Даниил Хармс - Меня называют Капуцином

Смухов:А я вот нисколько не удивлен.

Ремарка: Варвара Семеновна кидается и кусает Антонину Антоновну.

Леонидов:Я утверждаю, что когда мы к нему подошли, он от нас отошел и потом ушел.

Григорьев:Да он ушел, но не потом.

Л.:Он ушел именно потом. Сначала отошел, а потом ушел.

Г.:Ну зачем так говорить, когда он ушел вовсе не потом.

Л.:Мы к нему подошли?

Г.:Да.

Л.:Он отошел?

Г.:Да.

Л.:А потом ушел!

Г.:Ну вот опять! Не потом он ушел! Честное слово не потом!

Л.:Клянитесь сколько вам угодно! А он именно отошел, а потом ушел.

Г.:Не пото́м.

Л.:Именно пото́м!

Г:Не пото́м, потому что потом он отошел, а сначала подошел.

Л.:Это ваше мнение! А мое, что он ушел.

Г.:

Воронин(вбегая) –

Остановка истории!

Люди бегут по улице!

На Неве стреляют из пушек!

Степанов(подскакивая на стуле) –

Которое сегодня число?

Воронин– Девятнадцатое марта!

Степанов(падая на пол) –

Проспал! Проспал!

Каштанов– Лиза! Я вас умоляю. Скажите мне: кто вы?

Елизавета– Вы отстанете от меня или не отстанете?

Каштанов– Нет! Я не могу! не могу!

Елизв. – Чего вы не можете?

Кашт. – Лиза! Кто вы?

Елизв. – Да что вы привязались ко мне с идиотской фразой. Вы не знаете кто я, что ли?

Кашт. – Не знаю! Не знаю!

Князь– Вот, наконец-то, я вижу тебя, моя дорогая.

Княгиня– Князь, это вы?

Князь(удивленно) – Я. И счастлив видеть вас.

Княгиня– А я вас не вижу.

Князь– Как так?

Княгиня– Да вот не вижу вас.

Однажды один человек по имени Андриан, а по отчеству Матвеевич и по фамилии Петров, посмотрел на себя в зеркало и увидел, что его нос как бы слегка пригнулся книзу и в то же время выступил горбом несколько вперед. Потрогав нос рукой, Андриан Матвеевич Петров решил, что это как-нибудь обойдется, и что нос вовсе никуда не пригибался и никуда не выдавался, и что это ему просто так показалось. Посмотрев еще раз в зеркало, Андриан Матвеевич пожал плечами и отправился на службу.

Однако на службе сразу обратили внимание на нос Андриана Матвеевича.

– Посмотрите, – сказал Карл Иванович, – у Андриана Матвеевича нос как бы несколько изогнулся книзу.

– Я тоже смотрю, – сказал Николай Ипполитович, – и все не могу понять, что такое с Андрианом Матвеевичем. А вы совершенно правильно заметили: действительно, нос как бы несколько изогнулся книзу.

– Это верно, Николай Ипполитович, – сказал Пантелей Игнатьевич, – Карл Иванович совершенно правильно приметил, что нос Андриана Матвеевича изогнулся несколько книзу. Это и я тоже совершенно отчетливо наблюдаю.

– Я вижу, что тут что-то не то, – сказал Мафусаил Галактионович. – Смотрю на Андриана Матвеевича, а Карл Иванович и говорит Николаю Ипполитовичу, что нос у Андриана Матвеевича стал несколько книзу, так что даже Пантелею Игнатьевичу от окна это заметно.

– Вот и Мафусаил Галактионович заметил, – сказал Игорь Валентинович, – что нос у Андриана Матвеевича, как правильно сказал Карл Иванович Николаю Ипполитовичу и Пантелею Игнатьевичу, несколько приблизился ко рту своим кончиком.

– Ну уж не говорите, Игорь Валентинович, – сказал, подходя к говорившим, Парамон Парамонович, – будто Карл Игнатьевич сказал Николаю Ипполитовичу и Пантелею Игнатьевичу, что нос Андриана Матвеевича, как заметил Мафусаил Галактионович, изогнулся несколько книзу.

Лыкин сидел у окна и курил трубку. По улице, мимо окна шел Сашин и нес арбуз. Увидя в окне Лыкина, Сашин остановился и сказал:

– Вот дурак, сидит себе и курит, а жена его крутит с Мухиным.

Лыкин услышал слова Сашина и высунулся из окна.

– Эй вы! – крикнул он. – Чего вы плетете про мою жену?

Сашин сказал:

– Вот дурак, делает вид, что сам не знает.

– Послушайте! – крикнул Лыкин. – Зайдите-ка ко мне на минутку.

Сашин сказал:

– Этот дурак приглашает меня к себе. Зайти или не заходить?

– Да, да, да, умоляю вас. Зайдите! – кричал Лыкин высовываясь из окна.

Сашин положил арбуз на землю около плетня и вошел в дом Лыкина.

Один человек небольшого роста сказал: «Я согласен на все, только бы быть капельку повыше».

Только он это сказал как смотрит перед ним волшебница.

– Чего ты хочешь? – говорит волшебница.

А человек небольшого роста стоит и от страха ничего сказать не может.

– Ну? – говорит волшебница.

А человек небольшого роста стоит и молчит. Волшебница исчезла.

Тут человек небольшого роста стал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках все ногти сгрыз, а потом на ногах.

Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе.

В одном городе, но я не скажу в каком, жил человек, звали его Фома Петрович Пепермалдеев. Роста он был обыкновенного, одевался просто и незаметно, большей частью ходил в серой толстовке и темно-синих брюках, на носу носил круглые металлические очки, волосы зачесывал на пробор, усы и бороду брил и в общем был человеком совершенно незаметным.

Я даже не знаю чем он занимался: то ли служил где-то на почте, то ли работал кем-то на лесопильном заводе. Знаю только, что каждый день он возвращался домой в половине шестого и ложился на диван отдохнуть и поспать часок. Потом вставал, кипятил в электрическом чайнике воду и садился пить чай с пшеничным хлебцем.

<���сер. 1930-х>