили мое счастье! И ты, и Наташа... оба вы хороши.

Я с минуту стоял, не двигаясь, пока она не вышла на улицу.

Дома за столом я сказал Наташе:

- Ольга плачет. Ты бы пошла, утешила ее.

- Пусть поплачет. Что ей сделается! - ответила беззаботно Наташа. - Она мне завидует... и злится, что Игорь бросил ее из-за меня...

Мой рассказчик снова налил машинально водки и выпил. Варя принесла нам красной икры. "Кушайте - своя", - потчевала она меня.

Икра была пересоленной - передержана в тузлуке, - икринки отскакивали одна от другой как дробь, и имели упругую, точно вулканизированную кожицу.

Закусив, Евгений продолжил свой рассказ, не обращая внимания на присутствие Вари.

- Любопытная это семья! Они друг друга не жалеют, не ласкают, при случае подсмеиваются и даже злорадствуют. Но зато как держатся вместе - не то что водой не разлить, не оторвешь их друг от друга. Не сразу я их раскусил.

Он закурил и помолчал с минуту.

- После смерти отца у них заготовкой сена для коровы занималась Ольга. Она и ордер на луга доставала, и там же в конторе договаривалась о покосе. А на этот раз она принесла ордер матери и сказала: "Косите как знаете, а на меня больше не рассчитывайте". Я-то не знал об этом до времени. Прихожу я однажды вечером с работы - на кухне обед меня ждет, ну просто праздничный: беляши, драчены и даже водка. Наташа вокруг стола хлопочет, а Марфа Николаевна уселась возле окна и вяжет платок. "Эх, - думаю, - теща у меня - дай бог каждому!" Выпил я, а теща этак исподволь начала разговор:

- Денечки-то жаркие стоят, цветень с трав опадает. Теперь ее в самый раз косить: Петров день на носу.

- Как я люблю сенокос! - сказала Наташа, присаживаясь к столу. Бывало, папка брал отпуск на это время, и мы всей семьей сено косили. Просохнет - сгребаешь его, а оно горячее, душистое, как чай малиновый. А вечером вокруг костра песни петь. Или в копну заберешься спать... Хорошо!

- Вот чего не испытывал, - ответил я.

- А ты испытай, может, и не пожалеешь, - говорит теща.

- На заводском дворе не испытаешь.

- А если отпуск взять? - спрашивает Наташа.

Я рассмеялся:

- Кто же мне его сейчас даст? Я всего без году неделю работаю.

- А ты не по закону положенный отпуск проси, - подсказывает мне Наташа, - а так просто, двухнедельный отгул, без зарплаты.

- А чем питаться, божьей травкой?

- Ну, уж это, соколик, не твоя печаль, - говорит теща, - а мы-то на что?

- Действительно, Женя, бери! - стала упрашивать меня Наташа. - И мы поедем сено косить. У нас есть и ордер на луга.

Она сбегала в соседнюю комнату и положила передо мной розовую бумажку.

- Вот! Оля принесла. Сейчас самое время корм для коровы запасти.

Я все еще не мог понять толком, что к чему, и спросил:

- Да вы это серьезно?

- А что нам шутить! - весело сказала теща. - И дело нужное сделаем, и приятно на лугах-то молодым порезвиться.

- Вот чудаки! Да кто же меня отпустит с завода на сенокос. И как отпрашиваться? Совестно ведь!

- Ах, какой ты непонятливый! - с раздражением сказала Наташа. - Ты и не просись на сенокос. Ты проси отгул по семейным трудностям. Ну, там жена, что ли, заболела или мать. Мы можем достать справку. Или еще какое несчастье выдумай. Мало ли что!

Тут только до меня все дошло: и водка, и беляши, и драчены. Это я-то, главстаршина минзага, пойду канючить и вилять? Я посмотрел на Наташу как можно серьезнее и сказал внушительно:

- Нет, Наташа, так не пойдет. Ну, сама подумай: такой лоб и просит отгул - теща заболела. Смешно! Врать я не буду. И оставьте эту затею.

- А чем корову кормить? - спросила она.

- Ну, как-то выходили из положения.

- Нанимали косарей в лесхозе, - сказала теща.

- Ладно, я по вечерам буду ездить. Выкошу!

- На чем ты станешь ездить за сорок верст? Будет уж болтать-то.

- Ну, наймите косарей - я, оплачу.

- Они просят тысячу рублей. Где ты ее возьмешь? - не сдавалась теща.

- Что вы от меня хотите?

- Подскажи, где выход? Может, корову продать? - спросила теща.