Екатерина Краснова - Шарманщик

Папаша поплёлся за ним, уговаривая его успокоиться.

— Уж ты ради Бога с ней не горячись, если это она! — повторил он.

— Не беспокойтесь; я с ней и разговаривать не буду. Вы её сейчас берите и везите к нам в отель. А с этим негодяем я сам справлюсь.

— Смотри, Жорж, эти итальянцы народ опасный. А вдруг у него ножик или кинжал?

— Ну, вот ещё!

— Пожалуйте, господа!

Перед ними отворилась какая-то дверь, в которую впустил новоприбывших очевидно уже предупреждённый лакей. Они миновали переднюю, ещё одну комнату, вошли в столовую, где навстречу им поднялись со своих мест господин и дама, сидевшие за очень мило убранным чайным столом. Да, они их нашли: это была Верочка и её похититель. Взглянувши мельком на сестру и убедившись, что это действительно она, Жорж прямо бросился к шарманщику, накинулся на него как разъярённый зверь, вскрикнул, отшатнулся и принялся душить его в своих объятиях. Генерал взглянул, заморгал и начал протирать глаза…

Перед ним стоял Павел Александрович Ртищев.

Прежде чем его превосходительство мог придти в себя, Верочка уже висела у него на шее и со слезами и поцелуями просила у него прощения, восклицая, что Поль — самый лучший муж в свете, и что они, честное слово, собирались сами писать!

— Поль, как я рад! В жизни я не был так рад! Верочка, поцелуй и меня, душка! — кричал Жорж, в восторге.

Поцелуи и объятия сделались общими; в смятении генерал несколько раз поцеловал Жоржа вместо Верочки, а Поль тоже ошибся и поцеловал Верочку. Наконец, все успокоились.

— Ты ведь нас простишь, папаша? — спрашивала Верочка.

— Разумеется, мой ангел. Но как ты нас всех напугала! Я-то, мой друг, прощу — но мамаша твоя…

— Ха-ха-ха! Воображаю! Вот будет потеха! — разразился Жорж.

— Да, милые мои, я боюсь, что она будет недовольна, — содрогаясь, произнёс генерал. — Это очень вероятно. Но скажите, каким образом вы очутились в русском посольстве, — с какой стати, друзья мои?

— Поль здесь служит, — с гордостью объявила Верочка. — Он вторым секретарём!

— Давно ли?

— Уже вторая неделя!

— Поздравляю с дипломатическим назначением, господин шарманщик, — закричал неугомонный паж. — А кстати, что это тебе за фантазия пришла идти в шарманщики?

— Сам не знаю, честное слово. Совсем с ума сходил, когда меня от вас выгнали, ну в отчаянную минуту и пришло в голову. Фантазия дикая, конечно. Но ведь вышло очень хорошо! Неправда ли, Вера?

— Выгодно, не спорю. Сколько она тебе денег в форточку-то перекидала! Ты их куда же девал?

— Папироски покупал!

Это показалось забавным даже и папаше, несколько приунывшему ввиду перспективы супружеского гнева.

— В первый раз, как она меня узнала, с ней чуть обморок не сделался. А потом привыкла и премилые записочки мне писала!

— И в них деньги завёртывала? Ай-да дочка! — догадался папаша.

— Именно. А я ей писал в лавочке, что напротив вас, и отправлял с мелочью, за которой она посылала для меня же. Всё шло через мальчишку…

— Ишь, подлец, мальчишка! Мне небось этого не сказал! — заметил Жорж.

— Так мы и насчёт побега условились. Сначала Вера и слышать не хотела, а как мамаша пристала к ней с бароном…

— Поль, счастливая мысль! — перебил вдохновенный Жорж, — возьму я твою благословенную шарманку и поставлю к себе в комнату; и чуть только мамаша начнёт чудить, я сейчас из «Травиаты»!..

Затем счастливое семейство уселось вокруг чайного стола.

Жорж сохранил шарманку; но играть ему на ней не пришлось, потому что воинственный пыл её превосходительства остыл сам собой, особенно с тех пор, как её держат в повиновении дети Веры Петровны Ртищевой.

1896

пенсне — фр.

Неточная цитата из У. Шекспир «Гамлет» в переводе Н. А. Полевого. Прим. ред.

оперетта композитора Робера Планкетта, 1877

в дореволюционной России определенный день недели в каком-либо доме, предназначенный для регулярного приема гостей

Двадцать франков? О, да! Великолепно! — нем.

Гром и молния! В смысле «Черт побери!» — нем.

Вперед! — нем.