Вячеслав Софронов - Кучум (Книга 1)

-- С чем приехал, уважаемый сосед? -- последовал вопрос.

-- Мне поручено пригласить вашего гостя Сейдяка к нашему светлейшему хану Кучуму. Он желает оказать ему честь и принять его должным образом.

-- Он уже оказал честь его отцу,-- ответил Иркебай, сузив глаза.

-- Кстати, почему ты решил, что князь Сейдяк находится у нас? Не ошибся ли ты, дорогой? -- язвительно поинтересовался Ураз-хан.

-- Мои люди сообщили, что он гостит у тебя, дорогой сосед.

-- Твои люди всегда были лгунами и пьяницами. Не они ли вчера казнили на деревьях рядом с твоим селением степняков, чьи останки болтаются теперь там? -- вкрадчиво спросил второй брат.

-- То не моя забота, их казнил Карача-бек, а мои люди лишь помогали ему в том.

-- Конечно, лишь помогали,-- подхватил Иркебай,-- нам наплевать на тех степняков, но их кровь ляжет и на тебя, Соуз-хан.

Тот, видя, что все его попытки заканчиваются неудачей, решил зайти с другой стороны:

-- Дорогие соседи,-- начал он льстиво,-- не пристало уважаемым людям ссориться по пустякам. Почему вам не приехать ко мне в гости на доброе угощение, коль уж вы меня не желаете приглашать к себе? Посидели бы и обсудили все по-доброму. Могу пригласить вас прямо сейчас.

Братья переглянулись, не зная, что ответить.

-- Нет,-- ответил старший Ураз-хан,-- мы не верим ни одному твоему слову. Знаешь, что было с зайцем, который обещаниям лисы поверил? Так мы не хотим оказаться на его месте. Проваливай, Соуз-хан, с чем пришел и не показывайся больше на наши глаза. А то... как бы твоя шапка вместе с головой не оказалась на нашем заборе.

-- Вы еще пожалеете об этом,-- ничего не оставалось ответить Соуз-хану и, нахлестывая коня, поехать к своим нукерам. Развернув их, прямиком, не заезжая к себе, помчался в Кашлык.

...Кучум расхаживал перед остатками своей пятой сотни, доставленной к нему Карачой-беком. Бешенство переполняло хана, и, его бы воля, изрубил бы предателей на месте, Но они уже получили свое, когда на их глазах казнили едва ли не половину товарищей.

-- Так кто еще бунтовать желает? Кому еще не заплатили? -- со злобой заверещал Кучум, подскакивая то к одному, то к другому из понурившихся воинов.-- Поганые псы! Выбрали момент! Думали управы на вас не найдут?! Кто вы такие, чтоб мне свои требования выдвигать? Да я вас...-- и разразился такой бранью, что видавшие виды мужчины стыдливо опустили глаза.

В этот момент в воротах городка показался на взмыленной лошади Соуз-хан и, путаясь в стременах, слез с седла, тяжело отдуваясь, подошел к своему властелину.

-- О великий хан,-- запричитал он, повалившись на колени,-- они не пожелали отдавать этого ублюдка Сейдяка, которого скрывают от тебя. Они такое говорили про тебя... Такое, что мои губы не решаются повторить их нечестивые слова.

-- О ком гы говоришь? -- брезгливо переспросил Кучум, рассматривая сверху вниз ползающего на коленях Соуз-хана.

Тот, как мог, пересказал ему встречу с братьями, которые не пожелали выдать Сейдяка.

-- Ты уверен, что он у них? -- спросил хан.

-- А где же ему еще быть? -- поднял короткие ручки тот.-- Вот и Карача-бек подтвердит, что он у них спрятан.

Кучум глянул на Карачу, и тот молча кивнул головой, подтверждая сказанное Соуз-ханом. Кучум стремительно повернулся к воинам пятой сотни и, отчеканивая каждое слово, проговорил:

-- У вас есть возможность смыть позор, который лег на вас. Немедленно на коней, и чтоб к вечеру мальчишка был здесь. Кто поднимает прочив вас оружие -- тот мертвец. Все, что захватите в городке, ваше. Я все сказал. Ты,-- ткнул пальцем в Соуз-хана,-- поведешь их.

Воины пятой сотни, безмерно довольные, чго все для них на этот раз закончилось благополучно, получили отобранное у них оружие и коней, соединившись с нукерами Соуз-хана, выехали в том же направлении, что и вчера. Умышленно или нет, но Карачу-бека хан оставил в городке.

...Когда Соуз-хан скрылся из владений Ураз-хана, тот сказал брату, стоящему рядом:

-- Добром это дело не кончится. Поскакал к своему господину...

-- Надо было кончить его здесь, и все было бы тихо.

-- Об эту бабу стыдно руки марать. Сам себе где-нибудь шею сломит.

-- Но скоро он вернется с подмогой, а у нас не больше полсотни воинов. Надо отправить мальчонку и старуху куда-то подальше. Если они попадут в лапы этому Кучуму, то в живых им не бывать.

-- Я тоже думал об этом. Скажи им, чтоб собирались в дорогу. Отправлю их к своему тестю на Белую речку. Там их навряд ли кто найдет.

-- Кто знает... Но я бы на твоем месте и женщин с ними спровадил. Тут скоро жарко будет.

-- Да, ты прав. Так и поступим.

И вскоре из городка Ураз-хана выехала небольшая процессия из нескольких воинов, сопровождавших запряженную двумя лошадьми повозку, на которой сидели четверо женщин и маленький мальчик, с любопытством глазеющий по сторонам.

После полудня со стороны Кашлыка показались всадники, стремительно приближающиеся к городку Ураз-хана. Они остановились перед главными воротами и вперед выехал Соуз-хан, громко прокричав:

-- Эй, что я вам говорил? Хан Кучум не любит шутить. Выдайте нам сына Бек-Булата или ни один не уйдет отсюда живым.

На башню поднялся Ирбекай и громко, так чтоб его слышали и в крепости, закричал в ответ:

-- Ты предатель, Соуз-хан, и с тобой не станет разговаривать ни один уважающий себя человек. Уходи откуда пришел, а то твоя глупая башка так и останется здесь.

-- Если вы не откроете ворота, то сожжем всех живьем,-- предупредил тот, отъезжая от стен на почтительное расстояние.

И тут же тучи стрел полетели со стен крепости.

Тогда Соуз-хан подал знак, чтоб воины подожгли крепость. Тех не надо было упрашивать, поскольку лезть на стены желания ни у кого не было. Чуть в стороне развели костер. Каждый всадник подъезжал к нему со стрелой, к которой крепили, кто что мог: кусок тряпья, бересту. А потом уже, разогнав коня, проносились под стенами городка, посылая внутрь его свои горящие послания.

Часть защитников бросилась тушить начинавшийся пожар, и количество их на стенах уменьшилось. Воспользовавшись этим, нападающие притащили здоровенное бревно и, прикрывшись сверху щитами, начали высаживать ворота крепости. Ворота не выдержали натиска и, жалобно треща, расщепились на несколько частей и наконец совсем рухнули.

-- Вперед! Взять их! -- размахивал саблей Соуз-хан, однако сам не стремился показать пример нападающим.

Ураз-хан и Иркебай, увидев, что в крепости им больше не продержаться, велели седлать коней.

-- Попытаемся прорваться в сторону леса,-- кашляя от едкого дыма, сказал старший брат,-- если с кем из нас что случится, пусть оставшийся в живых разыщет Сейдяка и воспитает из него воина.

-- Да будет так,-- ответил младший, и они впереди своих нукеров выскочили с обнаженными саблями из ворот городка.