Евгений Салиас - Экзотики

Какъ прошла его жизнь, есть явленіе почти исключительно русское, отчасти новое, невѣдомое на западѣ. Это нѣчто въ родѣ чернорабочаго съ юношескихъ лѣтъ и молодости до зрѣлости. Никакая фабричная работа въ шестнадцать часовъ за сутки не можетъ сравниться съ этой своего рода страдой.

Путь, который прошелъ Рудокоповъ, Данте не зналъ, иначе включилъ бы его въ свою «Божественную Комедію». На этомъ пути, гдѣ идетъ масса, толкая другъ друга, давя, падая, усѣивая трупами дорогу, по крайней мѣрѣ, восемьдесятъ процентовъ не достигаютъ цѣли, десять процентовъ проклинаютъ достигнутую цѣль, десять процентовъ достигаютъ и пожинаютъ дорогіе плоды, про которые можно сказать, что они достались «себѣ дороже» и что врядъ ли этотъ свѣтъ, если не свѣчка, стдитъ игры, истомившей и истерзавшей душу и тѣло.

Съ четвертаго класса гимназіи Адріанъ Рудокоповъ уже самъ себя содержалъ. Отецъ отказался высылать уплату на содержаніе сына, такъ какъ помѣщикъ, помогавшій, умеръ. Приходилось, кончивъ третій классъ, возвращаться къ сохѣ или къ косѣ, или идти въ приказчики въ лавочку, именуясь грамотнымъ парнемъ.

На пятнадцатомъ году Адріану пришлось учить другихъ, чтобы учиться. И такъ продолжалось чуть не десять лѣтъ: началъ это четвероклассникъ, а кончилъ медикъ пятаго курса. Будучи однимъ изъ первыхъ учениковъ почти все время въ гимназіи, ему немудрено было достать уроки въ губернскомъ городѣ при рекомендаціи начальства, но въ Москвѣ оказалась такая страшная конкурренція, что два или три раза дѣльный, умный, даже талантливый въ преподаваніи студентъ едва не погибъ.

Однако Рудокоповъ отбылъ свое обученіе блестящимъ образомъ, благодаря именно тому, что былъ сынъ и внукъ мужиковъ, былъ изъ свѣжаго матеріала, т.-е. здоровякъ. Окончивъ университетъ и сдавъ экзаменъ на лекаря, онъ бросилъ уроки и началъ усиленно дѣлать то, что уже дѣлалъ года съ два, т.-е. писать всякаго рода статейки въ періодическую прессу, конечно по медицинѣ. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ началъ писать диссертацію.

Черезъ года полтора по выходѣ его изъ университета возникла страстная полемика, переполошившая весь медицинскій міръ двухъ столицъ. Главный переполохъ произошелъ оттого, что въ одной небольшой газетѣ появился нѣкто, добровольно примкнувшій къ полемикѣ въ видѣ третейскаго судьи подъ псевдонимомъ «Укротитель».

Авторъ этихъ статей не только принялся критиковать медицинскій русскій міръ, но онъ, по словамъ даже профановъ, попалъ не въ бровь, а прямо въ глазъ. Несмотря на всѣ старанія многихъ, въ продолженіе цѣлой зимы не удалось узнать, кто былъ авторъ. Видно только было, что «Укротитель», конечно, медикъ.

Полемика эта закончилась тѣмъ, что «Укротителя» назвали въ большой газетѣ по имени, раскрывъ безсовѣстнымъ образомъ псевдонимъ. Названный оказался довольно извѣстнымъ докторомъ и тотчасъ же протестовалъ, привелъ всяческія доказательства, что называть его авторомъ статеекъ «Укротителя» есть клевета или месть и безсовѣстная ложь. Тогда авторъ по неволѣ самъ назвался и оказалось имя, которое было никому неизвѣстно, за исключеніемъ профессоровъ-медиковъ. Но съ этого дня «Укротитель» Рудокоповъ сталъ въ медицинскомъ мірѣ извѣстенъ почти наравнѣ съ знаменитостями. Разумѣется, у него явилась масса враговъ въ Москвѣ, но вмѣстѣ съ тѣмъ завелось и много заглазныхъ другей.

Въ это время очень богатая барыня собиралась изъ Россіи въ теплые края, посылаемая консиліумомъ докторовъ. Ей нуженъ былъ непремѣнно домашній врачъ, конечно молодой человѣкъ, которому не придется бросать своихъ пріобрѣтенныхъ паціентовъ и, стало быть, вѣрный, отвоеванный кусокъ хлѣба.

Барыня эта была Скритицына.

Какая-то московская знаменитость, докторъ изъ числа покровителей Рудокопова, предложилъ его, какъ талантливаго врача, умнаго и просвѣщеннаго человѣка.

Такимъ образомъ, Адріанъ Николаевичъ Рудокоповъ, выбравшись на гладкую дорогу, случайно попалъ на другую, еще болѣе торную и широкую. Ему приходилось на полномъ содержаніи при большомъ жалованьѣ ѣхать въ Швейцарію, Францію и Италію съ очень милой и доброй женщиной и ея маленькой дѣвочкой.

Разумѣется, черезъ какихъ-нибудь полгода Рудокоповъ былъ любимцемъ Скритицыной, а маленькая Эми обожала Адріана Николаевича.

И сынъ тверского мужика, отличный врачъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ очень образованный человѣкъ, оказался въ Европѣ вполнѣ свободнымъ, чтобы заниматься чѣмъ угодно.

Цѣлые дни онъ могъ посвящать теперь на то, что ему нравилось, и, разумѣется, страстно продолжалъ работать. Въ занятіяхъ медициной Рудокопову дальше было идти собственно некуда. Спеціальность избрать онъ не хотѣлъ. Онъ сталъ заглядывать въ другія сферы и, наконецъ, понемногу сталъ уже заниматься тѣмъ, что, казалось бы, было медику и не къ лицу. Вскорѣ онъ зналъ наизусть всѣ европейскія картинныя галереи, за исключеніемъ испанскихъ, и былъ тонкимъ знатокомъ живописи, былъ любителемъ-коллекціонеромъ старинныхъ гравюръ.

Вмѣстѣ съ тѣмъ его отецъ, мужикъ Миколай Миколаичъ, уже не жилъ въ той же деревнѣ. Онъ купилъ себѣ маленькое имѣньице въ Старицкомъ уѣздѣ и сталъ помѣщикомъ. Сынъ Андредша прислалъ ему въ подарокъ десять тысячъ рублей. Рудокоповъ могъ послать отцу и больше, но рѣшилъ, что это принесетъ старику только вредъ, что отцу слѣдуетъ оставаться въ своей тарелкѣ или на своемъ шесткѣ.

Между тѣмъ у самого Рудокопова черезъ нѣсколько лѣтъ былъ уже капиталъ въ нѣсколько десятковъ тысячъ. Случилось это очень просто. Жалованье, получаемое у Скритицыной, онъ почти до копѣйки откладывалъ и кромѣ того все то общество, въ которомъ вращалась семья и не одна только русская колонія, но и иностранцы, сдѣлали изъ Рудокопова своего доктора. Нашлись французы и англичане, которые настолько довѣрились русскому доктору, что письменно совѣтовались съ нимъ Богъ вѣсть на какомъ разстояніи.

Случалось, что Рудокопову приходилось, взявъ отпускъ у Скритицыной, изъ Италіи летѣть въ Англію къ больному паціенту, изъ Англіи заѣхать въ Бельгію, наконецъ однажды пришлось съѣздить на югъ Испаніи къ герцогу д'Оканья. Не мало собралось въ Гренадѣ испанскихъ эскулаповъ, въ томъ числѣ одинъ французъ, но герцогъ, смущенный своимъ недомоганіемъ, выписалъ своего amigo russo.

Такъ какъ всѣ паціенты Рудокопова всевозможныхъ національностей были люди крайне богатые, то жатва была обильная, причемъ, конечно, вполнѣ заслуженная. Знающій свое дѣло врачъ, благодаря долгимъ и усиленнымъ трудамъ, казалось, будто освѣтилъ добытое новымъ свѣтомъ.

— Чтобы быть хорошимъ докторомъ, все нужно! — говорилъ Рудокоповъ и прибавлялъ, не улыбаясь и не моргнувъ бровью:- близкое знакомство мое съ господами до-рафаэлистами не мало помогло мнѣ два раза при постели двухъ тяжко больныхъ.